Лешка потрогал дверцу и тихонько толкнул ее - и она, ржаво проскрипев, отворилась наружу. Мы переглянулись: что там нас ждет? Какие скелеты и сокровища?
Дверца была достаточно широкой, и мы, снова опустившись на четвереньки, одновременно высунули головы наружу.
И тут же навстречу нам ударил луч света и дикий вопль:
– Черти!
А затем - удаляющееся мелькание фонаря и дробный стук каблуков, будто умчалась от нас напуганная волками лошадь. Стуча копытами.
Да мы и сами напугались не меньше.
Савелич одним духом домчался до поповского дома и забарабанил в дверь руками и ногами.
– Батюшка! - истошно вопил он. - Отворяй! Беда на дворе! Беги в храм - тама нечистый дух! Черти поселились! Надо молебен срочно отслужить!
Пока он орал, в доме зажегся свет, и на крыльцо вышел в своей красивой пижаме заспанный отец Леонид. Из-за его плеча выглядывала заспанная матушка Ольга. Оба они изо всех сил зевали. А Савелич между воплями стучал зубами. Поорет - постучит зубами - опять поорет.
Батюшка пригляделся к Савеличу и сказал:
– Олечка, принеси ему воды. Заходи, Иван Савелич.
Савелич едва вошел в горницу, как повалился перед образами на колени и стал лихорадочно креститься, а потом жадно, взахлеб пил воду, стуча зубами о край чашки.
Отец Леонид похлопал его по плечу:
– Ну-ну, Иван Савелич, успокойся. Со мной тебе никакие черти не страшны. Рассказывай толком, что стряслось? Сон страшный увидел?
– Страшнее сна, батюшка! - Савелич поднялся с пола, уселся в кресло, все еще вздрагивая. Стал рассказывать про свою страшную встречу с чертями.
После полуночи решил он, как обычно, еще раз осмотреть церковь. Зашел внутрь. Все было в порядке. Тишина. Мерцают лампады, во мраке светятся лики святых. Где-то окаянная мышка скребется.
– И тут, батюшка, почудился мне в боковом притворе, где старая печь, шум какой-то неладный. Засветил фонарик, отворил туда дверь. Глядь! - а в печной дверце огонек мерцает. Ну ровно топится она. Я, батюшка, аж сомлел. Иду к ней, а ноги не держат. И тута - гром, грохот, визги! Дверца - нараспах, а из нее две черные рожи на меня уставились! И зубами клацают! Не помню, как ноги унес, как до вас добежал!…
Отец Леонид, пока Савелич рассказывал, успел переодеться.
– Ну, пойдем, Иван Савелич, глянем на твоих чертей.
– Не пойду, батюшка! Не гневись! - Савелич опять перекрестился. - Боязно.
Отец Леонид улыбнулся:
– Ладно, обожди меня здесь. Я один схожу. Давай ключи от храма.
– Не дам! - И Савелич зажал в кармане связку ключей. - Не пущу! Звони, батюшка, в милицию! Пусть с автоматами приезжают.
– Черти автоматов не боятся, - усмехнулся отец Леонид. - Против них - Слово Божие.
– Точно знаешь? - с сомнением в голосе спросил Савелич.
Отец Леонид забрал у него ключи и фонарик и пошел в церковь.
В боковом притворе он увидел распахнутую печную дверцу. И только. Чертей нигде не было.
Когда мы вбежали в свой родной вагончик и зажгли свет, я в ужасе отшатнулся от Алешки. А он - от меня.
И через секунду мы валялись на нашей звуковой тахте от хохота.
Подземный ход, которым мы ползали, оказался специальным зимним дымоходом. В старое время в сильные холода в церкви хорошенько протапливали печь и открывали специальную заслонку. И все тепло долго бродило внутри стен, согревая их. И, конечно, там было полно печной сажи. И, конечно, мы не могли не перемазаться ею. И, конечно, стали очень похожи на двух чертенят. Хотя никто их никогда не видел. Кроме Савелича.
А утром отец Леонид сказал Савеличу:
– Это не черти были, а чертенята.
И велел ему надежно заложить кирпичами лаз в подвале, на цементном растворе.
– Чтоб чертям неповадно было…
И этим же утром Алешка сказал мне:
– Подземный ход мы нашли, Дим. - И уточнил самокритично: - Нет там никакого подземного хода. Буду искать другие пути к раскрытию тайны. А ты, Дим, быстренько постирай наволочки. Они за эту ночь здорово почернели.
От страха, наверное…
Апельсиновые арбузы
Всубботу приехали наши родители. Они так нам обрадовались, будто не видели своих любимых детей не целую неделю, а целых семь дней.
– Ну как вы? - с тревогой спросила мама, вытаскивая из машины сумки с продуктами. - Проголодались? - Она, наверное, думала, что мы не ели со дня их отъезда. - Сейчас я вас накормлю.
– Мы сами вас накормим! - похвалился Алешка, подхватывая сумки. - Прошлогодними макаронами и яйцами.
Папа, снимая с верхнего багажника какую-то коробку, вздрогнул и едва не выронил ее.
– Осторожнее! - испуганно воскликнула мама. - Рассаду погубишь!
– Ее погубишь, как же, - проворчал папа, но так, чтобы мама его не услышала. - А что за тухлые прошлогодние яйца?
– Макароны, - коротко объяснил Алешка.
– Тухлые? - все равно не понял папа.
– Они дурака валяют, отец, - сказала мама. - Неси рассаду в дом. А то еще простудится.
– Она простудится, как же…
Как только папа поставил коробку на стол, мама тут же ее распечатала и стала над ней ворковать:
– Ах вы мои маленькие… Мои славные… Сейчас я вас полью хорошей водичкой… Сейчас, мои милые… Устали в дороге…
В коробке плотными рядами стояли пластмассовые баночки из-под сметаны, в которых зеленела какая-то травка.
– Апельсины! - со знанием дела сказал Алешка. - Будущие.
– Арбузы! - хвастливо поправила его мама. - Принеси водички.
– Ты же хотела сажать апельсины, - удивился я. - Я и грядку под них вскопал. Зря, что ли, старался?
– Апельсины - это я погорячилась, - объяснила мама. - А грядка и для арбузов сойдет. Здорово?
И она стала выставлять на стол баночки с арбузами, поливать их и посыпать каким-то мелким порошком. Как эксперт Тамара отпечатки пальцев.
– Вот, мои хорошие, - приговаривала мама, - напились свежей водички, покушали удобрений - растите на здоровье.
– Может, ты и детей заодно покормишь, - проворчал папа. - И мужа.
– Каких детей? - удивилась мама. - Ах да! Быстренько за стол. - И она стала выкладывать из сумок всякие вкусности.
– За стол? - растерялся Алешка. - А он занят. Твоими пришельцами.
– Ах да! Переставь табуретки к окну. На подоконнике покушаем.
– Может, наоборот? - проворчал папа.
– Там сквозит, - возразила мама. - Они могут простудиться.
– Кашлять будут, - подначил Алешка.
– Зато им там веселей. В окошко станут смотреть, на природу. - Папу, похоже, эти пришельцы уже в Москве достали. Но открыто спорить с мамой он не решался. - Им же интересно, как там жизнь идет.
– Ты думаешь? - спросила мама не очень уверенно. - А может, ты и прав. - И, затаив дыхание, перенесла баночки с пришельцами на подоконник. - Форточку не открывать!
Мы наконец-то сели за стол и… заработали.
– Новости есть? - спросил папа, когда мы немного устали и сбавили темп.
– Полно, - ответил Алешка с набитым до отказа ртом. - Покусали Паршутина. Церковь обокрали. Напугали Савелича.
Мама ахнула:
– Когда же вы успели?
– По полной программе оттянулись, - вздохнул папа.
– Да это не мы! - обиделся Алешка. - Собаки, жулики, черти!
– Опять дурака валяют! - возмутилась мама. - А я думала, вы соскучились.
Пришлось рассказать по порядку и подробно. Не сознались только в том, что заперли участкового в церкви и вызвали ОМОН, чтобы его арестовали.
Мама одним ухом слушала нас, а другим глазом все поглядывала на своих зеленоватых питомцев на подоконнике. А вот папа слушал внимательно.
– Это который Марусин? - спросил он, когда мы доложили о визите в боярский терем. - Писатель?
Мы приятно удивились:
– Ты читал его книги? Интересные?
– Нет, книги его я не читал, - как-то непонятно ответил папа. - Я читал кое-что другое.
– А мы у него в гостях были, - похвалился Алешка. - Он коллекционер. Он всю жизнь ядра для своей пушки собирает.
Папа пропустил намек мимо ушей. И вдруг спросил:
– А древние иконы он собирает?
– Еще как! На всю стену набрал!
– А в церковь ходит? - что-то странные вопросы папочка задает.
– Не ходит. Он с батюшкой поссорился, - наябедничал Алешка.
– Нехорошо, - назидательно произнесла мама. Она никогда не упускала случая повоспитывать нас на отрицательных примерах. И, как правило, с отрицательным результатом. - Родителей надо уважать.
– Это не его батюшка, - успокоил ее Алешка. - Это отец Леонид. Он в нашей церкви главный. А его матушка - она ему совсем не матушка, а попадья. Потому что он ей тоже не батюшка. Он всем другим батюшка.
– Так бы и сказали, - вздохнула мама, сделав вид, что она все поняла, и начала переставлять баночки на окошке. - Выражаться надо яснее. Одичали вы тут.
– Прогуляемся? - папа встал.
Мы тоже вскочили.
– Я вам прогуляюсь! - спохватилась мама. - Завтра у меня посевная, буду арбузы высаживать.
– Не понял, - признался папа.
Мама коротко объяснила:
– Значит, кто-то сегодня сделает теплицу. Пленку я привезла.
