На берегу моря. Наш Артек - Д. Лавров

Эти несколько секунд были самыми страшными.

Вот вам второй случай, когда я испытал страх. А теперь рассказывайте вы. Кто хочет — поднимите руку.

Желающих рассказывать много.

К костру выходит пионерка-болгарка из группы отдыхающих в Артеке детей болгарских революционеров, казненных и заключенных в тюрьмы.

— Со мной был такой случай, — начала она свой рассказ. — Мама была заключена в тюрьму, и так как у нас в семье больше никого не было, мне разрешили быть вместе с ней. В это время в городе было волнение, и мама должна была передать какое-то письмо для коммунистической организации.

Но как его передать?

В тюрьме установили очень строгий режим. Даже при выходе на пятнадцатиминутную прогулку и при возвращении с нее заключенных подвергали строжайшему обыску. А о тех редких посетителях, когда разрешалось свидание, и говорить, конечно, не приходится.

Я решилась взяться за выполнение этой задачи, пользуясь тем, что каждое утро мне можно было выходить из тюрьмы для посещения школы. Я подумала о том, как это лучше сделать, и решила: завтра я должна нарочно задержаться в камере и затем быстро пройти. Когда меня остановят для того, чтобы произвести обыск, я заявлю, что мне нельзя задерживаться, так как я и так опоздала в школу.

На другой день я так и сделала. Нарочно осталась в камере дольше, чем это полагается и затем, положив письмо в книжку, быстро пошла по тюремному коридору к выходу. Когда я хотела пронырнуть мимо надзирателей, они остановили меня и, приблизившись, стали обыскивать. Я вся задрожала от испуга, побледнела и закричала:

— У меня ничего нет! Отпустите! Ничего у меня нет!

— А вот посмотрим сейчас… — заявил надзиратель.

— Ничего у меня нет! Дайте пройти. Я и так опаздываю…

И тут в голову пришла другая мысль: я решила, что если я опаздываю в школу, то это еще не так убедительно для тюремщиков, но если я скажу, что я опаздываю в церковь, возможно это подействует на них лучше. Я вся дрожала, незная, что со мной будет и найдут ли, в конце концов, надзиратели спрятанное в книжках письмо.

— Я опаздываю! — кричала я. — Мне в церковь нужно причаститься. Я голодала целый день перед принятием причастия. Неужели еще раз придется! Пустите же…

— Сейчас, сейчас… — спокойно проговорил надзиратель, — но, как видно, мои выдуманные доводы все же подействовали на них, и они, быстро пробежав руками по одежде, разрешили мне итти. Я выбежала из тюрьмы и, оправившись от страха, обрадовалась, что письмо не было обнаружено, что моя выдумка все же принесла в этом пользу, и побежала в условленное место для передачи письма.

Это было самое страшное в моей жизни. — И десятилетняя девочка пошла к своей группе, уселась на табуретке, внимательно слушая следующего рассказчика.

Как всегда, приближающаяся ночь благоухала своей свежестью. Красный, холодный круг луны показался на горизонте и, медленно отрываясь от моря, стал подыматься все выше и выше. Лучи восходящей луны, сперва бледные, тусклые, нырнули в воду, быстро пробежались по ней, улеглись светлой дорожкой до самого берега и остались в таком положении, играя с морской зыбью. Подбегающие к берегу маленькие волны зыби шопотливым говором рассказывали о своих путевых впечатлениях далекой дороги с другой стороны моря.

— Там, за этим прекрасным морем, на другом берегу его, есть такая страна, в которой имеются такие же прекрасные зеленью парки, великолепные дома-виллы, такой же вид на море. В этой стране живут такие же, как и вы, детишки пролетариев, которые мечтают о свободном Союзе советских социалистических республик. Там, за этим морем, дети рабочих и крестьян не имеют возможности жить так же, как и вы, им некуда поехать, чтобы отдохнуть, поправить свое здоровье. Те прекрасные парки, те великолепные виллы, которые имеются в этой стране, принадлежат не рабочим и крестьянам, а капиталистам. Фабриканты и помещики владеют ими. Они дышат этим легким, морским воздухом. Они любуются этим морем. Их дети купаются в прозрачной воде.

Эта страна называется Болгарией. В этой стране посадили в тюрьмы и казнили родителей вот этих детей — ваших товарищей, которые приехали в Советскую Россию. И об этой стране, о жизни и борьбе болгарских рабочих я хочу вам немного рассказать.

Рассказчица, отдыхающая в Суук — Су, тов. Благоева, окинула взглядом детские лица своей аудитории. Они сосредоточились, следя за движением ее губ, вслушиваясь в ее голос. И только треск хвороста, охваченного ярким пламенем лагерного костра, нарушал установившуюся тишину. Он пылал огненными лезвиями, выкидывая пламя в темноту ночи и выбрасывая пригоршни искр, стремящихся улететь к мерцающим звездам. Столб огня вышиною в два метра, пожирая беспрерывно подбрасываемый хворост, освещал сосредоточенные лица пионеров. Они с любовью и интересом взглянули на детей болгарских революционеров, переглянулись между собой и вновь приготовились слушать рассказ болгарской революционерки-коммунистки.

— Рабочим и крестьянам Болгарии, — продолжала она, — живется очень плохо. Их безжалостно эксплоатируют, заставляя жить впроголодь. Но из их среды выделяются передовые товарищи, которые организовались в коммунистическую партию. Партия об’единяет вокруг себя всех угнетенных для того, чтобы вести беспощадную борьбу с капиталистическим строем. Буржуазия преследует революционеров и очень жестоко расправляется с ними. Но, несмотря ни на что, они продолжают свое великое дело.

Во время одного большого восстания буржуазия свирепо расправлялась с революционными рабочими и крестьянами. Все тюрьмы были переполнены, несмотря на то, что из их стен ежедневно выводились большие группы арестованных, и их расстреливали и вешали. Однако для вновь арестовываемых места в тюрьмах не хватало. Тогда жандармерия приспособила под тюрьму баржу. Баржу поставили на средине реки, и там, в отдалении от города, безжалостно издевались и расправлялись с арестованными рабочими. Ежедневно в реке погибали десятки рабочих, и в конце концов все, кто находился на барже, были убиты и утоплены. Только одна женщина осталась в живых, которую палачи не посмели убить потому, что у нее должен был родиться ребенок. Эту женщину перевели в тюрьму, и она потом рассказывала о тех ужасах, которые творились на этой знаменитой барже. Дочь этой революционерки находится среди вас, в Артеке, в группе детей болгарских революционеров.

— После восстания коммунистическая партия ушла в подполье. Что это значит?

— Это значит, что та партия, которая борется за победу рабочих и крестьян над буржуазией, за то, чтобы завоевать свободу и такие же права, как и у пролетариев советской страны, эта партия вынуждена продолжать борьбу потихоньку, чтобы о