«Но я же не собирался выигрывать».
«Спокойно, – заверил Шурка, – я тоже не собираюсь. Смотри, как мы сейчас красиво проиграем».
«Не смей! – запротестовал Лера. – Я хочу своим крепостным лучшую жизнь устроить и Варю освободить».
«Ага! – возмутился Шурка. – Слышали мы про твою счастливую жизнь. Видишь пистолеты? – показал он глазами на стол. – Между прочим, заряженные. Один для меня, а второй для тебя. Поэтому лучше проиграть. А Варю мы и так спасём».
Далее произошло то, о чём друзья знали заранее, а отставной подпоручик лишь только на это надеялся. Очередная карта легла таким образом, что он выиграл.
– Граф был удачливее вас, – заметил Переверзев, подвигая к себе ассигнации. – Делайте ставку, князь.
– Тысяча шестьсот рублей против ваших восьмисот и Фёклы Фенециановны, – объявил Шурка, доставая новые сторублёвки.
– Далась вам Фёкла, – удивился отставной подпоручик. – Неужто влюблены?
Шурка, чтобы не рассмеяться от такого глупого предположения, сурово сдвинул брови и не ответил. На самом деле он просто хотел как можно быстрее проиграться.
Переверзев распечатал очередную колоду карт, игра продолжилась. Между тем, за дверью гостиной их разговор подслушивала Афимья. «Ах, – вздыхала горничная девка, – молодой князь влюблён в мою барыню до безумства».
С лёгкостью проиграв все наличные деньги, а также то, что у Переверзева выиграл Лера, Шурка встал из-за стола.
– Извините, Марьян Астафьевич, но я откланяюсь, устал.
На самом деле Шурка вдруг обнаружил, что с момента его перемещения во времени минуло без малого два с половиной часа. Значит, он естественным образом приблизился к тому мгновению, когда исчез на глазах изумлённой помещицы. «Было бы здорово, – прикинул Шурка, – вернуться к Переверзевой сразу же после исчезновения меня самого».
Покинув гостиную, он поспешил вглубь парка – туда, где оставил Фёклу Фенециановну. И вскоре сидел неподалёку за кустами сирени и с любопытством наблюдал за самим собой. Вот он говорит, что его фокусы не алхимия, а гипноз. Вот предлагает показать ещё один. Вот Переверзева соглашается и… Неожиданно в спину Шурки упёрлось остриё шпаги.
– Кто тут? – шепнул он, холодея.
Ответом было грозное молчание.
– Вы хотите вызвать меня на дуэль? – предположил Шурка.
Остриё шпаги ещё сильнее вдавилось в его спину, а над самым ухом кто-то сердито засопел.
– Значит, вы просто злодей и грабитель? – догадался Шурка.
– Бе-е-е! – раздалось в ответ.
Только тут Захарьев понял, что это вовсе не человек, и что в спину его упирается не шпага, а козий рог. Вероятно обидевшись на Шурку, любительница соляных статуй незаметно подкралась сзади и попыталась боднуть своего обидчика.
– А ну пошла! – шикнул на неё Шурка.
Напуганная коза сорвалась с места, а он вновь выглянул из кустов. Посмотрел на самого себя и вдруг увидел летящий продолговатый предмет. «Ветка! – вспомнил Шурка. – Я бросил обломок ветки в самого себя!» В следующий миг палка больно стукнул его по лбу.
Далее всё пошло по прежнему сценарию: коза выскочила из кустов и скрылась в глубине парка, а один из Захарьевых, тот, который бросил палку, исчез. Как только это произошло, тот Захарьев, который получил этой самой палкой по лбу, вышел из кустов.
– Браво, князь! Браво! – захлопала в ладоши восхищённая Фёкла Фенециановна.
– А это что? – с испугом указала она на его лоб, который под косым углом рассекла багровая полоса.
– Да так, – отмахнулся Шурка, – производственная травма.
Поздно вечером друзья поставили на тумбочку между кроватями свечу и забрались под одеяла.
– Как же ты выиграл, если никогда в штос не играл? – спросил Шурка.
– Сам не знаю, – сел на кровати Лера, – наверное, опять интуиция.
– Надо было поддаваться.
– Ага, – не согласился Лера, – как тут поддашься, когда вся карта ложится в твою пользу?
– Сказал бы, что играл понарошку, и отказался бы от выигрыша. А то сразу: «Я тут хозяин и всё тут моё».
Пристыженный, Лера покраснел так, что казалось, сейчас уши воспламенятся. Ему вдруг стало страшно неудобно перед другом. Хорошо ещё, что смущение его было не заметно в тусклом свете свечи.
– Я хотел, чтобы крестьянам жилось лучше, – пробормотал он.
– Да слышал я про твои мануфактуры, – отмахнулся Шурка. – Лучше бы мужикам вольную дал.
– Хотя, – задумался он, – не всем это на пользу.
– Ты о чём? – не понял Лера.
– А я вот тут, во времени, – очертил пальцем в воздухе круг Шурка, – случай один обнаружил.
И он поведал историю деревни Коробово, расположенной в Костромской губернии. Известна она была тем, что в ней некогда проживал Иван Сусанин. За подвиг и спасение царя от супостатов родных Сусанина, а затем и односельчан, освободили от всех повинностей и сделали вольными хлебопашцами. Но крестьяне эти не только не разбогатели, а, наоборот, совершенно обнищали. Полная свобода от всех властей мало-помалу превратила деревню в сборище пьяниц и оборванцев. Далее Коробово прославилось как криминальная столица России. Там печатали фальшивые деньги, укрывали беглых каторжников и много чего ещё делали противозаконного и мерзопакостного.
Услышав это, Лера повеселел.
Ты не очень-то радуйся, – остудил его Шурка. – Здесь вся беда из-за безвластия произошла, а ты хотел в два раза оброк увеличить и крестьян разорить.
– Да откуда ты знаешь? – расстроился Лера. – Я, может, и не думал ничего такого.
– Знаю-знаю, – покивал ему Шурка. – Своими глазами твой указ видел.
Расстроенный Лера залез с головой под одеяло и отвернулся к стене.
– Ладно, – сказал примирительно Шурка. – Этот указ из несостоявшегося времени. Вспомни лучше – ничего подозрительного не было, пока я из кожи вон лез, чтобы ты эксплуататором не стал?
– Ты про инопланетян, что ли? – отозвался из-под одеяла Лера. – Так их и близко нет. У Фу-Фью на это мозгов не хватит. А если и догадается, что мы в прошлом спрятались, то в жизни нас не найдёт.
– Может, домой вернёмся? – почесал за ухом Шурка.
– Давай! – тотчас высунулся из-под одеяла Лера. – Хоть сейчас.
– Опасно, – вздохнул Шурка. – Отсидеться надо. Подождать, пока инопланетяне к себе за Плутон не уберутся.
– Ладно, подождём, – нехотя согласился Лера.
– Слушай, – вспомнил он, – из чего ты столько денег преобразовал, опять из рубашки?
– Из карт, – признался Шурка. – Помнишь, я в руке колоду держал? Вот из неё и сделал. Очень удобно. Надо будет ещё взять и Варю выкупить.
– Давай завтра выкупим.
– Можно и завтра, но куда её со всем семейством девать?
– В наше время отправим, – предложил Лера.
– Какой умный, – не согласился Шурка. – Они же о двадцать первом веке ничегошеньки не знают. Пропадут без нас.
– В Беларуси не пропадут, – горячо запротестовал Лера. – Я вот про переселенцев читал, которые к нам едут. Им землю под строительство домов выделяют, на работу устраивают.
– Так то переселенцы, – вздохнул Шурка. – А Лозовичи что скажут – откуда приехали? Да и нельзя их пока выкупать. Пусть Марьян Астафьевич успокоится. Видал, как он на меня набросился из-за ста рублей?
– А чего там? – спросил сонно Лера.
– Да я год попута-а-ал, – зевнул Шурка. – Такую ассигнацию только зимой начнут печатать, а я…
– … А я её на полгода раньше сделал, – пробормотал он и уснул.
Утром следующего дня друзья были приглашены на бал, который проводился всякую субботу в здании уездного Дворянского собрания.
– Непременно поезжайте, – настаивала Фёкла Фенециановна, умоляюще глядя на Шурку. – Экипаж у нас просторный – места на всех хватит.
– А что быть на бал? – полюбопытствовал Лера. – Танцульетки?
– И танцы, и лотерея, и забавы всякие, – заверила помещица. – А капитан Чубарин из артиллерийского полка, что расквартирован в уезде, обещали знатный фейерверк устроить.
– Ради такой красоты обязательно будем, – пообещал с учтивой улыбкой Шурка.
Приняв его слова на свой счет, Переверзева зарделась от удовольствия. В этот момент к ней, почтительно кланяясь, приблизился с докладом старший из дворовых по имени Егор.
– Вчерась, – говорил он, – нарубили да завезли два воза дров ольховых. Сигодни внове порубщики едут.
– Пущай для мово камина возок можжевеловых веток заготовят, – приказала помещица. – Уж больно я дух смоляной почитаю. Чего далее?
– Стряпуха просит указать, чего вы изволите на обед отведать?
Переверзева на миг задумалась.
– Давай щи Петровские, – загнула она палец.
– Это которые сборные? – уточнил дворовый.
