— Спасёшь всё-таки? — спросил Юра.
— Да, да, ребятки. И даже на шутки времени не осталось. Вот что: вставайте-ка вы ко мне на пузо.
И тут Барабашка изменил свою форму. Теперь он походил на огромный лапоть. Ребята перебрались внутрь этого лаптя. Гулкий голос Барабашки раздавался у них из-под ног:
— Сейчас мы полетим вниз, но вы не бойтесь, не дёргайтесь, иначе можно перевернуться.
— Но с тобой то всё хорошо будет? — спросила Уля.
— О, за меня не волнуйтесь!
И тут они подкатились к краю оврага.
Лапоть-Барабашка полетел вниз. Вспыхнула молния, и ребята увидели, что они стремительно приближаются к реке с угольно-чёрной поверхностью. Эта поверхность бурлила, из неё выступали злобные, отнюдь не человеческие лики, тянулись оттуда руки, щупальца, клешни и ещё чёрт знает что.
Зрелище было настолько жутким, что и Уля и Юра закричали.
— Главное, не дёргайтесь, — сдавленным голосом пробормотал Барабашка.
А в следующее мгновенье они ударились об клокочущую поверхность. Точнее ударился Барабашка — он смягчил падение, он сделал так, что ребята не разбились.
И тут же неистовая река подхватила лапоть-Барабашку, закрутила, понесла его куда-то. И ребята услышали стон Барабашки.
— Что с тобой? — жалостливо спросила Уля.
— Ничего… просто… щекотно… сейчас… увидите… корень… хватайтесь… за… него…
И они действительно увидели большой корень, который свисал с выступающего берега. Ребята ухватились за корень, а Барабашка из последних сил шепнул колдовские слова.
Корень ожил — потянул ребят вверх. Чёрная яростная масса взвыла, потянулась за ними, но уже не могла их достать.
Они оглянулись, и при очередной вспышке увидели, что чёрная река, разъярившись на Барабашку, буквально разорвала его на части, и поглотила.
— Барабашка!! — отчаянно закричала Уля.
И такая боль прозвучала в её голосе, что Юра содрогнулся. А Улины руки задрожали и разжались, так что, если бы Юра не подхватил её, всё бы закончилось ещё более плачевно.
Но корень вытянул их на противоположный берег…
Юра оттащил рыдающую девочку подальше от опасного склона. Он и сам не мог сдержать слёз, и вновь и вновь спрашивал себя: «Неужели Барабашка, этот замечательный друг, погиб?! Неужели они никогда его не увидят?! Неужели в мире может быть такая несправедливость?!»
Глава 7. «Снова в проклятом доме»
Некоторое время они просидели под изгибистыми корнями какого-то старого, кривого, но отнюдь не демонического дерева. Юра держал Улю за руку, а она вжалась лицом в его плечо и рыдала.
Но прошло некоторое время, и гибель Барабашки хоть и казалась по-прежнему трагичной, но всё же уже не такой пронзительно-невосполнимой как в первые мгновенья.
Ведь только с потерей того, кого знаешь долгое время, трудно смириться, а с Барабашкой они пообщались от силы час. И вот Уля поднялся своё заплаканное лицо, вытерла слезы (впрочем, этот жест был совершенно лишним, так как всё равно лил всё смывающий дождь), и вымолвила:
— Ну, что же. Хотя мои часы сломались, я чувствую, что до рассвета осталось не так много. И нам надо поторопиться.
— Да. Сейчас пойдём, — вымолвил Юра, и тут краем глаза заметил какое-то движенье.
Он быстро повернул в ту сторону голову, однако никого не увидел. И тут же опять-таки краем глаза, но уже с другой стороны, заметил кого-то.
— Мы здесь не одни, — шепнул он Уле.
— Неужели опять те злыдни: наполовину люди, наполовину деревья? — шепнула девочка.
— А, может быть, и ещё кто-нибудь похуже.
— Да кто же может быть хуже?
— А я и не знаю… — шепнул Юра.
Тут им послышался шёпот.
— Слышал? — спросила Уля.
— Ага. Мне кажется, нас по именам звали. А тебе?
— Да…
— Так что пойдём отсюда скорее.
Юра схватил девочку за руку, и, не разбирая дороги, потащил её прочь. И тут сквозь шелест дождя очень отчётливо прозвучал шёпот:
— Стойте.
Юра вздрогнул, и пробормотал:
— Вот ещё! Сами стойте, а нам не мешайте. Навязались на наши головы…
И они пошли ещё быстрее, и тут шёпот прозвучал ещё настойчивее:
— Назад!
— И не подумаем! — выкрикнул Юра, и вместе с Улей бросился вперёд.
И тут, обгоняя их, заструились в воздухе призраки. И ребята узнали их: это были те люди, которые были поглощены лесом на пути к Лесной колокольне. Все они источали синеватое свечение, и все они шептали единым хором, словно были единым существом:
— Куда же вы бежите?! Ведь впереди овраг…
И в том свечение, которое исходило от призраков, Юра увидел, что они избрали неверное направление, и побежали обратно к оврагу, на дне которого клокотала чёрная река.
И остановились они буквально в двух шагах от края.
— Ну, спасибо вам, что предупредили, — пробормотала Уля.
— Спасибочки, — кивнул Юра, однако челюсть его отвисла — всё-таки жутко было.
Ребята медленно начали пятиться назад, а почва под их ногами проседала, грозила обвалиться. Тут призраки стали подсказывать, куда сделать следующий шаг и, благодаря этим указаниям, Уле и Юре всё же удалось выбраться на устойчивую почву.
— Спасибо вам, — ещё раз поблагодарил призраков Юра.
— Не за что, — раздался хоровой, идущий со всех сторон шёпот. — Ради вас мы на любые жертвы готовы, ведь вы — наша единственная надежда на спасенье.
— Да ну? — недоверчиво, но в то же время и самодовольно переспросил Юра.
— Конечно. Ведь нам всё известно. Вы должны погибель Страшеглава отыскать. А, ежели вам это удастся, так и мы освобожденье получим. Мы вас можем до его дома провести, но внутрь уже пройти не сможем.
— А-а, ну и на том вам спасибо, — вымолвил Юра.
— Огромное спасибо, — кивнула Уля. — Без вас мы бы очень долго путь искали.
Впереди парила призрачная кавалькада, а за ними спешили Юра и Уля…
И вновь зашептал хор призраков:
— Мы чувствуем: Лесная Колокольня едва стоит. Никита Афанасьевич из последних сил выбивается. Надо спешить…
И полетели призраки ещё быстрее. Теперь ребятам приходилось уже не идти, а бежать за ними. И конца-края не было этому тёмному, изгибающемуся под проливным дождём лесу.
Бессчётное количество раз сворачивали они на маленькие тропки, и двигались, казалось бы, в обратном направлении.
Юра говорил:
— Если бы не наши провожатые, мы бы точно заблудились.
А призраки отвечали:
— Здесь всё колдовством спутано. Мы действительно кружим, и формулу магическую вычерчиваем; иначе никогда с этих тропок вырваться не удастся…
* * *
Проклятый дом предстал пред ними столь неожиданно, и был он таким противоестественным, таким искажённым, что в первое мгновенье ребятам показалось, будто они оказались перед главнейшим и злейшим из всех чудищ, быть может — перед самим Владыкой Ада.
Он восстал из ночи, из переплетенья мокрых, колючих кустов. Он возносился куда-то вверх, и невозможно было сосчитать его этажи. От его выпученных, извращённых, переплетённых, сдавленных и вытянутых форм начинала болеть голова, и тёмное, беспросветное отчаянье заполняло душу.
Из каждой его трещины, из каждой глазницы-окна, из каждого ободка, выступа и впадины исходило сияние, едва приметное, и совсем неопределённое по своему цвету, но от этого сияния начинали слезиться глаза.
Призраки мучительно застонали, и отступили назад, а на прощанье раздался их шёпот:
— Здесь мы вас покинем. Поспешите, и будьте осторожны. Лесная Колокольня рушится, а Страшеглав сил набирается.
После этого призраки исчезли.
* * *
Несмотря на то, что времени оставалось мало, Юра и Уля подползали к дому очень медленно. Они таились за кустами, они ползли в овражках, где совсем перепачкались в грязи, и внешне напоминали каких-то ужасных тварей, из слуг Страшеглава.
Они ползли так медленно, потому что чувствовали, что дом следит. Следило каждое окно, каждая трещина, каждый уступ и карниз.
Но всё же Страшеглав, который верховодил всем этим, был поглощён разрушением Лесной Колокольни, а поэтому и следил не столь уж тщательно, и ребятам беспрепятственно удалось добраться до самого дома.
Но возле крыльца они остановились, там Юра зашептал:
— На крыльце каменные демоны сидят. Они и днём-то были как живые, а сейчас наверняка полностью ожили…
И в подтверждение этих слов с крыльца раздалось угрожающее рычанье, и зашевелились там два массивных, крылатых силуэта.
— Значит, иной путь будем искать, — вымолвила Уля.
И вот они поползли вдоль источающей сияние, растрескавшейся стены. В головах звенело, мысли путались.
Вдруг Юру начала бить судорога, глаза его закатились, а изо рта потекла пена. Тогда Уля повернула его лицом к холодному дождю, и закричала громко, на ухо:
— Юра! Вернись! Слышишь?! Это я, Уля! Я приказываю тебе: вернись!..
