Казимирович возник как-бы из ниоткуда, вибрируя плазмой и постоянно меняя окрас.
– Да это же камуфляж! – рассмеялся Гурский, отметив, как профессионально точно Пинько имитирует все оттенки серого цвета, доминирующие в этой пустоте.
– Разведчик он и в Африке, разведчик! – не совсем к месту употребил поговорку Раскаталин.
– Да! Хамелеон еще тот! – с восхищением заметил Гурский.
«Адаптировались? Не расслабляться!» – мимо нас пулей промчались три плазмоида.
– Вперед! За Федором Карловичем! – ожил молчавший до сих пор Казимирович.
Удар, еще удар, а затем еще град менее мощных энергетических ударов – и мы снова оказались в телах, валяющихся на тротуаре. Хорошо еще, что тротуарная плитка блистала чистотой.
«Совсем распоясались эти агенты безопасности! Места им мало!» – проворчали две молодые слабенько одетые женщины, которых мы чуть не сбили с ног.
«Зазеркалье!» – это были первые слова, которые выдавил из себя Сергей Васильевич, оглядываясь по сторонам.
Я внимательно присмотрелся к тщательно выкошенному травяному газону, простирающегося до самого горизонта. Что-то здесь было неправильно.
– Это мраморные плитки! – воскликнул Раскаталин, успев присесть на корточки и потрогать рукой бутафорскую траву.
– Да! Странноватый мир! – Гурский еле успевал пропускать спешащих и практически не замечающих нас прохожих.
– Что-то не вижу нашего флориста и американцев! Они стартанули первыми, это я точно помню – Казимирович еще раз озирнулся по сторонам, тщетно высматривая во встречном потоке знакомые лица.
«Ну, где вы застряли? – над нами склонилась Сара Александровна в стильной набедренной повязке, Точно такие же повязки, почему-то были и на нас.
– И куда нам? – спросил Казимирович, так как ничего другого, кроме огромного здания, отдаленно напоминающего американский Пентагон, на горизонте не было видно. Хотя, чуть позже, мы насчитали у этого здания не пять, а целых восемь углов. По тротуару деловито сновали сотрудники, а у входа в здание мы прочитали следующее: «Директория».
На КПП у нас чуть было не случилась заминка, но сзади раздался властный голос Федора Карловича: «Это со мной!» И нас засосал людской водоворот, вынесший наши тела на лифтовую площадку. Мы вышли на пятом ярусе, где над полупрозрачными стеклянными дверями сияла надпись: «Отдел безопасности».
Наш первый день в Отделе начинался практически без опоздания на работу. Во всяком случае, когда раздался звонок, мы уже сидели за огромным овальным столом в кабинете шефа. Ошарашенные стремительным перевоплощением и последовавшим за ним перемещением, мы не сразу разглядели еще двух сотрудников, которые не сумели скрыть своего удивления.
За столом сидели и вполне мирно беседовали Аристарх с Анунакием.
– Привет, парни! – профессионально, не выдавая своего удивления, Пинько с достоинством пожал руку Аристарху Петровичу и лишь спустя некоторое время небрежно кивнул в сторону Анунакия.
Мы, следуя примеру Казимировича, и под одобрительный взгляд шефа, также весьма сдержанно поприветствовали присутствующих.
Степан уже успел вернуть законному владельцу волшебную флягу, и Аристарх уверенно отвинчивал ее колпачок.
– Петрович! Давай перенесем выпивку на вечер, а сейчас начнем совещание – Федор Карлович с укоризной посмотрел на своего лучшего оперативника, вернувшегося из темницы.
Совещание все же началось не сразу, несколько реплик мы позволили себе сделать, ведь с Аристархом Петровичем нам пришлось хлебануть изрядную долю приключений, а Анунакий Семенович, тот однажды и вовсе, чуть было нас не «зачистил». Только шеф, решил перейти, наконец, к делу, как без стука и предупреждения секретаря распахнулась дверь и в кабинет зашла женщина. И какая!
«Федор! Я забираю у тебя это дело!» – с порога заявила дама бальзаковского возраста в достаточно целомудренной для этих мест одежде. Во всяком случае, ее левая грудь была вполне прилично прикрыта широким льняным хлястиком, который поддерживал набедренную повязку, доходившую ей почти до колен.
– Регина Баяновна, какими судьбами! – неожиданно для нас залебезил шеф, вставая навстречу даме и целуя ей руку.
«Любовница Директора!» – прошептала мне на ухо Сара Александровна, кривя губы в кислой усмешке.
В тени этой, бесспорно эффектной женщины, мы не сразу заметили девушку, зашедшую в кабинет следом. Незаметно выйдя из-за спины Регины Баяновны, она по очереди, одарила нас фирменной улыбкой.
«Робину Гуду такую-бы сотрудницу!» – мне сразу стало ясно, что она была из редкой породы суперагентов, выполняющих задания, требующих специфической подготовки. Такая может совратить кого угодно и где угодно.
«Регина Баяновна из рода последних амазонок» – подмигнул нам Махлюк.
– Трое парней пятой Земли, проскочили мимо! – Регина Баяновна, села напротив шефа и, закинув одну загорелую ногу на другую, прикурила сигарету.
«Золотое руно», контрабанда!» – опять на ушко прошептала мне Сара Александровна.
– Кстати, знакомьтесь, господа! Регина Баяновна Сасаниди, второй человек во всей Директории, и ее внучка, Моника Вадимовна Левиафанова – спохватился Федор Карлович и поочередно представил нас этим самым влиятельным в Директории дамам.
«Очень приятно!» – Регина Баяновна чисто механически пожала нам руки, задержав мимолетный взгляд лишь на красных плавках Сергея Васильевича, так как набедренную повязку со словами «папуас я что ли», он скинул еще в лифте.
– Так куда там попали наши парни? – перешел к делу Марат Казимирович, записав в «наши» и Николая Михайловича и двух уже почти прирученных цээрушников.
– В закрытый сектор! – очаровательно улыбнулась Моника Левиафанова.
– «Б» или «Д»? – шеф удивился, но мастерски сдержал этот удар.
«Дендрарий» – ответила Регина Баяновна, затушив окурок «Золотого Руна», в пробочке фляги Аристарха Петровича.
– Где больше двух, говорят вслух – не выдержал Гурский, так как нам надоело сидеть и чувствовать себя неуютно, словно мы были в гостях.
– Хорошо! Кратко и по порядку! – Федор Карлович кивнул Махлюку.
Степан Павлович вышел из нирваны и подошел к стеклянной доске, висящей на противоположной стене. Доска оказалась огромным монитором, который помог Махлюку иллюстрировать вводную лекцию.
А попали, как мы уже и сами догадывались, в мир, который местные обитатели скромно называли «первым».
«Нестыковочка!» – заявил по этому поводу Раскаталин, очень внимательно слушая докладчика.
– В каком смысле? – не понял его Степан.
– Ты же только что сказал, что самые первые обитатели обосновались тут после исхода кучки этрусков, из нашего, пятого мира – просиял Сергей Васильевич.
– Это если повсеместно применять, вашу прямолинейную шкалу и логику – снисходительно улыбнулся Федор Карлович, а Марат Казимирович взглядом попросил Раскаталина пока не прерывать докладчика.
Меня же больше всего удивила их мораль. Поняв однажды, что весь мир разумен, они разделили всю свою Землю на три анклава. В первом, они поселились сами. Второй отдали на откуп разумной фауне, а в третьем царит разумная флора. Идиллия!
«Каждый выживает, как может, не вмешиваясь в дела соседей!» – с улыбкой пояснила Регина Баяновна, заметив, как вытянулись у нас лица.
«Как интересно!» – я невольно посмотрел на стройные тела присутствующих дам, задумавшись об источниках энергии для поддержания в них достойного уровня жизни. Ведь в этом случае, ни животной пищи, богатой белками, ни растительной пищи, богатой витаминами, не предполагалось.
– Химия, Северин Альгердович! Наша химия творит чудеса! – Аристарх Петрович прочитал мои мысли.
– Химия? Разве это вкусно? – спросил Гурский, не сводя взгляда с фляжки Петровича, которую тот пытался прикрыть своей ладонью от настырного взгляда Моники Левиафановой.
– За деликатесами мы изредка ходим в другие миры, но своих соседей никогда не трогаем – Регина Баяновна перехватила взгляд своей помощницы, и без церемоний отняла фляжку у Аристарха.
– Разумно! – согласился Казимирович, удивив меня широтой своих взглядов.
– А «Дендрарий», это опасно? – спросил Гурский, вспомнив о сгинувших там наших одномирянах.
– Если ваш Николай настоящий флорист и любит растения, то они это обязательно почувствуют и не причинят ему большого зла – Федор Карлович нажал на кнопку, и на экране появилась картинка, на которой была запечатлена самая настоящая идиллия. На сердцевине огромной ромашки мирно дремал человек, а лепестки растения бережно прикрывали его от палящих лучей полуденного солнца.
– Это заблудивший пограничник, которого Дендрарий вернул нам живым и невредимым – пояснила Моника, комментируя пример гуманного взаимодействия в их мире.
– А как у вас с фауной? – мне до конца не верилось, что эти потомки этрусков достигли тут такой гармонии.
