Собравшиеся на погребение священники и епископы, знавшие, что право этого человека было действительно попрано королем, заплатили ему шестьдесят шиллингов за могилу. Но и тогда прах Вильгельма не обрел покоя. Гробница оказалась слишком тесной, и его попытались туда впихнуть. Прах распался, и кругом распространилось такое зловоние, что народ бросился вон из церкви, в третий раз оставив усопшего одного.
Где же находились три сына Завоевателя, что их не было на отцовских похоронах? Роберт развлекался в обществе менестрелей, танцоров и азартных игроков то ли во Франции, то ли в Германии. Генрих увозил от греха подальше свои пять тысяч фунтов в специально им заказанном надежном сундуке. Вильгельм Рыжий спешил в Англию, чтобы поскорее прибрать к рукам королевскую казну и королевскую корону.
Глава IX. Англия при Вильгельме Втором, Рыжем (1087 г. — 1100 г.)
Вильгельм Рыжий, не медля ни минуты, укрепил три больших форта в Дувре, Певензи и Гастингсе и стрелой полетел в Винчестер, где хранилась королевская казна. Приняв ключи от казначея, он обнаружил шестьдесят тысяч фунтов серебра и сверх того много золота и драгоценных каменьев. Завладев этим богатством, он легко склонил архиепископа Кентерберийского его короновать и стал Вильгельмом Вторым, королем английским.
Едва Рыжий взошел на престол, он приказал опять попрятать в темницы несчастных государственных преступников, освобожденных его отцом, и отправил в Нормандию золотых дел мастера, чтобы тот разукрасил золотом и серебром усыпальницу Завоевателя. Он бы куда лучше исполнил сыновний долг, если бы ходил за больным отцом, облегчая его предсмертные муки, но ведь и сама Англия, подобно этому рыжему королю, когда-то ею правившему, порой возводит роскошные памятники на могилах людей, которыми она пренебрегала, пока они были живы.
Поскольку брат короля Роберт казался вполне довольным своим титулом герцога Нормандии, а второй его брат, Грамотей, вполне ублаготворенным пятью тысячами фунтов в сундуке, король, надо думать, рассчитывал почить на лаврах. Но в те дни редко кому удавалось почивать на лаврах. Очень скоро неугомонный епископ Одо (благословлявший нормандскую армию перед битвой при Гастингсе и явно считавший победу своей заслугой), в союзе с несколькими сильными нормандскими вельможами, выступил против рыжего короля.
Дело, по-видимому, было в том, что епископ и его друзья, владевшие землями как в Англии, так и в Нормандии, хотели иметь над собой одного государя, и беспечный добряк Роберт подходил им гораздо больше, чем Вильгельм Рыжий — человек во всех отношениях мало приятный, но проницательный и независимый. Они потребовали возведения на престол Роберта и, засев в своих замках (эти замки доставляли королям массу хлопот), изготовились к бою. Рыжий король, узнав об измене нормандцев, призвал на подмогу англичан, надавав им множество обещаний, которые не собирался исполнять — например, посулил сделать менее жестокими законы об охране королевских лесов. Англичане так рьяно откликнулись на его призыв, что Одо, осажденный в Рочестерском замке, был принужден бежать из него и покинуть Англию навсегда, а вскоре подобная участь постигла и остальных нормандских мятежников.
Потом рыжий король отправился в Нормандию, где народ много терпел от попущений герцога Роберта. Король вознамерился захватить герцогские владения. Герцог, естественно, собрался дать ему отпор, но когда братья были уже на волосок от войны, с обеих сторон в дело вмешались могущественные вельможи, по горло сытые кровью, и предотвратили междоусобицу. Был заключен договор. Каждый из братьев отказывался от кое-каких притязаний на условии, что тот, кто проживет дольше, унаследует все владения. Придя к этому полюбовному соглашению, они обнялись и объединили свои силы против Грамотея, который потратил часть известных нам пяти тысяч фунтов на покупку у Роберта куска территории, вследствие чего считался личностью чрезвычайно опасной.
Высота Святого Михаила в Нормандии (в Корнуолле тоже есть Высота Святого Михаила, удивительно схожая с нормандской) была тогда и по сей день остается цитаделью, крепящейся на вершине высокой скалы, вокруг которой во время прилива плещется море, полностью отделяя ее от суши. В этой цитадели Грамотей затворился со своими воинами, и здесь он был осажден собственными братьями. Однажды, когда Грамотей занемог из-за нехватки питья, великодушный Роберт не только позволил его людям пополнить запасы воды, но и послал ему вина со своего стола, а на попреки рыжего короля ответил так: «Неужели мы допустим, чтобы наш родной брат умер от жажды? Потеряв его, где мы возьмем другого?». В другой раз рыжий король скакал без свиты вдоль лукоморья, не сводя глаз с крепости, и наскочил на двух Грамотеевых воинов. Один из них повалил его наземь и уже занес над ним свой меч, когда Вильгельм вскричал: «Остановись, несчастный, ты поднял руку на короля Англии!». Предание гласит, что воин с почтением и смирением помог ему подняться и что король взял его к себе на службу. Быль это или небыль, достоверно одно: Грамотей не мог устоять против сплотившихся братьев. Он оставил Высоту Святого Михаила и пустился скитаться по белу свету — такой же бедный и неприкаянный, как большинство известных нам грамотеев.
На Вильгельма Рыжего дважды ополчались шотландцы, но, потеряв в битве своего короля Малькольма и его сына, они присмирели. Ополчились на Вильгельма и валлийцы. С ними ему сладить было труднее: воюя среди родных гор, они наносили королевским войскам изрядный урон. Роберт Нормандский тоже ополчился на своего августейшего брата, обвинив его в невыполнении соглашения. Он привлек к себе в союзники французского короля, от которого Вильгельм в конце концов откупился кучей звонких монет. Даже Англия ополчилась на своего монарха. Лорд Моубрей, могущественный граф Нортумберлендский, возглавил заговор, имевший целью низложить Вильгельма и посадить на трон Стефана, ближайшего родственника Завоевателя. Крамола была открыта, и все главные заговорщики схвачены. Кто-то поплатился состоянием, кто-то свободой, а кто-то и головой. Сам граф Нортумберлендский был заперт в подземелье Виндзорского замка, где и скончался глубоким старцем тридцать лет спустя. Однако больше всех ополчились на рыжего короля английские священники, потому что он их ни в грош не ставил и даже отказывался назначать новых епископов и архиепископов на места умерших, а имущество бесхозяйных епархий забирал себе. В отместку монахи-летописцы поносили его на чем свет стоит. Лично я склонен думать, что хороши были и священники, и рыжий король. Равно алчные и коварные, они друг друга стоили.
Вильгельм Рыжий был лукав, себялюбив, жаден и подл. Достойным министром при нем состоял его фаворит Ранульф по прозвищу — в те варварские времена известных людей различали по прозвищам — Фламбард, что значит Поджигатель. Однажды король, тяжело занедужив, впал в раскаяние и посадил архиепископом в Кентербери некоего Ансельма, иноземного священника и праведника. Но едва ему полегчало, он раскаялся в своем раскаянии и вопреки всем законам попытался отобрать назад часть достояния, принадлежавшего архиепископству. Это привело к ожесточенным спорам, еще более жарким оттого, что в Риме тогда соперничали два папы, каждый из коих утверждал, что он-то и есть единственный и непогрешимый папа, который никогда ни в чем не ошибается. В конце концов Ансельм, хорошо зная характер рыжего короля и чувствуя, что ему опасно оставаться в Англии, запросил позволения вернуться домой. Рыжий король с радостью его дал, понимая, что по отъезде Ансельма все кентерберийские денежки опять потекут к нему в казну.
Таким образом, да еще всячески обирая и притесняя английский народ, рыжий король чрезвычайно разбогател. Когда ему нужны были деньги, он выжимал их из своих подданных всеми возможными способами, без зазрения совести чиня произвол и ввергая людей в нищету. Получив возможность на пять лет откупить у Роберта все герцогство Нормандское, он обложил английский народ еще более тяжкими податями и даже приказал монастырям распродать серебряную утварь и ценности, дабы собрать средства на это приобретение. Однако с тем же рвением, с каким рыжий король преумножал свои богатства, он искоренял любую смуту. Поскольку многие нормандцы противились и, по-моему, правильно делали — тому, чтобы их продавали, Вильгельм повел на них армию со всей стремительностью и решимостью своего отца. Ему так не терпелось отплыть в Нормандию, что он поднялся на корабль в страшный шторм. Когда же моряки сказали ему, что в такую лютую погоду опасно выходить в море, он закричал: «Ставь паруса, выбирай якорь! Где это слыхано, чтобы король утонул?».
Вы, конечно, недоумеваете, как мог Роберт, даже при всей своей беспечности, додуматься до того, чтобы продать свои владения. Случилось это так. Англичане давным-давно взяли в обычай ходить паломниками в Иерусалим, дабы молиться у гроба нашего Спасителя. Поскольку же Иерусалим принадлежал туркам, а турки ненавидели христианство, пилигримов — так называли паломников-христиан — в тех краях часто обижали и оскорбляли. Пилигримы долго сносили унижения, пока один великий поборник веры и проповедник по имени Петр Пустынник не начал здесь и там мутить народ против турок, заявляя, что долг добрых христиан — прогнать неверных от гроба Спасителя и, завладев им, охранять его. Проповеди Петра Пустынника вызвали такое воодушевление, какого еще не знал мир. Тысячи и тысячи людей всех сословий и состояний отправились в Иерусалим громить басурман. Эта война вошла в историю под названием Первого крестового похода. Каждый его участник имел на правом плече нашивку в виде креста, а потому именовался крестоносцем.
