На экстренном заседании решался один вопрос: как поступить с Нюх Следом?
С одной стороны — несомненный героизм, проявленный им в борьбе с явным преступником, не только не снявшим шляпу, но и пытавшимся — о, ужас! осквернить своей гнусной особой национальную святыню — «Конный памятник № 1». Нюх След же не подозревал, что перед ним сам Апчхибосс Утринос.
С другой стороны, что ни говори, а диктатору всё же досталось изрядно!
«Наградить так, чтобы наказать!» — с трудом начертал Апчхибосс Утринос на листе бумаги.
— Наградить… — задумался министр орденов и медалей.
— Наказать… — пробормотал министр юстиции.
— Я понял, — просиял тупой генерал Трах Тах-Тах, впервые проявивший кое-какие проблески сознания. — Надо наградить так, чтобы награда в то же время была наказанием.
Кабинет министров заседал целых два дня и постановил: наградить Нюх Следа медалью «За особые услуги».
Это была единственная в своём роде медаль, сделанная по специальному заказу правительства. Медаль весила два пуда! И Нюх Следу пришлось её носить… носить, пока на другой день он не утонул в реке во время ночного дежурства на мосту, когда из любопытства совершенно случайно перегнулся через перила.
ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ. Подземный ход
Кап-кап-кап…
Тяжёлая капля неслышно сорвалась с потолка и, на мгновение сверкнув в тоненьком солнечном луче, снова исчезла, а потом раздался короткий глухой звук «пок!» — капля ударилась о пол.
Ник сидел в углу камеры и не отрывал взгляда от оконца, из которого падал луч солнца. Оконце было не больше спичечной коробки, и поэтому на нём не было решётки.
Луч солнца рассекал тёмную камеру пополам. Он был похож на толстую светящуюся верёвку, протянутую между оконцем и дверью.
За дверью слышался странный звон. Казалось, что звенят сотни маленьких колокольчиков. Звон то приближался, становясь громким, отчётливым, то удалялся, почти пропадая совсем. Это прохаживался по длинному коридору тюремщик со связкой ключей. Ключи были нанизаны на большое металлическое кольцо.
Кап-кап… Дзинь-дзинь…
Тишина наполнена странными звуками. И эти звуки — какие-то далёкие, приглушённые. Вот где-то мягко хлопнула дверь, прошелестели чьи-то шаги, зазвенели ключи.
И внезапно… Внезапно по каменным плитам пола пробежала извилистая трещина — раздался грохот! Ника подбросило вверх, и он свалился прямо в широкий пролом, образовавшийся посредине камеры.
Падая, он успел заметить, что из-под двери, сорванной с петель, торчат ноги тюремщика в полосатых носках и мохнатых домашних тапочках.
Ник упал на кучу песка.
Перед ним с фонарём в руках стояли какой-то рыжебородый великан и высокая золотоволосая девушка.
— Ты кто? — изумились они. — А где же Дождь?
— Его куда-то перевели… — опешил Ник. — А вы кто?
— Гром, — простодушно ответил рыжебородый. — И Молния.
— Гром? — ахнул Ник. — Молния? Врёшь!
Вдруг завыла сирена. Послышался топот ног.
— Бежим! — вскрикнула девушка и скрылась в тёмном подземном ходе. Ник нырнул вслед за ней в лаз, и они поползли.
Сзади пыхтел Гром.
Вскоре появился яркий свет выхода.
— Не стрелять! — послышался сзади истошный вопль. — Брать живьём!
Это кричал начальник тюрьмы Камер Казематус, отталкивая охранников с карабинами от подземного хода.
— Меня возьмёшь!.. — засопел Гром.
Камер Казематус первым протиснулся в лаз и сразу же безнадёжно застрял. Он был толст, как бочка.
— Тащите назад! — заверещал Камер Казематус.
Легко сказать! Он так прочно закупорил собою проход, что, как ни бились охранники, не могли даже сдвинуть его с места.
Ни туда ни сюда!
Пришлось послать за лебёдкой.
— Ну скоро вы там? — заныл Камер Казематус через несколько минут.
— Сейчас, сейчас! Несут! — вскричали охранники.
— Ой! Ай! Спасите! — вдруг задёргался Камер Казематус. — Не подходи, не подходи! Плюну!
— Я тебе плюну! — послышался голос Грома.
Охранники беспомощно заметались у лаза.
— Я его держу! Держу! — орал Камер Казематус. — Отпусти-и!
Потом Камер Казематус затих.
Охранники переглянулись.
— А может… — сказал один из них и на всякий случай осторожно уколол штыком ногу начальника — нога сразу подпрыгнула вверх. — Жив!
Наконец в подполье спустили лебёдку. Охранники закрепили канат вокруг ног Камер Казематуса и взялись за ручку.
Медленно, сантиметр за сантиметром, он пополз из норы. Ещё немного, ещё… Бум! Он вылетел, словно пробка из бутылки. Во рту у него торчал носовой платок, а на лбу фломастером было написано: «Я — дурак».
Охранники один за другим ринулись в лаз, но было поздно: беглецов и след простыл.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ. Гром и Молния
— Как ты там оказался? — спросила у Ника Молния.
— А разве вы не меня спасали? — наивно ответил Ник.
— Тебя, тебя, — улыбнулся Гром. — Но ты всё же расскажи, как ты там очутился.
Огонь бурно пожирал сухие сучья. Отблески костра плясали на лицах Грома и Ника, на золотистых волосах Молнии, на гладких валунах и стволах высоченных кокосовых пальм, густой стеной стоящих на берегу затерянного в джунглях озера.
— Так… — сказал Гром, когда Ник поведал о своих приключениях. — Ты только не обижайся, Ник, но мы пытались освободить совсем не тебя.
— Мы даже не знали, что в этой камере сидишь именно ты, — добавила Молния.
— А если бы знали? — надулся Ник.
— Ник, — пробасил Гром, — не говори глупости. Ну конечно же, мы постарались бы и тебя как-нибудь вызволить. Но на этот раз тебе просто повезло.
— А вы правда… Гром и Молния? — нерешительно спросил Ник и смутился.
— Да, — засмеялась девушка. — Гром и Молния.
— Настоящие-настоящие?
— Настоящие-настоящие, — сказал Гром.
— А чем вы докажете?
— То-то и оно, что ничем, — вздохнула Молния.
— Если бы вы были настоящие Гром и Молния, — продолжал Ник, — вы бы уже давно разрушили дворец Апчхибосса Утриноса.
— Без Дождя мы ничего не можем сделать, — печально сказал Гром. — Мы без Дождя ничто. Когда Дождь поливает леса и поля из своей волшебной лейки, я радостно грохочу в небе…
— А я танцую в тучах, — подхватила Молния, — и расчищаю лес от старых, прогнивших деревьев. А иногда, — глаза у неё засверкали, — я поджигаю огромные дома сеньоров!
— Но ты иногда поджигаешь всё что попало, — проворчал Гром. — Тогда я грохочу, кричу на тебя, хотя и знаю, что ты не виновата.
— Я не виновата. — Молния прижала руки к груди. — Это коварный Тайфун, бывает, подхватывает и рассеивает мои стрелы. И я уже ничего не могу поделать! Но Дождь… Я тогда зову его на помощь, и он быстро тушит пожар.
— Ага, — согласился Ник. — Когда у нас в деревне надсмотрщики подожгли хижины, Дождь сразу погасил пожар. А вот у одного злого сеньора два года назад во время грозы запылал дом, и дождь сразу прекратился!
— Вот видишь! — обрадовалась Молния.
— С тех пор как Дождь в тюрьме, — засопел Гром, — мы стали безработными. Так… бродячие фокусники. Глотаем на ярмарках огонь, шумим, устраиваем фейерверк — вот и всё, что нам остаётся. А раньше, — голос у Грома стал густым, грозным, — когда я грохотал в небе, сеньоры тряслись от страха и прятались в подвалах! Они очень боятся нас, — гордо продолжал Гром. — Ты видел, они понаставили на крышах своих дворцов громоотводы?
— Гром! — сказал Ник. — Молния! Вы же так могучи, вы должны освободить его. Без Дождя никак нельзя!
— Мы пытались, малыш. — Гром подбросил сучья в огонь. — Мы ещё не совсем позабыли своё искусство.
— Мы узнали, в какой камере находится Дождь, — взволнованно сказала Молния, — и устроили подкоп. Нам удалось сообщить Дождю день и час, когда мы взорвём пол в его камере.
— Но он же мог погибнуть при взрыве! — воскликнул Ник.
— Ты же не погиб. У нас точные расчёты. Дождь должен был сидеть в том самом углу, в котором, к счастью, находился и ты. Но мы его не застали… Ты говоришь, его накануне вновь перевели в другую камеру? Что ж, зато мы спасли тебя.
— Уж лучше б его… — насупился Ник.
— Хуже было бы, если бы нам никого не удалось освободить, — заметил Гром.
Они замолчали и долго смотрели на затухающий костёр.
— Пора спать, — сказала Молния. — Завтра нам предстоит долгий путь.
— Куда? — спросил Ник.
— В столицу.
— И мы там больше не встретимся? — загрустил Ник.
— Встретимся, — успокоил его Гром. — У твоего соседа Хосе, о котором ты рассказывал. Ясно?
— Ясно! — повеселел Ник.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ. Удивительное появление сеньора Буль Буреса
— До свидания, Ник, — сказал Гром.
— До следующей встречи, — улыбнулась Молния, — только не в тюрьме, договорились?
