Пишите мне возможно чаще ввиду моего исключительного положения. Настроение мое теперь не может быть хорошим, а Ваши письма отрывают меня от холерных интересов и ненадолго уносят в иной мир.
Будьте здоровы. Товарищу по гимназии Алексею Петровичу мой привет.
Ваш А. Чехов.
Письма, т. 4, с. 120--122; Акад., т. 5, No 1207.
1 О. П. Кундасова.
2 В повести "Около истины" ("Русский вестник", 1892, No 2) Щеглов пасквильно изобразил издательство "Посредник".
3 H. M. Астыров был связан с петербургской группой народников. Он написал и распространял прокламацию "Мужицкие доброхоты" -- о голоде 1801 г. в Самарской губернии. Распространялись и другие прокламации, поддерживавшие народное недоверие к врачам, вообще к интеллигенции. В 90-е годы народническое движение измельчало и, в сущности, перестало быть социалистическим. Подлинные социалисты того времени, то есть марксисты, воли борьбу с народнической идеологией, в частности с ориентацией народников на отсталость, патриархальность крестьянского сознания. В 1894 г. появилась книга В. И. Ленина "Что такое "друзья народа" и как они воюют против социал-демократов? (Ответ на статьи "Русского богатства" против марксистов)".
ЧЕХОВ -- А. С. СУВОРИНУ
25 ноября 1892 г. Мелихово
25 ноябрь.
Вас нетрудно понять, и Вы напрасно браните себя за то, что неясно выражаетесь. Вы горький пьяница, а я угостил Вас сладким лимонадом, и Вы, отдавая должное лимонаду, справедливо замечаете, что в нем нет спирта. В наших произведениях нет именно алкоголя, который бы пьянил и порабощал, и это Вы хорошо даете попять. Отчего нет? Оставляя в стороне "Палату No 6" и меня самого, будем говорить вообще, ибо это интересней. Будем говорить об общих причинах, коли Вам не скучно, и давайте захватим целую эпоху. Скажите по совести, кто из моих сверстников, т. е. людей в возрасте 30--45 лет, дал миру хотя одну каплю алкоголя? Разве Короленко, Надсон и все нынешние драматурги не лимонад? Разве картины Репина или Шишкина кружили Вам голову? Мило, талантливо, Вы восхищаетесь и в то же время никак не можете забыть, что Вам хочется курить. Паука и техника переживают теперь великое время, для нашего же брата это время рыхлое, кислое, скучное, сами мы кислы и скучны, умеем рождать только гуттаперчевых мальчиков1, и не видит этого только Стасов, которому природа дала редкую способность пьянеть даже от помоев2. Причины тут не в глупости нашей, не в бездарности и не в наглости, как думает Бурении, а в болезни, которая для художника хуже сифилиса и полового истощения. У нас нет "чего-то", это справедливо, и это значит, что поднимите подол нашей музе, и Вы увидите там плоское место. Вспомните, что писатели, которых мы называем вечными или просто хорошими и которые пьянят нас, имеют один общий и весьма важный признак: они куда-то идут и Вас зовут туда же, и Вы чувствуете не умом, а всем своим существом, что у них есть какая-то цель, как у тени отца Гамлета, которая недаром приходила и тревожила воображение. У одних, смотря по калибру, цели ближайшие -- крепостное право, освобождение родины, политика, красота или просто водка, как у Дениса Давыдова, у других цели отдаленные -- бог, загробная жизнь, счастье человечества и т. п. Лучшие из них реальны и пишут жизнь такою, какая она есть, но оттого, что каждая строчка пропитана, как соком, сознанием цели, Вы, кроме жизни, какая есть, чувствуете еще ту жизнь, какая должна быть, и это пленяет Вас. А мы? Мы! Мы пишем жизнь такою, какая она есть, а дальше -- ни тпрру ни ну... Дальше хоть плетями нас стегайте. У нас нет ни ближайших, ни отдаленных целей, и в нашей душе хоть шаром покати. Политики у нас нет, в революцию мы не верим, бога нет, привидений не боимся, а я лично даже смерти и слепоты не боюсь. Кто ничего не хочет, ни на что не надеется и ничего не боится, тот не может быть художником. Болезнь это или нет -- дело не в названии, но сознаться надо, что положение наше хуже губернаторского. Не знаю, что будет с нами через 10--20 лет, тогда, быть может, изменятся обстоятельства, но пока было бы опрометчиво ожидать от нас чего-нибудь действительно путного, независимо от того, талантливы мы или нет. Пишем мы машинально, только подчиняясь тому давно заведенному порядку, по которому одни служат, другие торгуют, третьи пишут... Вы и Григорович находите, что я умен. Да, я умен по крайней мере настолько, чтобы не скрывать от себя своей болезни и не лгать себе и не прикрывать своей пустоты чужими лоскутьями вроде идей 60-х годов и т. п. Я не брошусь, как Гаршин, в пролет лестницы, но и не стану обольщать себя надеждами на лучшее будущее. Но я виноват в своей болезни, и не мне лечить себя, ибо болезнь сия, надо полагать, имеет свои скрытые от нас хорошие цели и послана недаром... Недаром, недаром она с гусаром!3 Ну-с, теперь об уме. Григорович думает, что ум может пересилить талант. Байрон был умен, как сто чертей, однако же талант его уцелел. Если мне скажут, что Икс понес чепуху оттого, что ум у него пересилил талант, или наоборот, то я скажу: это значит, что у Икса не было ни ума, ни таланта.
Фельетоны Амфитеатрова гораздо лучше, чем его рассказы4. Точно перевод со шведского.
Ежов пишет, что он собрал, или, вернее, выбрал, рассказы и хочет просить Вас издать его книжку. У него инфлуэнца, у дочери тоже илфлуэнца. Закис человек.
Я приеду и, если не прогоните, буду жить в Петербурге почти месяц. Быть может, выберусь в Финляндию. Когда приеду? Не знаю. Все зависит от того, когда напишу повесть листов в пять5, чтобы весною опять не обращаться к кредиту.
Да хранит Вас небо!
Как Вы насчет Швеции и Дании?
Ваш А. Чехов.
Письма, т. 4, с. 152--155; Акад., т. 5, No 1239.
1 Намек на рассказ Д. В. Григоровича "Гуттаперчевый мальчик" (1883).
2 В целом Чехов относился к литературной деятельности В. В. Стасова вполне уважительно. 9 июня 1889 г. он писал Суворину: "Мне Стасов симпатичен, хоть он и Мамай Экстазов. Что-то в нем есть такое, без чего в самом деле жить грустно и скучно". А 21 октября 1889 г.-- А. Н. Плещееву: "Но выпускайте Стасова. Он хорошо читается и возбуждает разговоры".
3 Перефразировка эпиграммы М. Ю. Лермонтова "Толстой" (1831).
4 В "Новом времени" (1892, No 6011, 21 ноября) появился рассказ А. Амфитеатрова "Начало конца (Из старых разговоров)".
6 Чехов задумал повесть "Три года".
ЧЕХОВ -- А. С. СУВОРИНУ
7 августа 1893 г. Мелихово
7 авг. 93.
Я хотел быть у Толстого, и меня ждали, но Сергеенко подстерегал меня, чтобы пойти вместе, а идти к Толстому под конвоем или с нянькой -- слуга покорный. Семье Толстого Сергеенко говорил: "Я приведу к вам Чехова", и его просили привести. А я не хочу быть обязанным Сергеенку своим знакомством с Толстым. Сергеенко, кстати сказать, был у меня вместе с Потапенко. Он говорил, что писал Вам насчет денег, и говорил, что уже не должен Вам, так как писал рассказы и был командирован Алексеем Алексеевичем но делу Дрейфуса1, но что счетов еще не подводил с конторой и потому боится, что Вы имеете превратное понятие о его финансовых отношениях к Вам; что же касается 300 р., то он имеет в виду погасить их повестью, которая уже написана, посылается и т. д. Это он говорил мне, а я передаю Вам. Он легкомысленный и нудный хохол, по, кажется, не лгун. Выражение "бог скуки" беру назад. Одесское впечатление обмануло меня2. Не говоря уж об остальном прочем, Потапенко очень мило поет и играет на скрипке. Мне с ним было очень нескучно, независимо от скрипки и романсов.
У меня уже два дня болит голова. Сейчас вернулся из фабрики3, куда ездил на беговых дрожках но грязи и где принимал больных. Утром до обеда меня возили к младенцу, страждущему поносом и рвотой. Одним словом, о литературе и подумать некогда. Вы рады, что я могу пить вино на Ваш счет, но когда это случится, т. е. когда я буду пить на Ваш счет вино? Обидно, что Вы уезжаете за границу. Когда я прочел об этом в Вашем письме, то у меня в нутре точно ставни закрыли. В случае беды или скуки камо пойду? к кому обращусь? Бывают настроения чертовские, когда хочется говорить и писать, а кроме Вас я ни с кем не переписываюсь и ни с кем долго не разговариваю. Это не значит, что Вы лучше всех моих знакомых, а значит, что я к Вам привык и что только с Вами я чувствую себя свободно. По крайней мере сообщайте мне свой адрес. Буду писать Вам и присылать оттиски4 -- если не подохну от холеры или дифтерита. Но, вероятно, последнее не случится и глубокою осенью я уже буду обедать и ужинать с петербургскими декадентами5.
Так как я не знаю, кто теперь у Вас в магазине командует и к кому мне обращаться, то возьмите на себя труд узнать: сколько я еще должен из тех пяти тысяч, которые взял на покупку имения? В инваре в уплату сего долга я внес наличным 500 р. и просил белобрысую особу женского пола вручить Полипе Яковлевне6 2000 р., которые мне приходились но книжному счету. Всего мне приходилось больше 5000, но около 3 тыс. пошло на типографию. Узнайте, голубчик, и сообщите мне. Книга мои, кажется, идут не шибко, ибо уже не продаются на станциях; должен я, вероятно, еще много.
