мне удастся туда забраться, но если я каким-то образом сумею это сделать – у меня будет собственная двухэтажная квартира! А как же запасной выход? Я же не могу выпрыгнуть на улицу из окна? Впрочем, зачем прыгать – можно ведь спуститься по верёвке.
Я начал думать про верёвки. Я же настоящий спец по верёвкам. И вот тут меня осенило: верёвочная лестница! После того как я буду забираться на свой «островок», я смогу затаскивать её наверх. И тогда точно никто ничего не заподозрит. Ну кому может прийти в голову, что кто-то прячется на остатках пола, висящих в воздухе в разрушенном доме? Да, но… но как я заберусь туда в самый первый раз, чтобы привязать верёвочную лестницу? Для этого мне надо будет сначала сделать деревянную приставную лестницу. Очень длинную. Вряд ли я найду деревяшки нужной длины, но, наверное, можно будет как-то соединить короткие. Главное, чтобы она выдержала меня в первый раз. Второго уже не будет. Собирать лестницу мне придётся прямо здесь, на развалинах. Это займёт время. Наверняка будет слышно, как я стучу. И тогда сюда обязательно кто-нибудь залезет. Это очень плохой план. А если работать ночью, то всё будет слышно на польской стороне. Да и днём, кстати, тоже. Хотя – зачем мне стучать? Я же могу привязать перекладины к опорам. Может быть, мне всё-таки попадутся где-нибудь длинные доски. В общем, надо будет пройтись по округе, поискать всё, что нужно, – «поработать головой», как говорит папа.
Я знал много сказок про разных животных и людей, но в основном про принцев и про бедных крестьян. Обычно какой-нибудь принц или крестьянин помогал какому-нибудь животному – пчёлке или рыбке, – а оно потом платило ему добром и в трудный час могло сослужить верную службу. Например, рыбка могла достать со дна морского какой-нибудь очень нужный ключ. Я смотрел на птиц, порхающих вокруг верхнего «островка». Они то прилетали, то улетали, и я так и не сумел придумать, чем бы я мог им помочь… А даже если бы я и придумал, не факт, что они бы согласились сослужить мне службу.
Я поел и лёг спать. Но всё никак не мог заснуть и долго ворочался на своём матрасе. Ночью, вернее уже под утро, мне приснилось, что я разозлился на птиц, которые будят меня каждый день ни свет ни заря. Во сне я схватил камень и швырнул им в одну птицу, потом в другую. Потом ещё камень и ещё. Я пулял камнями по этим птицам, до тех пор пока один из камней не попал в окно и не улетел на польскую сторону. Он попал в того мерзкого мальчишку, который раньше, пока всех отсюда не выселили, кидался в нас камнями. Мальчишка закричал, но почему-то женским, испуганным, голосом. И тогда я проснулся. Снаружи уже было светло. И действительно кто-то кричал. Какая-то женщина кричала на улице. Не с польской стороны, а прямо здесь. Сначала – совсем недалеко от разрушенного дома. Но её крики всё удалялись и удалялись.
Я понял, как мне поднять наверх верёвочную лестницу. Очень просто! Раньше тоже иногда бывало, что я не мог найти ответ на какой-то вопрос – скажем, не мог решить задачу по арифметике. И тогда папа мне говорил: «Подумай об этом во сне, сын». И лишь в том случае, если я не мог решить задачку и утром, после сна, папа объяснял мне решение.
У меня появился план. Я пойду на верёвочную фабрику, хоть это и очень далеко и придётся три раза переходить через улицу. Но я должен сделать себе настоящее укрытие. Поэтому я принесу с фабрики верёвки. В каком-нибудь доме по соседству я найду ящик с инструментами и сделаю с их помощью перекладины для лестницы из коротких деревяшек – вот уж этого добра здесь хватает. Если мне понадобится что-то распилить, я могу сделать это в глубине подвала. Раз дотуда не долетают снаружи никакие звуки, значит, и звук пилы из подвала тоже не будет слышен на улице. Для безопасности пилить лучше днём – когда на польской стороне стоит обычный дневной шум.
Кроме толстой верёвки, из которой я сделаю лестницу, мне понадобится ещё одна верёвка – тонкая и длинная. Один её конец я привяжу к камню и закину камень со стороны развалин так, чтобы он перелетел над разрушенным полом и вылетел через окно. Не уверен, что получится с первого раза, но я буду пробовать, пока не добьюсь своего. Днём нельзя. Лучше ночью, чтобы на польской стороне никто не увидел, как камень с верёвкой неожиданно вылетает из пустого окна.
Итак, камень упадёт вниз и протянет верёвку через окно на «островке». А я перехвачу её в одном из нижних окон, до которых гораздо легче добраться. И тогда я без проблем смогу привязать верёвочную лестницу – сначала за верёвку подтяну её до самого «островка», потом закреплю внизу конец верёвки – и заберусь по лестнице наверх.
А что, если фабрику охраняют? «Ну и пусть. Всё равно я должен попытаться», – объяснял я Снежку битый час, угощая его крошками от сухарей. Крошки я щедро приправил жиром из банки. Я нежно гладил его белую шёрстку и рассказывал ему в подробностях свой план. Потом я вернул его в коробочку и аккуратно её закрыл. Сунул в карман папин пистолет и отправился в соседний дом. Для начала я поискал в квартирах ящик с инструментами. Почти сразу нашёл чемоданчик с изображением красного креста на крышке. Но там лежали не инструменты, а аптечка с бинтами и лекарствами. Наконец в одной из квартир в чулане мне попалось то, что я искал. Я взял пилу и ещё пару инструментов, которые могли мне пригодиться. Всё это я завернул в тряпку и спрятал свёрток в подъезде, в углу. Теперь можно было идти за верёвками.
Дорогу до первого углового дома я знал теперь назубок, поэтому шёл быстро, не думая об осторожности. Я даже ни разу не остановился, чтобы прислушаться. Пока не добрался до чердака, где в прошлый раз у меня отобрали найденную еду. Там – ещё до того как раздался крик – я сразу почувствовал, что что-то не так. Может быть, я, сам того не заметив, уловил какой-то подозрительный шорох. Кричала маленькая девочка: «Папа!»
Она не просто звала папу. Папу зовут совсем по-другому. Она кричала как человек, который попал в беду и которому нужна помощь. Я застыл на месте. Моим первым желанием было убежать. Но тут я подумал: а вдруг это маленькая
