– Не называй меня Малышом, - раздраженно ответил Чашкин. - Сколько раз тебя просить? Мне неприятно.
В ответ раздался злой смешок:
– А как тебя называть? Гулливером? Еще обиднее.
– Я же не называю тебя Сусликом…
– Попробовал бы! - опять рассмеялся незнакомец. - Я для тебя всегда был и буду уважаемый человек - Иван Иванович Лодкин.
Мы, конечно, слушали вовсю, со всем усердием. Не зря мы сюда приехали!
– Так, - серьезно присвистнул этот Лодкин. - Доза готова? Не подведет лепила?
– Обещал сегодня. Я заеду к нему.
– Добро. Значит, останавливаете фуру, как всегда, на двести семидесятом километре. Место удобное, тихое, постов поблизости нет. И гоните ее в монастырь. Перегрузку сделать сразу же.
– А куда отправлять?
– Как обычно - Фирсу, в его маркет.
Мы с Алешкой чуть в ладоши не захлопали. Такая удача!
– Значит, Малыш, фура будет на месте встречи где-то в девятнадцать часов. Пост выставляйте пораньше, не ровен час - пропустите. Все головы вам оторву.
– Где тебя искать, если что? - спросил Чашкин.
– У себя буду, в офисе. На Луговой. Все ясно, Малыш?
– Не называй меня Малышом, - опять раздраженно попросил Чашкин.
– Ладно, Малыш. Буду Гулливером звать. Ну - будь! Желаю удачи. - Он помолчал и со свистливым смешком добавил: - Гулливер…
Во время этого разговора мы поняли, как нам повезло. Как мы узнали позже, накануне в кабинете Чашкина прорвало какие-то трубы и он перебрался в каморку как раз в том боксе, где «взорвался» наш «фордик». И где в гофрированной алюминиевой стене он пробил Алешкиным ядром очень полезную дырку. Чашкин и Лодкин и не подозревали, что весь их секретный разговор прекрасно слышно на улице.
Мы на цыпочках обогнули бокс и немного высунулись из-за угла. В воротах появился Лодкин, и вправду чем-то очень похожий на суслика. Рыжеватый, шустрый такой, из-под верхней губы два зуба торчат, и присвистывает, к тому же.
Он сел в голубую «БМВ», включил на всю мощь музыку и уехал. Алешка хихикнул ему вслед:
– Надо было его попросить, чтобы он нас подбросил. Пошли ядро искать.
Далось ему это ядро! Хотя, с другой стороны, оно сослужило нам хорошую службу. (Тогда я и не догадывался, что это ядро еще одну службу сослужит. Нам-то хорошую…)
«Оттолкнувшись» от дырки, мы проследили глазами предполагаемый дальнейший полет ядра и вскоре увидели старую машину, в ветровом стекле которой зияла (сияла, как сказал Алешка) подходящая по калибру дырень. Ядро смирно лежало в этой машине на заднем сиденье. Утратив свою силу.
Мы забрали его и пошли на шоссе. Там Алешка пропел свою жалобную песню про потерявшего нас папу, и другие дачники любезно подбросили нас до триста пятого километра.
Но вот что интересно. Когда мы уже подъезжали к месту, Алешка вдруг шепнул мне:
– Пригнись!
И шепнул это настолько серьезно, что я так безропотно выполнил его приказ, аж едва не врубился лбом в спинку переднего сиденья.
Алешка ничего не стал мне объяснять в машине, и я понял, почему.
Когда мы, поблагодарив дачников, покинули их гостеприимный «жигуленок», Алешка сказал:
– Нам навстречу пронеслась иномарка. С мигалками.
– Ну и что?
– То! В ней сидел участковый. И архитектор Афоня.
– Подумаешь!
– И наш папочка!
Действительно - подумаешь…
ГРАЖДАНИН ЛЕПИЛО
Обогнув сторонкой наше стойбище, над которым курился дымок костра - газ у нас кончился, и мама готовила пищу на живом огне, - мы в резвом темпе понеслись в Пеньки, чтобы вручить деду Степе наши гостинцы.
Мы застали его на обычном месте - на лавочке под деревом, но уже без клюшки.
– Здрасьте, - сказали мы. - Как ваше здоровье?
– Отменное! - похвалился дед и почесался. - Никаких радикулитов. Только вот чох напал. Неначе простудился, когда в пруде сидел.
– Неначе, - посочувствовал коварный Алешка. - А вы бы к доктору сходили.
– Да был, - отмахнулся дед. - Рассказал ему… эти… сим-омы. А он говорит - не мой профиль. Тебе, говорит, дед, к психопату надо.
– К психиатру, - уточнил я.
– Ну! А чего я там не видел? - Дед чихнул и почесался. - Само пройдет.
Мы передали деду гостинцы (он очень обрадовался) и пожелали скорейшего выздоровления.
Дед кивнул, чихнул, залез одной рукой в пакет, а другой почесался.
– Пошли к доктору, - сказал мне Алешка.
– Зачем? - удивился я. - Мы ведь не чешемся.
– Вот именно, - как-то странно улыбнулся он. - Не чешемся. А в девятнадцать ноль-ноль, на двести семидесятом километре… В общем, Дим, операция начинается.
И он поделился своими разработками по ее осуществлению. Мне понравилось. Опасно, конечно, но здорово.
Доктор, в домашнем костюме, сидел в саду за столиком под кустом калины и пил чай из красивого подстаканника. Ну… из стакана, конечно. Из подстаканника-то не больно попьешь.
Мы прошли прямо к нему, сели напротив, поставили локти на стол и уставились ему в глаза. Своими пронзительными взглядами. Молча.
Доктор, похоже, немного испугался. Он, наверное, подумал, что к нему явились еще два клиента-психопата.
– Вам что? - наконец неуверенно спросил он.
– Гражданин Лепило, - строго проговорил я. - Нам все известно!
– Вы счастливые люди, если так, - пробормотал он. - А вот я…
– А вот вы, преступно используя полученные в институте знания, изготавливаете усыпляющие и отбивающие память препараты, которыми жулики Чашкин, Таксист и Длинный выводят из строя невинных водителей и забирают их дорогой груз. - Я немного перевел дыхание. - А вам за это платят грязные баксы.
Вот тут он испугался по-настоящему. Глаза его забегали, он побледнел и нервно пытался нащупать на столе чайную ложечку. Но вместо этого попал пальцами в розетку с вареньем.
– Откуда… вы… знаете?… - еле-еле выговорил он.
– Оттуда, - сказал я намекающим тоном.
А Лешка пояснил:
– Наш папа, полковник милиции, занимается расследованием этого дела.
Вторая рука доктора тоже вляпалась в варенье.
– И… что… вы… хотите?…
– Мы хотим, - твердо сказал я, - чтобы вы искупили свою вину и оказали помощь следствию.
– Это облегчит вашу участь в суде, - добавил Алешка. - Вы получите меньше, чем заслуживаете.
Доктор после этих слов немного пришел в себя. Все-таки какой-то выход ему обещали.
– Что я должен сделать? И почему ко мне пришли вы, а не ваш папа полковник?
Алешка толкнул меня ногой под столом.
– Здесь вопросы задаем мы! - совсем уж строго заявил я. И поставил его этой фразой на место. - Сначала ответьте, каким образом вы расправляетесь с водителями?
Доктор даже не сообразил от страха, что первой нашей фразой было: «Нам все известно!» Выходит, не все…
– Хорошо, я расскажу. Мой препарат уникальный. При его приеме человек быстро засыпает, а потом теряет память. Но не совсем, - заторопился он. - И не навсегда, не думайте, что я такой жестокий. Человек забывает только последние события.
– Этим самым, - сказал я, - вы помогаете уйти преступникам от ответственности.
– Помогаю, - печально согласился доктор, опустив голову. - Да я и сам преступник.
– Хорошо, что вы это осознали, - сказал я, вспомнив подходящую фразу из фильма. - От чистосердечного признания своей вины всего один шаг до ее искупления. Еще один вопрос: как вы вводите препарат?
– Очень просто. Это Чашкин придумал. Под видом автоинспектора он со своими сообщниками останавливает нужный грузовик и делает вид, что проверяет документы. А потом говорит: «Что-то от вас, товарищ водитель, спиртным напитком попахивает. Пройдемте в нашу машину для проверки на наличие алкоголя». А в машине объясняет: «Мы теперь делаем анализ новым способом. Он очень надежный, никто не отвертится. Выпейте глоток этой жидкости, а через две минуты мы проверим ваш пульс». Доверчивый водитель послушно выпивает и через две минуты спит сладким сном. А когда просыпается, ничего не помнит.
– Все ясно! - объявил я. И понял, что нужно сделать. - Сегодня за препаратом к вам приедет Чашкин…
Доктор кивнул и, наверное, подумал: действительно они все знают.
– …И вы вместо своего препарата дадите ему другой. Понятно? Не такой вредный. Чтобы водитель не потерял память. А прекрасно все помнил. И на суде он будет главным свидетелем.
При этих словах доктор поежился. А потом сказал:
– Но ведь Чашкин мне за это…
– Ничего он вам не сделает. Потому что его арестуют. А вот если вы откажетесь, то знайте: Чашкин после очередного ограбления решил и вас усыпить, чтобы вы ничего не помнили и чтобы не платить вам денег.
– Негодяи! - вырвалось у него.
Ну да, подумал я, а вы сами - чуткий ребенок.
– Хорошо, - сказал доктор. - Я дам им очень легкое снотворное. Оно даже полезное. Но, надеюсь, мне зачтется помощь следствию?
– Зачтется, зачтется, - покивал Алешка. - А вы руки помойте, они у вас все в варенье.
– И лицо - тоже, - добавил я. Потому что доктор в волнении время от времени то прижимал ладони к щекам, то трогал, в задумчивости, свой мудрый лоб.
