- Ничего себе - ребятки! - свистнул Каштанов. - Мужики здоровые!
- А вы не бойтесь, Каштанов, - сказал капитан. - Видите, они уже на старте между собой ругаются. И курят на старте. Но сила у них есть, этого не отнимешь. Вот кого надо обходить. Тогда второе место обеспечено.
- А городецкие? - спросил Каштанов.
- Городецкие - пижоны! - отмахивается капитан.
Шлюпка из Городецка приметная. Вся раскрашена - Нептун с трезубцем, русалки, диковинные рыбы... И весла расписные.
- Айна, - говорит капитан, - садись в шлюпку, пойдешь старшиной.
- Синьорита! Как вы сюда попали? - кричит городецкий рулевой и приподымает ковбойскую шляпу. Айна не отвечает. А вопрос-то был к ней.
- Балаган... Этих не бойтесь, - говорит капитан. - Но учтите, могут давить на психику, глупости всякие орать.
На пристани судьи из старгородского ДОСААФа. Зовут капитана:
- Колодкин! Хватит цэу давать, иди сюда! Две минуты осталось!
- Не забудьте, - говорит капитан, - веха с флажком - поворот. Обходить слева. И запомните: первый выстрел предупредительный. И еще: главное - спокойно. Берегите силы. Обратно против течения пойдете. А на траверзе вон той церквушки, - капитан указал на правый берег, - темп! Выложиться!..
Маленький сжимает в руках валек весла, смотрит на берег. Болельщиков! От вышки до собора - яблоку негде упасть! Интересно, Алеша пришел Солеваров? Стоит, наверно, где-нибудь, смотрит... За своих, конечно, болеет, за старгородских... А может, не за них?
Ударил стартовый пистолет. Взлетели над водой весла. Три... Четыре... еще выстрел! Весла пронзили воду. Вперед!
Шлюпка из Валды взлетела над водой. Весла изогнулись, будто крылья. Молчаливые гребцы одним движением вынесли шлюпку далеко вперед.
- Ух! - восхищенно простонал Каштанов.
Старгородские взяли старт с кряхтом, с гамом, поплевав на ладони. И пошли-пошли, чересчур падая назад, вперевалочку, некрасиво, но лихо.
- Прощайте, синьорита!..
Городецкие обгоняют! Рулевой в шляпе обернулся.
- Хмуриться не надо, Лада! - пропел он.
- Ладно, ладно, поори! - пригрозил ему Кошельков.
- Кошельков! - сказала Айна капитанским тоном. - Разговорчики!
Она сидит на руле, наклонясь вперед, в своем тренировочном, цифра семь на груди, косицы торчат из-под мичманки, а мичманка - набекрень.
Маленький обернулся - уходят городецкие, уходят пижоны! Нажимать надо!
- Нажимать надо! - кричит он.
- Спокойно, спокойно, мальчики, - уговаривает Айна.
Какое там спокойно! Нажимать надо!.. Маленький поворачивается к Кошелькову. Толстое лицо Кошелькова невозмутимо, он только что не спит. Будто это не гонки, а прогулка.
- Мальчики, навались!
Айна еще больше склонилась вперед, точно хотела этим движением ускорить ход шлюпки.
- Ну, мальчики! - и улыбнулась. Кому? Да никому особо. Всем одинаково. Но каждый принял эту улыбку на свой счет.
Шлюпка дрогнула, словно ток прошел вдоль борта. Что-то пестрое мелькнуло сбоку. Да это же городецкие! Далеко не ушли!
- Еще, мальчики!..
Вот они, настоящие гонки. Ты слился с веслом, со шлюпкой, со всеми остальными. Одно движение, один взмах, один вдох, один выдох...
Мелькают расписные весла. Нос шлюпки с Нептуном. Чистая вода.
- Обошли! - кричит Маленький. - Ура!
- Еще, мальчики! - Айна подымает руку и резко опускает. - И-раз!
Еще, так еще. Навались, Кошельков. Навались, Маленький.
- Внимание, поворот!..
Видно веху с флажком. Старгородцы делают поворот. Идут навстречу. Скалят зубы: "Малютки, ау!"
- Правое, табань! Левое, греби!
Поворот. И город открывается другим берегом. Белая стена усеяна людьми. Там галдят, машут флажками... Айна подымает руку и кричит внезапно охрипшим голосом:
- Вперед!
Сверкают на солнце купола собора. И-раз! И-раз!..
- Вперед!..
Это был рывок. Маленький помнит только: Кошельков кричал что-то рядом. И еще - лицо Айны, бледное, незнакомое...
Ай, капитан! Знал, кого посадить старшиной!
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Судья говорит в мегафон:
"Внимание! Внимание! Первое место заняла Валда. Старгородцы и шлюпка из Усть-Вереи пришли к финишу одновременно. Учитывая возраст наших гостей, судейская коллегия присуждает им второе место... Хозяевам - третье..."
- Товарищи, разрешите, позвольте... Где тут гости дорогие?..
Кузнечик!
- Кто хочет записаться на радио? Завтра же услышите, в последних известиях... Ну, кто самый смелый?..
Маленького толкают к микрофону. Он еще не опомнился от гонок, лицо горит, словно обожжено, дышит он широко открытым ртом, шумно, часто... Стоит и не понимает, о чем это его Кузнечик спрашивает.
Маленького отодвигает Каштанов. Он берет микрофон и, держа его перед собой, точно эскимо, бойко говорит:
- Мечта стать моряком зародилась во мне с самого детства...
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ
Гви, Федя и Федин папа
После гонок победителям прямо на пристани вручали призы. И надо же такому случиться - в спешке и суете кто-то из судей уронил в воду кубок, который причитался за второе место.
А у пристани течение сильное. И белый металл, из которого сделан дорогой подарок, легкий до чрезвычайности...
"Водолаза!" - кричат болельщики. Городецкий рулевой говорит: "Вам потому не повезло, что у вас женщина на борту..." - "А вам почему не повезло?" - вежливо спрашивает Айна.
Главный судья расстроился. "Понимаете, - говорит, - сегодня воскресенье, кладовщик выходной, кубок новый не выпишешь, такая досада... Но мы пришлем! Новый пришлем! Еще лучше! А пока - просите, что хотите. Все наше - ваше!.." - и широко так повел руками по обоим берегам...
Капитан говорит:
- Может, оно и кстати, что кубок в воду упал. Дайте нам какой-нибудь кораблик, чтоб до дому дотащил. Дорога тяжелая, вымотались ребята...
Главный судья радостно:
- Это проще простого! Гвидон Игоревич!..
Подходит человек, стройный, худощавый, лет пятидесяти. Сам черноволосый, а брови седые.
- Вот, познакомьтесь, - говорит главный судья. - Гедейко Гвидон Игоревич, командир минного тральщика, а теперь спасательного корабля ДОСААФ за номером пятьсот пятнадцать... Доставит в лучшем виде!.. А это Колодкин, Сергей Петрович...
Гвидон Игоревич внимательно смотрит на капитана, темно-карие глаза его под густыми бровями загораются любопытством.
- Колодкин? Простите, вы в Рыбецке служили?..
- Так точно, служил, - сухо говорит капитан.
- К вашим услугам, - кланяется Гвидон Игоревич.
Сразу видно культурного военного человека.
...И вот тарахтит по озеру бывший минный тральщик, легко ведет на буксире одну за другой обе шлюпки. На корме тральщика все по очереди несут вахту - следят за буксирным концом.
Команда тральщика - два человека. Гвидон Игоревич, или Гви, как его зовут друзья, и матрос Федя, толстый парень в бывшей шляпе. У старинной фетровой шляпы Федя не очень аккуратно обрезал поля, оставив только козырек спереди.
Федя - человек молчаливый. Стоит у штурвала, папироску сосет или, вытянув толстые губы, насвистывает: "Когда я был мальчишкой, носил я брюки клеш..." - старинную малоизвестную песню.
Гви, напротив, словоохотлив. Ему скучно. Все вдвоем да вдвоем.
И когда на борту появляется свежий человек - а тем более не один! Гви дает себе волю. Вот примерно как это выглядит.
- Перед вами Федя, сын хороших родителей, надежда семьи. Папа-каперанг хотел видеть блестящего офицера, чтоб солнце сверкало на погонах! А что Федя? Что ты сделал, Федя? Расскажи товарищам.
Товарищи ждут. Но Федя молчит. От привычного ожидания привычной шутки у него только один глаз щурится. А может, от дыма...
- Федя бросает букварь, тетрадки, таблицу умножения, - продолжает Гви, - и уходит в матросы, на тяжелую неблагодарную работу в Добровольное общество содействия авиации, армии и - кому, Федя? - флоту! Что же сказал Феде его папа, бывший каперанг? Ну-ка, Федя, открой семейную тайну...
Федя молчит. Такой порядок.
- Папа тронул свой нержавеющий кортик и сказал: "Федор! Клянусь этой честной сталью, если ты не пойдешь в девятый класс, я лишу тебя наследства - двухкомнатной квартиры в Старгороде, двадцати яблонь в коллективном саду и лодки с мотором "Москва"!.." А что ответил своему папе Федя? Федя, что ты ответил своему папе?..
Вот что ответил своему папе Федя: "Милый папа, это все ерунда. И квартира, и лодка. Вспомни, папа, свою молодость. Кем ты был? Поваренком в воинской части! Помогал своей маме и моей бабушке чистить картошку для бойцов Красной Армии. Почему ты отводишь глаза? Тебе стыдно своего боевого прошлого?.." А что сделал твой папа, Федя? Молчишь... Как всегда. Папа надел свой лучший мундир и пошел на пристань. Еще издали я услышал звон его орденов и медалей. Я встречал его на борту тральщика, вытянувшись по стойке смирно.
Здесь Гви делает паузу. Федя смотрит на часы: скоро ли вахте конец?..
- "Здравствуй!" - говорит мне Федин папа. "Здравствуй, Александр!" говорю я. Мы ведь с ним, между прочим, фронтовые друзья. "Как твой радикулит?" - спрашивает Федин папа. "Ничего. А как твой гемоглобин?" спрашиваю я. "Нормально. А как твой невроз?" - "Прекрасно, - отвечаю, - а как твой склероз?.." - "С чего ты взял, что у меня склероз?" - говорит Федин папа. "Заключил по некоторым признакам", - говорю. "По каким таким признакам?" - "Так, по разным..." - "Ты не крути, - говорит мне Федин папа, - на что намекаешь?" - "На Федю", - говорю я, как стреляю. Что было дальше, Федя?..
