Тут мы с Алешкой вздрогнули.
– Это батя ихний, - мягко сказал Юрий Иванович.
– Ну! Ну мужик! Ну боец!
Мы аж расцвели вовсю.
– Он, значит, тоже в наручниках. Но они его, видно, здорово побаиваются, осторожно держатся. Ушли. Меня перед уходом опять «погладили». «Ничего, - меня полковник успокаивает, - все идет, как надо. Держись, парень, и дальше молодцом». А как надо? Кому надо? Ничего не поймешь.
«Нет, - подумал я, - что-то стало проясняться. Не зря, значит, папа в форме своей поехал».
– Через некоторое время опять приходят. Стали полковника обыскивать. Меня-то они уже раньше обшмонали. Все им мало. У полковника тоже все забрали. А главное - этот Котяра рыжий его зажигалку в карман сунул. Позарился! Да вот незадача, эта зажигалочка-то непростая. Это у него рация была. Помрачнел полковник, но все равно духом не упал. Тут мы тронулись. И слышу, мой электровоз вроде как бы сигнал подал. Будто точка-тире просвистел. Полковник вскочил - и к окошку. И как свистнет. Заливисто так. Тоже вроде сигнал. И мне: «Я ж говорил, кругом наши люди»…
Вот он, этот свисток! А мы его не засекли! И зажигалка. То-то папа все время покурить выходил. И что-то своей зажигалке бормотал.
– Ну а дальше-то что? - не выдержали мы. - Где он? Что с ним?
– А я знаю? - машинист беспомощно развел руками. - Там такое началось! Ну хоть корочка-то у вас есть?
– Приедем - я тебя обедом накормлю! - пообещал Юрий Иванович.
– И ужином. И завтраком, - поставил условие машинист.
– Два раза, - вставил Алешка.
– Так что началось-то?
– Они еще двоих взяли. Такие… ну… очень мирные с виду.
– «Ботаники»! - вырвалось у Алешки.
– Во-во! Очень похожие. Тут и началось. Как бандиты ушли, так полковник как-то очень ловко снял со всех нас наручники, а как те вернулись - начали они их крушить! Я было помогать - мне по башке прикладом. Очнулся - в каких-то развалинах. Голова забинтована, в руке - записка.
– Какая? - вырвалось у меня.
– А вот, - машинист полазил по карманам, достал клочок бумаги. Протянул мне. Я его выхватил и сразу, еще не прочитав, узнал папину руку:
«Степа, оставайся здесь. Жди помощи. Ты молодец! С.»
– Что за «С» такая? - недоумевал машинист Степа.
– Это наш папа! - взвизгнул Алешка. - Полковник Сергей!
– А я так и думал! Сергеев так Сергеев…
Все перепутал с голодухи!
За этим длинным разговором мы и не заметили, как подъехали к Солнечной.
– Петруша, - подсказал Юрий Иванович, - правь на третий путь. Там товарняк стоит, за него спрячемся.
Мы спрятались за товарняк, и Петруша сразу же занялся паровозом.
– Устал, родимый, - нежно приговаривал он при этом. И что-то протирал, что-то подкручивал.
Да, ночка та еще была! Повоевали! Но где папа? И что нам делать дальше?
– Поспать надо, - словно услышал мои мысли Алешка. - Сил набраться.
И мы, тепло попрощавшись с Петрушей, спотыкаясь, побрели «домой».
Все спало вокруг. В тишине и спокойствии. И вдруг в этой тишине раздался громкий жестяной голос:
– Спокойной ночи, бойцы и командиры! Благодарю за службу! Отбой!
И тоненько свистнула уставшая «трешка». Будто сладко зевнула.
Когда мы пробрались в наше купе, уже совсем рассвело. Мама спала, как всегда, аккуратно: на правом боку, подложив сложенные ладони под щеку. Спала крепко. Только ресницы у нее подрагивали. Наверное, ей папа снился.
Напротив сопела во сне и чуть шевелила губами Настя. Считала поленья и Чуков с Гердами.
И кактус тоже дремал, опустив колючки. Никак не хотел распускаться.
Мы тихонько забрались на верхние полки. Я сунул пистолет в чемодан и закрыл глаза. И сейчас же побежали навстречу ржавые рельсы в ярком световом пятне. И я уснул…
Разбудил меня тихий разговор. Мама с Настей бубнили таблицу умножения. И, надо сказать, довольно успешно.
Алешка еще спал. И вздрагивал во сне. Наверное, вел по степи пыхтящий паровоз с неисправным реверсом.
Тут к нам постучались, и вошел молодой человек в белом с подносом в руках.
– Ваш завтрак, - сказал он, склонив голову с ровным пробором. И начал составлять на столик тарелки, накрытые салфетками, и стаканы с чаем. - На четыре персоны.
Мама немножко удивилась, но это ей понравилось. Такой милый сервис. Мы предупредили Юрия Ивановича о том, что наша мама ничего не знает. И он согласился. И пообещал нам помочь в этом. И уже начал выполнять свое обещание.
– Молодой человек, - обратилась мама к официанту, - вы не знаете, когда мы отправляемся?
– Мне это неизвестно, мадам, - он опять склонил свою причесанную голову, - у меня свои обязанности.
Мама поблагодарила его и начала нас будить. Со мной она справилась быстро. А с Алешкой пришлось повоевать.
– Ишь, разоспался, - сказала мама. - То не уложишь, а то не добудишься. Ты что, всю ночь дрова возил?
– В топку кидал, - пробормотал сонный Алешка.
– Фантазер! - усмехнулась мама. - Слезай завтракать.
Мы быстренько умылись и быстренько позавтракали. А сразу после завтрака к нам пришел Юрий Иванович (без бороды) и сказал маме:
– Доброе утро. Хочу вас проинформировать. Мы еще здесь какое-то время постоим, на путях неполадки устраняют. Но для желающих поданы автобусы. Часть пассажиров уже уехала в Светлорецк. Хотите присоединиться?
– Я даже не знаю, - растерялась мама. - Вы как? - спросила она нас.
– Мы никак! Мы здесь останемся, - сказал я. - Чтобы папа нас сразу нашел. Когда прилетит на вертолете.
– И Настю девать некуда, - добавил Алешка.
– Кстати, Юрий Иванович, - спросила мама, - вы не знаете, где ее родители?
– Они, наверное, вместе с вашим полковником улетели, - осторожно предположил Юрий Иванович. - Они, кажется, его сотрудники.
«Нам тоже так кажется», - подумали мы с Алешкой.
– Бросить такого ребенка… - мама пожала плечами.
– Они его не бросили, - вступился Алешка. - Они его нам отдали.
– Насовсем? - спросила Настя.
– На время, - успокоил ее Алешка. - Пока кактус не зацветет.
– Ну, решайте, - поднялся Юрий Иванович. - А я пошел. Если надумаете, дайте мне знать.
– Спасибо, - сказала мама. И добавила ему вслед: - А без бороды вам тоже неплохо.
– Плохо, - признался, вздохнув, Юрий Иванович. - Я к ней привык. И она ко мне - тоже. Нам было грустно расставаться.
– Ничего, - сказал Алешка, - вырастет новая. Лучше прежней.
– Может быть, - Юрий Иванович покачал головой. - Но это будет уже другая борода.
Эта Настя нам очень кстати пришлась. Мама с кактуса и с нас переключила на нее все свое внимание и все заботы. Это нам развязывало руки. Для действий. Но вот что нам делать, мне было неясно. Алешке, думаю, тоже.
И после завтрака мы пошли к начальнику поезда.
У него в купе уже был полный - морской - порядок. И даже самовар пыхтел на столе. И они с машинистом Степой вовсю хлебали чай. Ну и нас, конечно, усадили за стол. Ну и мы, конечно, не отказались.
Машинист был уже в свежей повязке. И не такой голодный.
– Вот тебе дублер, - указал Юрий Иванович на Алешку. - Знаешь, как он состав водит? Как песню поет. - И он рассказал всю эту историю.
– Молодец! - похвалил Алешку машинист. - До самой Светлорецкой в моей кабине поедешь. - И добавил: - Мне спокойней будет.
– А когда мы поедем? - спросил я.
– А как милиция «добро» даст, - ответил Юрий Иванович. - Я их уже проинформировал, пассажиров они поспрошали. Шурика из шкафа вынул, сдал. Но, чудится, не очень-то мне поверили.
А я подумал, что, конечно, здешняя железнодорожная милиция ничего не знает. Эта операция намечалась в большом секрете.
– И ко мне начальство претензии имеет, - пожаловался Юрий Иванович. - Грозятся с рейса снять.
– Ничего, - сказал Алешка. - Мы со Степой вас в кабине повезем. А ночевать в нашем купе будете.
Степа засмеялся и похлопал его по плечу.
И тут опять диспетчер захрипел:
– Начальника поезда номер один - к начальнику дистанции! Срочно!
– Подождите меня здесь, - проговорил Юрий Иванович и надел свой белый китель с золотыми пуговицами.
– Боевой старик! - сказал Степа, когда начальник ушел. - Пусть только попробуют его снять, мы им такую забастовку устроим!
– И мы добавим, - пообещал Алешка. - Уговорим папу, и он всю милицию забастует!
И Степа опять засмеялся. Он, вообще, веселый был. Добродушный.
Юрий Иванович вернулся довольно скоро.
– До Светлорецкой, говорят, командуй. А там, мол, посмотрим. Как себя вести будешь, старый хулиган. Давай, Степа, в кабину. Отправление через двадцать минут.
– Кружным путем? - уточнил Степа, надевая фуражку на забинтованную голову.
– Ну! Там и впрямь что-то с линией. Размыло, что ли?
А я подумал: «Ничего там не размыло. Обыкновенная диверсия. Наверняка это все подстроили сообщники Котяры. Чтобы свернуть состав в нужную им сторону, на заброшенную ветку».
Мы забежали к себе в купе, обрадовать маму. И похвалились, что поедем в кабине машиниста.
Мама вздохнула:
– Ничего там не трогайте. А то еще не в ту сторону поедем.
