И Степа опять засмеялся. Он, вообще, веселый был. Добродушный.
Юрий Иванович вернулся довольно скоро.
– До Светлорецкой, говорят, командуй. А там, мол, посмотрим. Как себя вести будешь, старый хулиган. Давай, Степа, в кабину. Отправление через двадцать минут.
– Кружным путем? - уточнил Степа, надевая фуражку на забинтованную голову.
– Ну! Там и впрямь что-то с линией. Размыло, что ли?
А я подумал: «Ничего там не размыло. Обыкновенная диверсия. Наверняка это все подстроили сообщники Котяры. Чтобы свернуть состав в нужную им сторону, на заброшенную ветку».
Мы забежали к себе в купе, обрадовать маму. И похвалились, что поедем в кабине машиниста.
Мама вздохнула:
– Ничего там не трогайте. А то еще не в ту сторону поедем.
Мы пообещали и выскочили в коридор. А Настя - за нами. И схватила Лешку за рукав:
– Леш, - зашептала она. - Я придумала…
– Что придумала? - нетерпеливо спросил Алешка - торопился занять свое почетное место.
Настя огляделась и шепнула:
– С кактусом. Чтоб скорее зацвел.
Ну, понятно - заинтересованное лицо. По «ботаникам» своим соскучилась.
– Интересно, - сказал Алешка. - А что? - и он наклонился к ней, и Настя что-то ему нашептала.
– Это мысль, - согласился Алешка. - На первой же остановке сделаем. Молодец! Иди, таблицу учи.
СОБЫТИЕ!
Состав медленно выбирался из путаницы рельс, стрелок, всяких станционных служб, послушный рукам дяди Степы и сигналам семафоров и светофоров. Вот проплыли заслуженные красивые паровозы, вот шутливо отдал нам честь «служивый» с крыши бронепоезда, а вот рядом с нами засеменила героическая «трешка». Из ее окна высунулся наполовину Петруша и, смеясь, что-то кричал в окно купе нашего начальника. Наверное, вызывал на соревнование - кто скорей до Светлорецкой доберется.
Но вот он начал отставать, дал длинный пронзительный свисток и затрезвонил в колокол. И тут же донесся хриплый голос диспетчера:
– «Трешка»! На место! Освободи путь!
Наш состав выбрался на волю и весело застучал колесами…
На это раз мы ехали без приключений и наслаждались дорогой. По очереди вели электровоз.
По правде говоря, вели - это преувеличение. Современный локомотив - это умная и сложная машина, вся на автоматике. А вели - это значит сидели в кресле машиниста. То я, то Алешка. А дядя Степа рассказывал нам про все устройства.
Потом мы ненадолго остановились где-то в цветущей степи - пропускали встречный поезд.
Алешка тут же помчался в наше купе.
– Мам! - крикнул он. - Стоянка! Мы Настю прогуляем!
– Что значит - прогуляем? - возмутилась мама. - Выбирай выражения!
Но Алешка уже выхватил Настю из купе. И они соскочили с подножек.
А я так ничего и не понял. Догнал их, когда они, путаясь в травах, что-то искали и вовсю спорили.
– Вот этот! - показывала Настя на какой-то цветок. - Он очень милый!
– По цвету не подходит, - возражал Алешка.
– А этот подходит? - бросалась Настя к другому цветку.
– Мелкий какой-то.
– А этот?
– Вялый.
Я их слушал, как инопланетян. Щебечут, а что щебечут - попробуй пойми!
Наконец они что-то выбрали, пошептались - и тут как раз раздался свисток локомотива.
И мы помчались в вагон. А Лешка при этом что-то осторожно прятал под футболкой - придерживал одной рукой, а другой тащил за собой Настю.
Перед дверью купе они опять пошептались, Алешка ей что-то передал, она это что-то положила в кармашек и скрылась в купе.
А мы снова пошли на свой пост.
– К вечеру будем, - сказал Юрий Иванович маме. - Состав поставят на запасный путь. Я вам советую в купе остаться. В городе вам пока нечего делать. Вот как полковник вернутся…
– И мои родители, - добавила Настя.
– Пожалуй, вы правы, - согласилась мама. - В гостиницу что-то не хочется. А у вас так уютно.
Юрию Ивановичу эти слова пришлись по сердцу. А Лешка загадочно пообещал:
– А скоро еще уютнее будет.
И они переглянулись с Настей. Чук и Герда…
Мы опять торчали в кабине машиниста, когда впереди показались огни небольшого города.
– Светлорецк, - объявил нам дядя Степа. - Теперь - внимание. Слушаем диспетчера.
И он плавно и осторожно провел наш небольшой состав на запасный путь.
– Прибыли!
Поезд совсем замедлил ход и встал. И будто вздохнул с облегчением - это мягко опустились пантографы.
– Благодарю за службу! - весело сказал нам дядя Степа.
– Рады стараться! - ответили мы.
Ночь тоже прошла спокойно. На запасном пути. Правда, где-то под утро меня на секунду разбудил Алешка - спускался с полки. Ну, надо - значит, надо. И я снова уснул. И снова меня разбудил - уже утром - восторженный возглас мамы:
– О боже! Наконец-то! Сбылось!
Я свесил еще мутную со сна голову. В солнечном луче, упавшем через щель в занавесках на столик, ярко сиял на боку у кактуса нежный алый цветок. На том самом месте, где еще вчера вечером торчала грубая бородавка.
Разбуженные маминым возгласом Настя и Алешка таращились на волшебный цветок невинными глазками.
Напуганный маминым воплем, в купе ворвался Юрий Иванович. С автоматом. И сразу оценил обстановку:
– Ишь ты! Расцвел! Видать, от радости. Он, верно, местный уроженец. Прибыл, значит, на родину и расцвел. А хорош! Светится.
Цветок и вправду светился. В солнечном луче. Прямо сиял.
И мама сияла. А Настя сказала:
– Сейчас мои родители вернутся.
И - точно! Волшебный цветок! В дверь стукнули, очень вежливо:
– Можно к вам? - И вошли оба «ботаника». Такие же, как всегда, - в очках, скромные. Только у Жени под левым глазом назревал здоровенный фингал. А у Зины под распахнутой курточкой мелькала под мышкой рукоятка пистолета.
Настя бросилась к ним и по очереди на них повисела. И тут же выдала с гордостью все свои успехи, начиная от Чука и Герды и кончая «семью семь - сорок семь».
– Спасибо вам за помощь, - сказала Зина. И тут увидела цветок. - Какая прелесть! Это что-то…
Но тут ее Алешка прервал простым вопросом:
– А наш папа где?
– Скоро будет, - пообещал Женя. - Он еще немного занят.
– Знаем мы его «немного», - ответила мама. - Ой, где это вы так?
Женя тронул пальцами под глазом. Усмехнулся:
– Зинаида Петровна удружила. Я упал, а она об меня споткнулась. Каблуком.
Зина засмеялась.
– А ты не падай, где попало!
Все ясно - это результат той схватки в «Шапито», о которой нам рассказал дядя Степа.
– Давайте завтракать, - предложила мама.
И волшебный цветок тут же исполнил ее желание. В дверь опять вежливо стукнули, и появился официант с пробором и подносом, склонив голову:
– Завтрак, мадам. На шесть персон.
Мама благодарно взглянула на цветок и, наверное, с грустью подумала, что на полковника милиции его волшебной силы не хватает. Полковник появится сам, в свое время. В нужном месте. Как и положено настоящему милиционеру.
После завтрака мы с Алешкой отпросились в город. Людей посмотреть, себя показать. Мама не возражала. Она увлеченно беседовала с «ботаниками», но не сводила глаз со своего цветка.
Городок Светлорецк нам понравился. Небольшой такой, уютный, на берегу речки Светлой. И жители в нем приветливые, разговорчивые. Полно всяких киосков и обменных пунктов. И всяких казино с рулетками.
Мы пошлялись, поглазели. Потом решили взять по мороженому. Уселись за столик под пестрым зонтиком. И только принялись за мягкие вафельные стаканчики, как присоединился к нам какой-то дядька с пивом и газетой.
Он сидел напротив меня, отгородившись газетным листом. И поневоле я «с изнанки» пробегал глазами крупные заголовки. И ничего интересного не видел. А потом вдруг наткнулся: «А где же Папа?»
Понятно, что заметка меня очень заинтересовала. Я тоже не прочь был узнать - где же наш папа? Я перегнулся через столик и махом ее прочел. Обернулся к Алешке и увидел его большие глаза и открытый рот - он, оказывается, от меня не отстал.
В заметке говорилось, что «на днях краевые правоохранительные органы при содействии столичных оперативных работников задержали большую партию фальшивой валюты, в основном - долларов США, на очень крупную сумму. Проведенная операция позволила обезвредить серьезную преступную группировку. К сожалению, непосредственный руководитель, сопровождавший преступный груз из Москвы, избежал ареста. Остался в тени и главный организатор преступления, известный под кличкой Большой Папа. По имеющейся информации ему удалось скрытно перебросить в наш край и большую сумму настоящей валюты для продолжения преступной деятельности. Жаль, что он не попал в поле зрения наших доблестных сыщиков».
В последней фразе была плохо скрытая ирония. Даже издевка. Его бы туда, этого писаку, на заброшенный ночной полустанок. Или в вагон «Шапито».
Мужчина допил пиво, свернул газету и ушел.
– Дим, - Алешка быстро пришел в себя. - А ведь этот Папа в нашем поезде ехал.
