Пока товарищи его привинчивают ключами гайки — шлем прикрепляют к манишке, старший водолаз командует:
— Качай на помпе!
Двое рабочих, по пояс оголенные, становятся у нагнетательного аппарата и начинают крутить маховики-колеса — нагнетают водолазу воздух.
Мы видим, как раздувается резиновая рубаха, уродуя очертания человеческого тела.
Шлем прикреплен, на нем справа и слева — стеклянные иллюминаторы. Спереди, в овал лица, вырезан круг, и в него ввинчивают еще один — третий — иллюминатор. На руки водолаз надевает брезентовые рукавицы, старшина ударяет ладонью по шлему и командует:
— Иди!
Теперь водолаз, помимо собственного веса, несет на себе 85 килограммов.
Чертан сходит с трапа, грузно опускается в воду, неуклюже смешно размахивает руками — пробует плыть,— и идет на дно. Голова его скрывается от нас, а через несколько секунд на поверхности моря показываются пузырьки: это Чертан «травит» воздух. Это единственный внешний признак работы водолаза: пузырьки на поверхности моря — свидетели того, что водолаз регулирует воздух в своем резиновом костюме.
На крыше рубки стоит телефонный ящик и рядом с ним, развалившись и греясь на солнце, товарищ Чертана, тоже водолаз, с наушником и телефонной трубкой держит связь с водолазом.
Водолаз — на грунте. Об этом он сообщает по телефону. Здесь небольшая глубина — всего 21 метр. На этой глубине водолаз может пробыть свыше 3 часов. Давление воздуха — 2 атмосферы: на каждые 10½ метров одна атмосфера.
Чем глубже море, тем меньше может быть там водолаз. На 34 метрах его держат не больше 45 минут и полчаса поднимают наверх; на 46 метрах он в воде 30 минут и полтора часа идет наверх.
На этот раз трал зацепил за кучу старого железа. Чертан возится над ней минут двадцать, освобождает трал и кричит наверх:
— Поднимай!
Люди на палубе тянут пеньковый канат, и водолаз идет наверх. Качальщики однообразными движениями рук крутят маховики-колеса, нагнетая воздух. Все боже и ближе к борту всплывают на поверхность моря пузырьки. Вот показалась голова водолаза, и сам он влезает на трап.
Водолазу нагнетают воздух
Его раздевают. Отвинчивают иллюминатор. Он щурится от неожиданного света, зло говорит:
— Рубашка течет! — и ругается.
Лейинградакий завод «Треугольник»! Тебя здесь вспоминают слишком часто. Твои водолазные рубахи плохи. Неэластичен каучук, и потому он часто ломается. Три месяца служит рубашка, потом она начинает течь и покрывается желтыми заплатами.
Для твоих рубах, «Треугольник», водолазы придумали «клеш» — широчайшие брезентовые штаны. Их надевают поверх костюма — может быть, они спасут его от порчи?..
Катера, изменив галс, пошли дальше. Водолазный баркас стал на бочку. Рабочий день продолжается.
Сегодня ветер смилостивился над водолазами. В море тихо, волны небольшие. Эту весть привез рано утром «Набат». Все обрадовалась. Работать в море — желание. Ибо в море больше надежд найти подводную лодку, чем здесь, в илистой и засоренной Северной бухте.
Идем в море. Мы проскакиваем в ворота, минуем заброшенную Константинопольскую батарею временен Крымской кампании и мимо гудящего бакана выходим на внешний рейд.
Все дальше от берега, и мы подходим к четырем буйкам и спугиваем сидящих на них чаек. Буйками отмечен квадрат моря, где по предположению лежит затопленная англичанами подводная лодка.
Сейчас начнется работа. Два баркаса с обеих сторон квадрата будут ходить параллельными галсами по 213 метров каждый.
В воду «идет» водолаз. В глубине он садится на качели-беседку, а люди сверху начинают его возить.
Здесь глубина 42 метра. Водолаз сидит на беседке в 6-метрах от грунта, на глубине 36 метров. Сегодня видимость хорошая — на 21 метр в окружности.
На палубе по телефону принимают донесения водолаза из глубины. Он медленно, вслед за баркасом, движется и передает все, что видит на грунте.
— Куча аэропланных бомб.
— Снарядный ящик.
— Деревянная рама и дверь от рубки.
— Два круга колючей проволоки.
— Три ящика с порохом.
Нет лодки!
Медленно тянется время. Качальщики меняются каждые двадцать минут и, освободившись от маховиков-колес, помогают товарищам выбирать якорь.
Водолаз под водой уже 45 минут.
— Подъем! — командует старшина.
— Подъем! — кричит в трубку телефонный, а старшина с палубы три раза дергает веревку водолаза. Это тоже сигнал подъема, если от сильного давления на, барабанные перепонки водолаз плохо слышит.
Подъем длится полчаса. На 12-метровой глубине водолаза держат 5 минут, на 8-метровой — 10 минут и на 5-метровой — 15 минут. Это для того, чтобы организм привык к перемене давления.
Через полчаса водолаз выходит на палубу. Он может теперь «пойти в воду» не раньше, чем через 4-6 часов, ибо надо дать время, чтобы кровеносные сосуды пришли в нормальное состояние и могли при спуске выдержать давление 3-4 атмосфер. Вероятнее всего, он опускаться сегодня больше не будет.
Старшина смотрит направление ветра, спрашивает водолаза о течениях в верхних и нижних слоях воды — ему надо знать, куда отнес ветер баркас во время хода.
Сейчас баркас начинает второй галс, параллельный и в 20 метрах от первого. Под воду «идет» другой водолаз.
Весь отмеченный буйками квадрат моря 213 х 768 метров надо пройти 36 галсами. В среднем в день баркас делает 4 галса, и весь квадрат таким образом можно пройти в 8½ - 9 рабочих дней.
Но море коварно. Какая будет завтра погода? А вдруг подует господствующий в это время года норд-вест, и тогда несколько дней растянутся на долгие недели.
Баркас идет вторым галсом.
Опять все то же. Опять водолаз из глубины моря кричит наверх:
— Куча железа!
— Аэропланные бомбы!
— Снарядные ящики!
Качальщики заторопились, все сильнее разгоняют колеса, все быстрее нагнетают воздух.
— Легче воздух, — просит водолаз.
— Легче воздух! — командует телефонный.
Есть, легче воздух,— отвечает качальщик, и колеса замедляют уторопленный свой бег.
«Филипп Кондратьевич, мне помирать?»
Рыбак Кобус шел с моя, когда англичане взрывали «Оpлан». Две пойманные белуги низко посадили в воде его маленький парусный ялик. Он увидел от взрыва столб воды и, как моряк, сделал три вещи: заметил, где солнце, прикинул на глаз расстояние до берега и в глубине своей памяти заложил береговые створы.
Короче, он запомнил этот маленький кусочек Черного моря, тот самый кусочек, который потом точными морскими инструментами был определен так: 33° 29' 24" восточной долготы, 44° 37' 49,5" северной широты.
Когда стали искать подводные лодки, Кобус объявился очевидцем, указал место гибели на открытом рейде, против Константинопольской батареи, катера затралили это место, и водолаз, спустившийся на дно, увидел: среди скал и каменных массивов, на глубине 32 метров, зарывшись левым бортом в ил, лежит заржавленная, вся в ракушках, подводная лодка.
Рыбак Кобус получил за находку 100 рублей. Он не донес их домой, потому что на пути его стоял уютный морокой кабачок с заманчиво зовущей вывеской «Отдай якорь». Он зашел туда и отдал там якорь и сто рублей, и только поздно ночью привели его вдребезги пьяного домой.
А в море вышел глубоководный снаряд, и два командира боевых подводных лодок Черноморского флота, оба старые военные моряки, спустились на дно и обследовали «покойника». Они определили — это подводная лодка «Орлан», одна из боевых лодок старого Черноморского флота.
Водолазы потом выяснили: на лодке взрывом оторвана корма, перерван минный кормовой аппарат, около главных дизелей — большая пробоина и от нее во все стороны трещины.
Англичане топили лодки основательно, в надежде испортить их навсегда. Они закладывали взрывные патроны на корпус, против дизелей, чтобы взорвать машины. Но на «Орлане» дизеля уцелели.
«Орлан» решили поднять воздухом, и водолазам пришлось через люки пробираться внутрь лодки.
Как пролезть в узенький люк? Высокий рослый человек вынужден сдвигать плечи и съеживаться, чтобы пройти через эту круглую дыру. А под водой, на глубине 32 метров, в водолазном костюме, раздутом от воздуха, с 24-килограммовыми грузами на спине и груди, с огромным шлемом на голове?
И водолазы все-таки проходили. Они вытравливали воздух, с трудом, скрючившись, пролезали в люк я внутри лодки впускали воздух снова. Им надо было задраить кингстоны, иллюминаторы, люки, зашить все пробоины и трещины.
И тут «Орлан» пытался умертвить водолаза Киндинова. И на дне Черного моря, на глубине 32 метров, другим человеком было проявлено чувство величайшего товарищества, которое по-настоящему сказывается только в большой беде.
