ему будет угодно.
– Соловьи не живут в клетках.
– Да, но Карлито – не обычный соловей. Ты же сам так говоришь, пап. Он нас выбрал.
– Конечно необычный, но, как бы Карлито нас ни любил, в клетке он зачахнет. Он мог прилететь к нам, потому что выбился из сил, пока плутал среди многоэтажек. А может, он просто потерялся.
– Да, но ему тут нравится. Он все время поет.
– Может, ему нравится у нас лишь потому, что он забыл, каково это – жить на воле.
– Может, и так, – ответила Роза, но в глубине души она надеялась, что Карлито никогда не захочет улететь.
Больше она ничего не сказала: до того не терпелось ей увидеть их новое жилище в Кошачьем царстве. Прежде чем они зашли в квартиру, Арес попросил водителя грузовика, своего друга и покупателя, объехать дом сзади, чтобы посмотреть на холм.
– Ты был прав, папа, это похоже на лес, – сказала Роза, глядя на высокие деревья на холме.
– Дак конечно я был прав. Разве ж я тебя когда обманывал?
– Карлито тут наверняка понравится, – сказала она и вздохнула, но успокоилась, увидев, что соловей притих в клетке.
– А теперь едем! Только осторожней на спуске! Мы прибыли в кошачий дворец.
– А какой нам нужен этаж, пап?
– Самый-самый нижний. Кошки не поднимаются на лифте, а я обещал тебе, что мы будем рядом с ними.
– Молодец, папа! Это ты здорово придумал.
– Ну тогда вперед, принцесса, – и Арес подхватил ее на руки. Лишь на мгновение Роза вспомнила, что в их старом доме на самом-самом нижнем этаже жил Хасим со своей семьей. Они приехали из Пакистана: у его родителей не было работы, а у самого Хасима – игрушек. Зато у него была чудесная золотая рыбка в аквариуме. Когда Роза уезжала, Хасим плакал. Она подарила мальчику свой паровозик, который ему так нравился. Но Хасим сказал, что ему плевать на игрушки: он плакал, потому что Роза была его единственной подружкой. И она пообещала, что пригласит его на чай в Кошачье царство.
Может, время еще не пришло
Арес отпер дверь. Соловей услышал его: очнулся от дремы, вылетел из открытой клетки и сел на подушку Розы. Арес подошел к дочери:
– Хоть весь свет во сне обойди, принцесса, но под утро домой вернись, – шепнул он и свистом подозвал Карлито. Соловей вспорхнул и устроился на его плече.
– Доброе утро, Карлито. Не знакомо ли тебе это перо? Что скажешь? Кто из твоих собратьев пролетал нынче по нашему небу?
Арес достал из кармана горстку крошек и высыпал на столешницу. Карлито поспешно перепорхнул к еде. Арес сварил кофе и подсел к столу. Перо положил рядом.
– Вот и я тебе говорю: перо это – самого́ Царя Птиц. Кто знает, куда он держит путь? Может, он оставил его как знак: мол, и тебе пора в дорогу. Может, здесь ты уже выполнил свое предназначение.
Роза заворочалась во сне. Арес обернулся и посмотрел на дочку. Густые черные пряди упали ей на лицо. Невольно Арес вспомнил Марину. С ранних лет Роза напоминала свою маму. Черные волосы, глаза как угольки и белоснежная, почти прозрачная кожа. Когда Марины не стало, Арес, как и обещал, забросил дальние плавания и полностью посвятил себя дочери.
Роза тогда была еще совсем малышкой и ползала по дому с невероятной скоростью. Потом-то Арес понял: так она наверстывала то, чего ей не хватало из-за проблем со здоровьем. Врачи сказали, что случай Розы – редкий и трудный: возможно, она и будет ходить сама, но нужно сделать несколько сложных операций. И все же вдвоем они смогли с этим справиться. Роза стояла ровно и крепко. И ходить выучилась – каждый шаг казался маленьким чудом. Порой Арес гадал: осознаёт ли дочка, что, пока она взбирается на свою маленькую Голгофу, другие дети уже носятся со всех ног?
А потом настало время пойти в школу. Роза участвовала во всем, в чем только можно, решительно переставляя ноги, и старалась не отставать от других ребят. Вот только в последнее время ей опять стало хуже. Врачи сказали, на решение есть всего несколько месяцев. Без операции не обойтись.
Арес непрестанно думал об этом. Вдруг операция пройдет неудачно? А еще нужно подкопить денег, чтобы не пришлось работать, пока он выхаживает Розу. Ей нужно будет время прийти в себя, и наверняка дочке захочется, чтобы папа был рядом. Сам-то он выдюжит, тут нечего и сомневаться, но надо же и Розу подготовить. Он пытался придумать, как лучше об этом заговорить, но ком в горле мешал, не давал выдавить ни слова. Карлито подпрыгнул и опустился на его руку.
* * *
– И верно, что-то я отвлекся. Так, разговор был о пере. Но есть и еще кое-что. Скоро мы с Розой уедем – вот только наберусь духу сказать ей об этом. Как ты останешься тут один? Не дело это. Возможно, нас довольно долго не будет дома. А на улице как раз весна. Твое время.
Арес повернулся и посмотрел на Карлито. Соловей качнул головкой, встряхнулся и замер.
– Ладно. Может, ты и прав. Может, время еще не пришло. Может, и перо просто так упало.
Арес поднялся и положил перо на Розин письменный стол.
– Доброе утро, папа.
– Доброе утро, принцесса.
– Ты что-то говорил про перо?
– Да, дочка, нашел его у нас под окном.
– Неужели наши кошки могли съесть птичку? И кто им попался: удод или канарейка?
– Нет конечно. Я каждый день кормлю их рыбой вволю. И потом, откуда бы здесь взяться свободной птичке?
– А как тогда это перо здесь оказалось?
– Может, над нами странствовал Царь Птиц, он и обронил. Я как раз рассказывал Карлито.
– Опять шутка-небыль-чепуха?
– Вовсе нет, всамделишная история, дела давно минувших дней.
– Давай, пап, садись на кровать и расскажи мне. Как звали этого царя?
– Симург.
– И что сделал этот Симург?
– Оставил одно перо прямо посреди Китая. Множество птиц, когда увидели это перо, решили во что бы то ни стало разыскать царя. Они знали, что его имя означает «тридцать птиц». А еще знали, что его дворец находится в горах Каф [3], которые кольцом обнимают Землю. Так началось великое приключение. Им предстояло пересечь семь земель и семь морей. Большинство из них потерялись по пути. Лишь немногим удастся добраться до цели.
– Я уверена, что тридцать из них долетят.
– Верно, моя мудрая пташка. Откуда ты знаешь?
– Легче легкого, пап! Ты же сам сказал, что имя царя означает «тридцать птиц».
– Умница, Роза!
