Лев Куклин
ВЕЧНОЕ ПЕРО
Уолтер сорвал с головы шлем-мыслесъемник и мрачно чертыхнулся. Электричество вырубилось. Экран его персонального рабочего дисплея был слеп, как крот в своей подземной дыре, да еще густой кентуккийской ночью...
Видимо, вчерашняя гроза сделала-таки свое черное дело. Механики из Управления погодой пропустили ее в малонаселенные предгорья Аппалачей, где жил и работал летом Уолтер, ища самой недоступной роскоши XXII века уединения. Это стоило дорого, очень дорого, но Уолтер мог позволить себе дом из двух комнат с автоматизированным погребом и кухней, и дом этот отстоял на целых сто ярдов от ближайшего соседа! Конечно, он платил и за звуковую защиту... А то ведь сдохнуть можно от реактивного рева всякой летающей прямо над головой нечисти!
Дело в том, что Джеймс Уолтер принадлежал к тем разрядам высокооплачиваемых технарей, которых налоговые контролеры на своем лихом жаргоне втайне именовали: "творюги"...
Среди них выделялись в первую очередь, конечно, "кормачи", или гастроаранжировщики - сочинители пищевых сочетаний из хлореллы и других белковых заменителей; специалисты - исполнители запаховых и вкусовых гамм; "лечилы" - настройщики и эксплуатационники диагностических и врачевательных установок; "играчи" - программисты шахматных матчей в трехмерном пространстве, визорохоккейных встреч и иных электронных игр; "одевалы" изобретатели модных покроев и цветокомбинаторы, диктующие окраску флаеров, домов и одеяний... Короче - все те, чьи тела и души словно бы срослись с электронно-вычислительными машинами восемнадцатого поколения.
В своей налоговой декларации Дж. Уолтер против графы "специальность" привычно писал: литермен. Приблизительно для широкой публики это можно было истолковать, как "буквоед", но чаще его называли короче и выразительнее: "буквач"...
А по сути, по глубинному смыслу своего рода занятий Джеймс Уолтер был словесным композитором.
Но не думайте, что если у вас есть мыслительный шлем, доступ к энциклопедическим знаниям и персональный редакционный дисплей, то это совсем простое дело!
Далеко не каждому удается вырваться из безвестности. И из нескольких сотен буквачей очень немногие умеют создавать оригинальные и приятные для глаза узоры из замысловато расположенных слов на экранах домашних визоров. Но чтобы вдобавок у некоторых слов и на вид и на слух изящно совпадали окончания - для этого требовалось подлинное искусство! Талант, если хотите...
Джеймс Уолтер не раз добивался настоящих творческих удач.
Известность пришла к нему после создания словесной композиции, которая получила единодушное одобрение зрителей и - соответственно интернациональную премию по VII каналу связи. Она была семицветной - не премия конечно, а композиция - по числу языков, использованных в ней. А по очертаниям она напоминала морские волны?! Пожалуй, ближе всего этот рисунок подходил к синусоиде. Да... Два лиловых максимума и один оранжевый минимум! Видимо, за сходство с древним вымершим сухопутным животным визионщики метко окрестили его творение: "горбуша"...
Они вообще были занозистые и остроумные ребята.
Но самым знаменитым его сочинением была и оставалась "Улыбка". Время от времени - по многочисленным заявкам зрителей визионов - ее повторяли. Она подкупала не только неповторимым рисунком и расположением цветных слоев в пространстве, но и весьма оригинальным смыслом:
Улыбайтесь, улыбайтесь
И ни в чем не сомневайтесь!
Что ни говорите, а это нравилось. И это можно было повторять еще и еще несчетное число раз!
...Многоцветные глаголы выплывали из глубины экрана, приближались, укрупнялись, вспыхивали радужным сиянием, сплетались друг с другом...
"Улыбка" была не окостеневшей неподвижной конструкцией, не застывшим набором фраз, но сильным динамическим сочинением, переливающейся, ускользающей и возвращающейся композицией, одновременно меняющейся и манящей...
Да, это было величайшей победой! Высшим достижением, но Джеймс Уолтер стойко переносил бремя своей заслуженной славы...
Ах, проклятая гроза! Выбила его из привычного творческого ритма! Теперь на некоторое время надо расслабиться, чтобы прийти в себя. Нужны творческие импульсы...
Уолтер не любил современную музыку. Он знал, что ее делают "звукачи" звукооператоры, обслуживающие синтезаторы: в них можно было заложить любую программу, и машины выдавали танцевальные шоу, лирические шлягеры и даже ленты для сопровождения торжественных государственных церемоний.
Смешно сказать! Нет, не зря он считал работу звукооператоров примитивнейшим занятием!
Джеймс гордился тем, что он разбирался в старой электронной музыке: у него было несколько сотен микрокристаллов с записями электронных композиций первой четверти XXI века, которую - подумать только! - тогдашние звукооператоры сочиняли вручную! А звуки для записи на магнитные ленты извлекали из старинных громоздких инструментов... Некоторые, как ему помнилось, делались даже из дерева! Как они назывались?
Палец Уолтера привычно ткнулся в клавишу: "Банк данных", но... Послышался только сухой щелчок. Да... Форте? Пиано? Виола? Цитра или эта... как ее... ситара? Надо бы уточнить... Но нельзя же все держать в памяти!
А время идет... Время, предназначенное для сочинения новых словесных композиций.
Когда до их изолированного сельбища доберутся ремонтники? Нужно ведь еще послать запрос и добиваться разрешения на временное отключение силового защитного купола...
Бюрократы занюханные! Сидят там у пультов своих контрольно-руководящих машин и кнопку им лишний раз нажать неохота!
А сочинять надо. Просто необходимо! Ни дня без строчки... Строчки - это доллары. Изобретать, сочинять, писать... Но вот на чем? Вилами по воде писано... Что такое вилы? Ах да... Банк данных отключен. Весь справочный материал заключен теперь - увы! - в ограниченном объеме черепной коробки...
Уолтер, конечно, хорошо знает, что печатные книги давно исчезли из повседневного обращения. Их заменили микрофильмы с картинками - для маленьких и микрокристаллы - для взрослых. Вставил такой себе в ухо - и можешь слушать любую детективную историю хоть целый час, пока едешь в подземке или наоборот - на воздушке... Глаза закрыл - и вагонные визоры не мешают.
Но Джеймс Уолтер был образованным человеком и помнил, что еще каких-нибудь 200-250 лет назад книги - буква за буквой - печатались на бумаге. Каторжный труд! В его доме сохранилась, как семейная реликвия, древняя библия. Ей было заведомо больше трехсот лет! Его старомодные родители были не только истинными верующими, но и сентиментальными.
