Максик смотрел на уши Отто. «У него уши такие оттопыренные, потому что он Отто: „Отто-пыренные“». И в голове его пронеслось молнией: «Надо скорее бежать отсюда. Теперь самое время!»
Потом пришёл Бернгард (об этом я упоминал).
— В пятницу мы летим, — сказал он, входя и показывая билеты.
Вскоре он опять ушёл. Он торопился в «Кривой кубок», чтобы через час сменить Отто, хотя лысый и потерял аппетит: он ведь сказал, что ему хватит двойной порции свинины с кислой капустой.
«Через час вернётся Бернгард, — подумал Максик. — Надо действовать. Билеты уже у него. Сейчас или никогда!»
Поэтому-то так и разболелся живот у Маленького Человека. Это были колики, и мальчик громко плакал и стонал от боли. Отто даже пришлось зажать свои пыренные, вернее, оттопыренные уши — так громко вопил Максик.
Если вы мне обещаете, что не расскажете пьяному Отто, я вам раскрою один секрет. Договорились? Никто нас не подслушивает? Ну вот: только пусть это останется между нами. На самом деле у Максика живот вовсе не болел. И вообще у него ничего не болело. Нисколечко это не были колички, вернее, нисколько это не были колики. Просто это входило в его планы.
— А-а-а! — кричал он. — Ой-ой-ой! — вопил он. — У-у-у! — стонал и орал он во всю мочь, извиваясь, как гусеница в своей спичечной коробке. — Доктора! — кричал он. — Скорее доктора! Ой-ой-ой! Доктора!
— Где я тебе возьму доктора! — нервничал Отто.
— Доктора! — ревел мальчик. — Немедленно!
— Ты совсем спятил! — прикрикнул на него Отто. — Тебя весь город ищет, а я пойду за доктором, чтобы он нас выдал полиции.
— А! — стонал Максик, корчась и катаясь от боли. — Умираю! Спасите!
— Не смей! — в отчаянии закричал Отто. — Ещё этого не хватало! Да он нам шею обоим свернёт, если мы тебя живым не довезём! — Лысый даже вспотел от ужаса. — Где у тебя болит?
Максик держался за живот.
— Вот здесь! — причитал он. — Ой-ой-ой! Это колики! Доктора скорее! Или валерьяновых капель!
Он выл, как целых восемь гиен.
— Валерьяновых капель? — кряхтел Отто, носовым платком стирая пот с лица. — Где я их возьму?
— В аптеке! — заходился Максик. — Скорее! Скорее! В аптеку! Ой-ой-ой!
— Я же не могу оставить помещение! — волновался Отто. — Выпей водки! Это помогает! — Он поднял бутылку к свету. Бутылка была пуста, — Проклятье!
— В аптеку! — стонал Максик. — А то… — Он весь как-то сразу сжался, тяжело глотал воздух и уже почти неподвижно лежал в своей спичечной коробке.
Отто испуганно смотрел на коробку. Он совершенно обалдел.
— Ты в обмороке?
— Ещё не совсем, — шептал Максик. Глаза его закатились, и он стучал зубами.
— Я запру дверь, побегу в аптеку и сразу же вернусь. Понял?
— Да.
Отто нахлобучил шляпу, выбежал из комнаты, дважды повернул ключ в двери, сунул его в карман брюк, потом открыл вторую дверь, захлопнул её за собой, повернул другой ключ, сунул и его в карман и сбежал вниз по ступенькам. Из дому. Через палисадник и железную калитку. В поисках аптеки. Или хотя бы аптечного киоска.
«Валерьянку для карлика, — кряхтел он про себя. — И пол-литра для бедного Отто».
Комната была заперта. До возвращения Отто никто не мог в неё войти. И выйти никто не мог. Включая Максика. Но ему уже это было вовсе не нужно.
То есть почему не нужно? Сказать вам почему? Наверное, вы уже сами догадались! Нет ещё? Тогда слушайте!
Максику это было не нужно по той простой причине, что его уже не было в комнате. Он её покинул одновременно с Отто. Как же ему это удалось? Очень просто — на его спине! Ведь это как раз и был тот самый план, который про себя составил Максик.
Он, конечно, ни минуты не верил, что Отто пойдёт за доктором. Но так надо было. Лысый Отто в миллион раз охотнее согласится побежать в аптеку. Так думал Максик. Так оно и случилось.
Только Отто повернулся спиной к столу, чтобы достать с вешалки шляпу, как Максик одним прыжком оказался у него на пиджаке. Это был прыжок, достойный такого знаменитого артиста, каким был Максик. И уже совсем простым делом было забраться по пиджаку на плечо. Пока Отто запирал на ключ дверь комнаты и входную дверь, пока он спускался вниз по лестнице и перебегал палисадник, Максик сидел на его плече. У калитки он спрыгнул на один из чугунных прутьев решётки. И этот прыжок был удачным. Школу, как мы знаем, Максик прошёл отличную.
Правда, немного побаливал лоб: чугун всё-таки не резина! Наверное, останется шрам или шишка на лбу или и то и другое. Ну и что!
Максик теперь стоял на каменном столбе у калитки. Столб был украшен большим каменным шаром. Максик прислонился к шару и дышал полной грудью. Пахло жасмином. А главное — свободой!
Максик блаженствовал. Но для жасмина и блаженства время ещё не подошло! Надо было отсюда уходить. И поскорее! Меньше чем через час вернётся Бернгард из «Кривого кубка». Сейчас минута была ему дороже, чем год!
Улица была пустынна, будто людей на свете вовсе никогда и не было. Дома по другую сторону улицы словно вымерли.
Максик, обернувшись, посмотрел на входную дверь, через которую он незадолго перед тем проходил, сидя на спине у Отто. Рядом с ней висела голубая табличка с белым номером. А под номером маленькими белыми буквами было выведено название улицы.
— «Петушиная улица, двенадцать, — пробормотал Максик. — Петушиная улица, двенадцать».
Когда он в третий раз подряд произнёс название улицы, окно на первом этаже в доме напротив отворилось. На подоконник вылез мальчик. В руке у него был кулёк с вишнями. Он кидал их одну за другой в рот и выплёвывал косточки прямо на улицу, пытаясь попасть в маленький зелёный мячик, лежавший на мостовой. Надо сказать, ему это неплохо удавалось.
Мальчик, по имени Эрих, плюётся вишнёвыми косточками и злится. Максик разговаривает по телефону и ждёт развития событий. Машины 1, 2, 3. Лысый Отто едет в машине. Максик едет в машине. Эрих едет в машине. Тихая улица опять стала тихой
— Алло! — крикнул Максик.
Но мальчишка на окне даже и ухом не повёл. Он продолжал упражняться в стрельбе. Надо сказать, что вовсе не так просто попасть в мячик. Матрос бы, конечно, попал. Матросы — и это знает каждый ребёнок — мастера плеваться. Но когда они становятся штурманами и капитанами, у них это получается уже не так хорошо. Видно, мастерство с годами слабеет.
— Алло! — крикнул Максик ещё громче.
Мальчик кинул взгляд на улицу, но, никого не увидев, продолжал свои упражнения.
Максик забеспокоился. Время шло. Что делать? Как отвлечь парня? «Идея! Я буду дразнить его до тех пор, пока он не разозлится!» — решил он.
Он ещё раз крикнул:
— Алло.
Парень не отзывался, Максик добавил:
— Ты что, старая тетеря, совсем оглох?
Парень вздрогнул и поперхнулся косточкой. Он мрачно посмотрел в сторону Максика.
— Где этот нахал?
— Что глазами хлопаешь? — продолжал Максик. — Эх ты, ворона!
Тут парень перекинул ноги через подоконник.
— Сам ты ворона! — крикнул он. — Ну, берегись!
Он перебежал мостовую, остановился перед калиткой, сжал кулаки, но так никого и не обнаружил.
— Покажись, трус! — кричал он в бешенстве. — Вылезай из-за кустов! Сейчас я сотру тебя в порошок!
Максик громко рассмеялся.
Парень поднял голову и увидел Максика, который стоял на столбе, прислонившись к шару. От изумления парень широко раскрыл рот. Он пытался произнести что-то, но у него отнялся язык.
— Ты знаешь, кто я? — спросил Максик.
Парень кивнул.
— Хочешь мне помочь? Парень опять кивнул. Глаза его засветились.
— Мне пришлось тебя разозлить, — оправдывался Максик, — иначе бы ты ни за что не подошёл. Прошу прощения.
Парень опять кивнул.
— Пустяки, Маленький Человек! — наконец чуть слышно сказал он. — Уже всё забыто. Меня зовут Эрих.
— А меня Максик. У тебя есть телефон?
Эрих кивнул.
— Протяни руку, — попросил его Максик. — Но только не сотри меня в порошок!
Эрих густо покраснел и протянул Максику руку. Максик спрыгнул на протянутую ладонь.
Эрих перебежал улицу и посадил Маленького Человека на подоконник, а сам через окно пролез в комнату, потом подхватил Максика и подбежал к письменному столу. На столе стоял телефон.
— Куда ты хочешь звонить? — спросил Эрих.
— В полицию, — ответил Максик, — потому что если я позвоню в гостиницу к Йокусу… Но ты ведь не знаешь Йокуса?
— Не знаю? — обиделся Эрих. — Профессора Йокуса фон Покуса? Я вас обоих знаю. По цирку, по телевидению, по газетам и вообще…
— Потому что если я позвоню Йокусу, то он тут же прибежит сюда и свернёт лысому Отто шею. А потом и Бернгарду. А это сильно помешает делу.
— Я всё понял, — сказал Эрих. — Отто и Берн-гард — похитители. — Он взглянул на газетную вырезку, лежавшую под стеклом на письменном столе. Вот обращение полиции. С номером телефона и так далее.
