— Но, мисс Маргарет, это очень важно, я должна непременно переговорить с вами, — настаивала Сесилия.
Я вышла из себя и резко ответила:
— Ты что, не понимаешь, что мне некогда! Да отойди от меня, а то подумают, что у нас какие-то секреты. Уйди, пожалуйста!
Сесилии пришлось удалиться; уходя, она укоризненно посмотрела на меня.
— Зачем вы обидели эту бедную девушку? — обратилась ко мне Вайолет, — она отошла от вас такая опечаленная. Какая она хорошенькая! Кто она?
— Это дочь вашего лесничего, Сесилия Ферфакс.
— Вы бы выслушали ее, Маргарет; мне кажется, ей очень нужно было поговорить с вами.
— Ах, она всегда пристает ко мне с разными пустяками! — раздраженно ответила я и увлекла Вайолет в сторону, чтобы показать ей выставку разных вещиц, которых она еще не видела.
Представление было решено начать в три часа, и скоро уже пора было гримироваться и переодеваться. Мне пришлось снять свое белое платье и нарядную широкополую шляпу и превратиться в безобразную старуху, морщинистую и ворчливую. Я была в самом дурном расположении духа. Но когда настала моя очередь выйти на сцену, я сумела перебороть себя и блестяще исполнила свою роль. Я с таким комизмом изобразила эту старуху, что зрители пришли в восторг и без конца аплодировали мне. Можно сказать, что я затмила своей игрой и Джулию, и Адель. Публика, конечно, хлопала им и смеялась их остротам, но это было ничто в сравнении с теми взрывами хохота, которые сопровождали каждое сказанное мной слово. Успех совершенно вскружил мне голову, тем более что после спектакля все начали ухаживать за мной и рассыпаться в похвалах.
Джек тоже похвалил мою игру, чем привел меня в полный восторг.
— Отлично, Мэгги! — кричал он. — И где это ты научилась всем этим гримасам и старушечьему выговору? Ты просто до упаду всех нас насмешила! Но только ты, пожалуйста, не вздумай слишком много возомнить о себе, ты ведь на это способна. Но я все-таки некоторым образом, в качестве родного брата, горжусь твоим успехом.
— Джек, если ты мной гордишься, то должен исполнить одну мою просьбу. Так как я имела такой успех…
— Благодаря счастливой случайности, не забывайте, — перебила меня Джулия, которая, впрочем, как и Адель, искренне, без какой-либо ревности высоко оценила мою игру.
— Это не было случайностью, — я покраснела от досады.
— Еще бы! — насмешливо вмешался Джек. — Какая же это случайность? Это просто, можно сказать, врожденный талант, не так ли, Мэгги?
Я не обратила внимания на его насмешку и увела брата в сторону, объявив, что мне нужно с ним поговорить наедине.
— Ну, что тебе еще нужно? — недовольным тоном спросил Джек. — Это уже становится скучно. Ты все время говоришь какими-то высокопарными словами и ведешь себя совершенно неестественно. Ты очень изменилась за последнее время. Знаешь, Мэгги, если ты не возьмешь себя в руки, то со всеми твоими причудами превратишься в совершенно несносную дурнушку.
— Ну, я так не думаю, — ответила я. — Вайолет, да и многие другие говорят, что я очень хорошенькая.
Джек разразился обидным смехом.
— Хорошенькая!.. — передразнил он меня. — Ладно, не стоит об этом говорить! Не задерживай меня, пожалуйста, выкладывай скорее, что у тебя за тайна.
— Джек, — сказала я, с трудом одолевая ком в горле. — Я хочу, чтобы ты опять стал ближе ко мне.
— То есть насколько же ближе? — издевательски спросил он, приближаясь ко мне на шаг.
— Почему ты не хочешь понять меня? Ты ведь прекрасно знаешь, о чем я говорю. Ты вечно возле Джулии, только с ней и возишься. Я хотела бы, чтобы ты вернулся ко мне, чтобы ты был со мной, как прежде. Ты должен выбрать между нами!
Джек нахмурился и отвечал уже с досадой:
— Слушай, Мэгги, повторяю тебе: брось все эти штучки. Само собой разумеется, что я тебя очень люблю. Я иногда буду проводить время с тобой, но Джулия, если уж говорить правду, гораздо интереснее тебя. Намотай это себе на ус! Джулия мне очень нравится, и я не отстану от нее из-за твоей глупой ревности. Ты вполне могла бы водить с нами компанию, если бы не прикидывалась недотрогой. Скажу тебе откровенно, что ты ужасно невежливо обращаешься с Джулией. Это стыдно и непростительно! Она-то как раз всегда прекрасно отзывается о тебе, вовсе не так, как ты о ней!
— Не верь ей, Джек, это она притворяется! Она ненавидит меня!..
— Я знаю только то, что ты ужасно надоедлива и глупа со своими трагическими выражениями и со своей подозрительностью. Неужели ты притащила меня сюда только для того, чтобы излить свои жалобы по поводу моей дружбы с Джулией?
— Джек, милый, — умоляла я, — ты можешь проводить сколько тебе угодно времени в обществе Джулии, но только не отстраняйся и от меня. Подумай немного и обо мне, Джек; вспомни о том, как ты всегда обращался со мной раньше! Ведь я твоя единственная сестра, и никто на свете не может любить тебя так, как я.
— Да разве я могу забыть об этом, — смягчился Джек, но вдруг оборвал свою речь и спросил:
— А это откуда у тебя? — он ухватился за тоненькую цепочку, висевшую на моей шее, и вытащил маленький медальон Вайолет.
— А где же голубая ленточка со сломанной монетой, Мэгги? — спросил он. — Ты ведь обещала мне, что никогда с ней не расстанешься. И что же это у тебя за медальон?
— Твоя ленточка цела, не беспокойся, — ответила я с запинкой, — только ее теперь носит Вайолет. Мы обменялись с ней вчера памятками — в залог нашей вечной дружбы.
— Ну и прекрасно, — сказал Джек с напускным равнодушием, — делай, как знаешь, мне это решительно все равно.
— Джек, ты же не сердишься на меня? Ты же знаешь, это ничего не значит, ведь я люблю тебя больше всех на свете!
— Я знаю только одно — что ты не сдержала свое слово, — холодно ответил Джек, — и я больше не намерен с тобой разговаривать.
— Но ты должен обещать мне хотя бы одно! — воскликнула я, бросаясь за ним, когда он повернулся, чтобы уйти.
— Что еще? Да уж, по правде говоря, сестры иногда могут быть надоедливы до отвращения…
— Дело вот в чем: ты собираешься после базара идти покупать подарок папе…
— Да, я хочу пойти в Гарфилд в субботу. Ты знаешь, что день рождения отца в понедельник, так что надо приготовить подарок к этому дню.
— Можно мне пойти с тобой? Ведь ты же будешь покупать подарок на мои деньги…
— Вот где сказывается девчонка! — вспылил Джек. — Никогда ни один мальчик на свете не позволил бы себе даже заикнуться об этом. Я полагал, что ты дала мне эти деньги в долг; впрочем, ты же сама настаивала на том, что я могу их не отдавать.
— Ну и пусть они считаются твоими! Я не хочу ни видеть этих денег, ни слышать о них!
— Не бойся, я все-таки непременно когда-нибудь отдам тебе эти деньги. Даже с процентами.
— Перестань, Джек, зачем ты глумишься надо мной! Дело не в деньгах, просто я хочу быть с тобой при выборе подарка отцу.
— Нет, — решительно отрезал он, — я не могу взять тебя с собой. Я готов гулять с тобой хоть каждый день после обеда, но мы договорились с Джулией идти в Гарфилд вдвоем. Ты ведь знаешь поговорку, что там, где двоим хорошо, третий — лишний.
На этом Джек оборвал разговор и удалился.
Глава XII
Угроза разоблачения
Не успел Джек скрыться из виду, как ко мне бросилась Сесилия, очевидно, поджидавшая случая застать меня наедине.
— Не сердитесь на меня, милая мисс Мэгги, — сказала она, — я все подкарауливаю вас, потому что мне необходимо с вами переговорить.
— Что случилось, Сесилия? Ты сегодня весь день следишь за мной с каким-то таинственным видом; право, мне это очень неприятно. Ты знаешь, что я очень тебя люблю, но мне надо было заняться Вайолет Пенроуз и другими.
— Я вас долго не задержу, — с печальным выражением лица оправдывалась Сесилия. — Я очень хорошо понимаю, что я неподходящая подруга для вас, но все-таки и я могу быть вам полезной. Мне нужно вам передать кое-что. Дело касается мисс Джулии Спаркс.
— Джулии Спаркс! — вскричала я. — Что же ты можешь мне сообщить? Говори скорее!
— Мисс Джулия Спаркс сегодня рано утром приходила к нашему дому, — ответила Сесилия. — Она, как оказалось, поджидала меня, так как, едва я отошла на несколько шагов от дома, она быстро подошла ко мне, ухватила меня за руку и отвела в сторону. Потом она завела со мной длинный разговор, к которому я совсем не была подготовлена. Она начала с того, что очень расхваливала вас. Потом она вдруг спросила, люблю ли я вас. «О да, разумеется, люблю, — ответила я. — Мы еще совсем маленькими детьми всегда играли вместе с мисс Мэгги, и я люблю ее от всей души». «Ну, так вот что, Сесилия Ферфакс, — сказала она, — может быть, вы не откажетесь помочь вашей любимой мисс Мэгги выпутаться из беды?» Это были ее собственные слова, мисс; я посмотрела ей прямо в глаза и тут вдруг почему-то вспомнила о чеках, покраснела и растерялась.
