имею (местным «золотопогонникам» категорически запрещено пользоваться конкой, как простонародным видом транспорта), а вид на городские улицы с империала открывается превосходный. Если, конечно, не обращать внимания на тесноту, неистребимые запахи лука и прогорклого масла, а так же, речевые обороты иных пассажиров, страшно далёкие от русского литературного языка…
Но «конная железная дорога» сюда ещё не проложена, так что пришлось удовольствоваться «ванькой». Так здесь именуют извозчиков самого ничтожного пошиба – владельцев самых раздолбанных экипажей, самой ветхой, нередко подгнившей, упряжи и самых жалких, заморенных кляч. «Ваньки» обыкновенно приезжают из своих деревень на промыслы зимой, но некоторые остаются и на лето, меняя санки на пролётки. Одну из таких я тормознул вблизи «проходной» с цербером-кондуктором, и велел везти на Литейный. Извозчичья кобыла, классическая «волчья сыть, травяной мешок» с редкой гривой и подозрительно выпирающими рёбрами, плелась неспешно. Я не торопил, пользуясь случаем, обдумать и разложить по полочкам результаты сегодняшнего визита.
Поймите правильно: сомнительная роль шпиона, выясняющего планы своих собственных друзей, нисколько меня не угнетала. В конце концов, Д.О.П. никому из нас не желает зла, вовсе даже наоборот – а что Яша и его непосредственный начальник, барон Корф стараются держать руку на пульсе – ну, так оно и понятно. Любая серьёзная спецслужба должна быть в курсе настроений своих сотрудников.
Особенно– таких необычных сотрудников.
Как я попал к Яше? Ну, это просто: ещё в Москве, узнав, что я учился в академии МВД, он решил забрать меня в свою контору. Сотрудник полиции двадцать первого века (пусть он всего лишь стажёр-практикант) оказался для него сущей находкой – особенно в расчёте на использование технических средств наблюдения и сыска, о которых здесь никто не слыхал, и нескоро ещё услышит. Об этом я и рассказал Шурику – в конце концов, никто не требовал от меня скрывать что-то от таких же, как я, попаданцев. «Новоприбывших», как называют нас с лёгкой руки Гиляровского, запустившего это словечко ещё во время наших московских похождений.
Что с остальными моими попутчиками в этом путешествии? Олежик занят по специальности, работает в «медицинском отделе» Д.О.П. а под руководством доктора Каретникова. На их попечение отдали Ромку – он так и не пришёл в себя после знакомства с лиловым лучом «четырёхпалых» и до сих пор пребывает в своей необычной коме.
С Коляном тоже никаких загадок. Узнав, что Николай Миркин прежде состоял экспертом-криминалистом в Басманном РУВД, Корф без лишних разговоров забрал его в следственный отдел своего департамента. Теперь параллельно с основными своими занятиями Колян преподаёт на «Особых курсах», где тщательно отобранных офицеров, в-основном, моряков и артиллеристов, обучают премудростям владения техникой потомков. Как и Олежек, Колян вполне доволен открывшимися перед ним жизненными перспективами, и менять что-то не собирается.
Алиса. За три недели, прошедшие после нашего появления в Питере, я видел её всего пару раз, и толком не знаю, чем она занята. Яша, давая поручение присмотреться к моим спутникам, особо уточнил, что к Алисе это не относится. Что ж, так тому и быть; сегодня мне предстоит встретиться с ней на ужине у Никоновых, куда приглашены все «новоприбывшие», и уж там-то можно будет свободно обменяться новостями – как и планами на будущее.
Но вернёмся к моей работе в «сыскном бюро». Электроники и прочего оборудования у Яши хватает: что-то было изъято после разгрома группы Войтюка, что-то приволокли из будущего наши коллеги-попаданцы ещё до закрытия порталов-червоточин. И не просто приволокли – успели применить на деле. Я немало позабавился, слушая, как Яша выслеживал террористов-народовольцев при помощи детского набора «Юный шпион», состоящего из направленного микрофона с прозрачной параболической чашкой и игрушечного дрона-квадрокоптера. Игрушки-то они, конечно, игрушки, да ещё и китайские – однако делу послужили хорошо. А теперь в распоряжении Д.О.П. а, как и Яшиной конторы, имеется недурной комплект специфической шпионской аппаратуры – в том числе и вполне профессиональной.
Дел у «сыскного бюро» невпроворот. Питерские масоны и завсегдатаи спиритических кружков, тщательно профильтрованные агентами британской разведки – именно этом публикой, как объявил недавно Яша, мне и предстоит заняться. Что ж, надеюсь не ударить в грязь лицом: конечно, Академия МВД это не спецшкола ФСБ, где готовят оперативников для наружки и наблюдения с помощью хитроумных технических средств – но всё же, чему-то меня успели научить?
Пролётка протарахтела по брусчатке Литейного. «Ванька» прикрикнул на своего одра (кляча недовольно мотнула головой и громко фыркнула) и затормозил на углу Фурштадтской, откуда до неприметного особняка, в котором располагалось «сыскное бюро», полтора квартала пешком. Я сунул извозчику двугривенный, гордо отказался от сдачи и сошёл на тротуар, вымощенный шестиугольными дубовыми плашками.
На экране «Самсунга» (я, как и прочие «новоприбывшие», по-прежнему таскал в кармане мобильник) мигали цифры – 15.43. До встречи с Яшей ещё минут сорок – пожалуй, можно успеть перехватить что-нибудь в близлежащем трактире. Хотя, учитывая предстоящее сегодня вечером застолье – особо усердствовать не стоит. Это в двадцать первом веке обитатели мегаполисов с ума сходят по странным извращениям вроде ЗОЖ – а здесь гость, тщащийся соблюдать диету, рискует нанести хозяйке дома смертельное оскорбление…
III
Санкт-Петербург,
Литейный проспект.
Вечером того же дня.
До большого доходного дома на Литейном, где обитает семья Никоновых от особняка «сыскного бюро» минут десять небыстрым шагом, и я отправился туда сразу после беседы с Яшей. Капитан второго ранга Сергей Алексеевич Никонов, встретил меня в дверях, протянул для рукопожатия ладонь – твёрдую, как доска, всю в следах въевшейся окалины и машинного масла. Энтузиаст минного дела, он возглавлял опытовые мастерские, где испытывал новейшие образцы якорных морских мин и систему быстрых минных постановок – и не чурался запачкать руки. Он провёл меня в гостиную, где уже сидела пришедшая раньше Алиса. Тут же была и супруга Никонова – она поручила годовалого Мишу заботам няни, и теперь увлечённо ворковала о чём-то с гостьей. Я поздоровался; женщина рассеянно мне кивнули и вернулись к беседе.
Я запоздало припомнил то, что мне было известно о хозяйке дома, начиная с фотографий из личного дела, добытого в деканате медицинского университета. С тех пор Ольга Дмитриевна раздобрела, округлилась и мало напоминала прежнюю московскую студентку. Здесь она сама преподаёт – на женских медицинских курсах, организованных доктором Каретниковым. Тот обрадовался, заполучив такой кадр, как хирургическая сестра с полным курсом Первого московского меда. Сейчас в медицинской среде столицы Ольга Дмитриевна известна, пожалуй, не меньше, чем сам доктор. Возглавляемая ею программа по внедрению антисептических средств и мер гигиены для рожениц рожениц даёт отличные результаты, и кое-где младенческая смертность уже снизилась вполовину…
Но я отвлёкся. После того, как я раскланялся с дамами, вниманием моим завладел Никонов. Он
