Я разворачиваюсь и бреду туда, где на песке расстелены одеяла. Купаться мне расхотелось. Опустившись на колени, я начинаю выкладывать из корзин пиццу, пироги, салат с картофелем, сосиски, булочки, чипсы, кексы и газировку.
Через некоторое время вдоволь наплескавшиеся Скай, Саммер и Коко выходят из воды и, со смехом накинув на плечи полотенца, идут ко мне. Вслед за ними трусит Фред. Он яростно отряхивается, обдав меня дождём ледяных брызг.
– Фантастика! – восторженно говорит Скай. – Черри, ты много потеряла.
– Да я чего-то… передумала.
– Эй, Ханни! – Коко энергично машет сестре. – Мы сели перекусить! Давай скорее к нам, а то голодная останешься!
– Ешьте без меня, – кричит в ответ Ханни.
– С ней все нормально? – хмурится Саммер. Я прикусываю губу.
– Кажется, она расстроена. Наверное, это из-за звонка. Может, ваш папа опять отменил встречу?
Скай сокрушённо качает головой.
– Как это похоже на него! И что самое неприятное, всегда дотягивает до последней минуты.
– У Ханни было такое чудесное настроение, – вторит сестре Саммер. – Пойдём, попробуем её утешить?
– Я пыталась, – осторожно говорю я, – правда, вряд ли ей нужно моё сочувствие.
– Угу, – вздыхает Скай, – сейчас она любому голову откусит. Ладно, не будем пока её трогать.
– Подождём, пока Ханни успокоится и сама придет, – предлагает Коко. Видно, что она тоже огорчена.
Мы молча жуём пиццу, то и дело отгоняя Фреда от контейнера с сосисками.
– Смотрите, это же Шэй! – неожиданно восклицает Коко.
Там, в бухте, маленькая фигурка направляет к берегу красную байдарку. Пшеничная чёлка и чёрная вязаная шапочка – Шэя ни с кем не спутаешь даже издалека. Через несколько минут он подгребает к берегу, выпрыгивает из лодки и затаскивает её на сушу.
– Привет! – здоровается Скай. – А ты разве не под домашним арестом?
– Мне позвонила Ханни. Что у неё стряслось?
– Судя по всему, папа опять отменил её поездку в Лондон, – сообщает Саммер.
Шэй устало закатывает глаза.
– Ясно. Короче, я сбежал. Отец пошёл в паб с приятелем, так что я взял лодку и улизнул.
– Ты угнал лодку? – страшным шёпотом спрашивает Коко.
– Почему угнал? У нас же семейный бизнес. Байдарки не только папины, но и мои. Ладно, пойду я, пожалуй, поговорю с Ханни.
Шэй направляется к камням. Усевшись рядом с Ханни, он обнимает её за плечи, они о чём-то разговаривают. Поначалу кажется, будто они спорят, однако затем Ханни утыкается головой в плечо Шэю, и я отворачиваюсь.
С едой уже почти покончено, когда парочка присоединяется к нам. Ханни немного переигрывает в своих стараниях выглядеть бодрой и весёлой, однако нервозность, которая проскакивает в её поведении, почти незаметна. Ни за что не скажешь, что блеск в этих фиалковых глазах – от недавних слёз.
– Мы оставили вам поесть, – говорю я. Ханни молча выгибает бровь и принимается за пиццу.
– Просто чтобы вы знали: папа отменил мою поездку, – сообщает она после паузы. – Впрочем, это пустяки. Я лучше останусь здесь, с Шэем. Папа будет звонить завтра утром после завтрака. Он намерен поговорить со всеми вами.
– О чём? – недоумевает Саммер. – У него нет привычки звонить нам.
Ханни пожимает плечами. В её взгляде мелькает боль, но это успеваю увидеть только я.
– У него новая работа, – равнодушно говорит она, – и он собирается сам сказать вам об этом. Между прочим, я не очень-то и рвалась в этот дурацкий Лондон.
Ханни хочет склонить голову на плечо Шэю, но он как будто не замечает этого и тянется за сосисками.
– Ну, девчонки, рассказывайте, как прошёл праздник. Справились без меня?
– Всё было супер! – охотно делится впечатлениями Саммер. – Конечно, пришлось попотеть, зато мы распродали все конфеты, а заказов мама и Пэдди набрали по меньшей мере на месяц вперёд.
– Я сделала сто тысяч предсказаний, – подхватывает Скай. – И шоколадный фонтан, и кафе пользовались бешеной популярностью.
– Наши фото напечатают в газете! – прибавляет Коко. – Мы все нарядились шоколадными феями, если помнишь.
– Вот как? – смеётся Шэй. – Вы уж не забудьте меня, когда прославитесь.
Ханни со смехом обнимает его за талию, однако Шэй мягко высвобождается. Он так явно сверлит меня взглядом, что мне приходится отвернуться. Подняв глаза, я наталкиваюсь на озадаченное лицо Ханни, словно она что-то упустила и не сообразит, что именно. Внутри меня разливается едкая горечь вины.
Если присмотреться повнимательнее, то станет ясно, что в отношениях Ханни и Шэя наметилась глубокая трещина, которая грозит развалить их полностью. Мысль об этом заставляет меня испытывать страх, надежду, угрызения совести и миллион других эмоций одновременно, особенно сейчас.
Ханни протягивает Шэю кружку лимонада, а он мотает головой и вместо этого пьёт газировку. Пицце с грибами он предпочитает пепперони, пончикам – шоколадные кексы, орешкам чипсы. Что бы Ханни ему ни предлагала, он делает иной выбор, а когда она гладит его по руке или ерошит чёлку, Шэй отстраняется, делая вид, будто увлечён разговором. От Ханни это не ускользает.
– Просто не верится, что отец посадил тебя под домашний арест, – пытается она привлечь его внимание. – Это уж слишком! Разве у тебя не может быть личной жизни?
– Видимо, нет, – вздыхает Шэй. – Он считает, что я слишком много времени провожу в Танглвуде.
– Так и есть, – смеётся Скай. – Ну и что? Мы не возражаем. И что за глупости говорил твой папа насчёт поздних загулов? Ханни возвращается домой максимум в одиннадцать, а к полуночи даже Пэдди с Шарлоттой уже спят. Непонятно, с чего он взял, будто ты бываешь у нас до двух часов ночи…
Шэй виновато косится на меня. Ханни перехватывает его взгляд, и её глаза темнеют. Подозрения не дают ей покоя; рано или поздно она всё поймёт.
– Говорю же, мой отец – чокнутый. Выдумывает что зря, – с наигранной небрежностью говорит Шэй. – Что мне тут делать по ночам – бродить между деревьями? Вы все спите, ну и, откровенно говоря, очагом культуры окрестные деревни не назовёшь, так ведь?
– Так, так, – хохочет Скай, – и всё равно наши места мне нравятся. Кстати, Шэй, на прошлой неделе Черри интересовалась пиратскими пещерами. Я сказала ей, что ты больше всех знаешь о пещерах и устраиваешь экскурсии для туристов.
Лицо Шэя загорается радостью; улыбаясь во весь рот, он обращается ко мне:
– Да я только сегодня там был, возил толпу туриков на байдарках. Черри, я свожу тебя туда в любое время, только скажи!..
Шэй растерянно умолкает, и я осознаю, что на этот раз его необычное рвение заметила не только Ханни. Шэй покрывается красными пятнами и прячет взгляд за чёлкой, ощутив внезапную неловкость.
– Я имею в виду когда-нибудь потом, – пытается исправить положение он. – Если получится…
Слово – не воробей.
Я съёживаюсь под взглядом Ханни и даже не дышу. Может, если я замру, то превращусь в невидимку? Ох, нет. Ханни переводит взор с Шэя на меня и догадывается о том, в чём я боялась себе признаться: Шэй неравнодушен ко мне.
Чтобы понять это, большого ума не надо. Будь он любым другим парнем, не имей в подружках сногсшибательную красавицу, которая, ко всему прочему, приходится мне сводной сестрой, я бы давно просекла, в чём дело, решила бы это уравнение с двумя известными. Что ж, математика мне всегда плохо давалась.
Если я нравлюсь Шэю так же сильно, как он мне, значит, моя самая заветная мечта и худший кошмар сплелись воедино. Правда, в эту самую минуту отвратительное сосущее чувство под ложечкой подсказывает мне, что на первое место выйдет кошмар.
Ханни прищуривается и воинственно вздёргивает подбородок.
– Черри, – начинает она ледяным тоном, – помнится, ты как-то рассказывала мне о своём парне, который остался в Глазго и по которому ты страшно скучаешь. Так когда он приедет навестить тебя?
Её слова бьют меня электрическим разрядом, сердце начинает глухо колотиться. Ханни знает, что история насчёт бойфренда – враньё, зачем же она затеяла эту игру? Чтобы наказать меня, разумеется. Любой, кто наживёт себе врага в лице Ханни Танберри, пожалеет об этом. И…
– О парне? – побледнев, переспрашивает Шэй.
– У тебя есть парень? – эхом вторит Скай. – Ты не говорила!
– Как бишь его зовут? – продолжает наступление Ханни. – Скотт, не так ли? Я спросила у Пэдди, и он сказал, что знает только одного Скотта – маленького очкарика из соседней квартиры, который всегда оставлял тебе под дверью шоколадки.
У меня горят щёки.
– Да нет, это другой мальчик, – запинаясь, выдавливаю я, – Скотту Пиклзу всего семь лет…
– Именно так он и сказал: Скотт Пиклз, – фыркает Ханни.
– Наверное, вышла путаница, – как могу выкручиваюсь я. – Скорее всего, я упоминала Скотта, а ты… гм… что-то недопоняла, и у тебя создалось ложное представление.
– Наверное, – спокойно соглашается Ханни. – Как и в тот раз, когда ты плела мне про ваш роскошный пентхаус с видом на реку, который на самом деле оказался крохотной съёмной квартиркой, а это, согласись, не одно и то же. А ещё в тот раз, когда ты рассказывала о своих друзьях. Они ведь так соскучились по тебе и не сегодня-завтра нагрянут в гости, верно? Только вот странная штука: за всё время здесь ты не получила от своих многочисленных друзей ни одного письма, ни одного телефонного звонка или сообщения! – Ханни делает эффектную паузу. – Ну, а насчёт того, что Пэдди работал управляющим на фабрике… Как нам известно, на этой ответственной должности он занимался сортировкой бракованных батончиков. Черри, надо сказать, у тебя отлично получается создавать ложное представление.
