И хотя я никогда не была «девочкой-балеринкой», детская магия карнавального костюма чудесным образом действует и на меня. Гладкий бархат приятно льнёт к телу, многочисленные слои тюля создают ощущение лёгкости, крылышки щекочут спину. Когда я двигаюсь, на пол сыплется облачко серебряных блёсток.
– Я нанесла на костюмы магическую пыльцу, – объясняет Коко, – чтобы они стали волшебными.
Я не слишком верю в магическую пыльцу и всё же невольно улыбаюсь своему отражению в зеркале туалетного столика. Скай собирает мои иссиня-чёрные волосы в два высоких хвостика и украшает их бантами из шёлковых лент, Саммер помогает завязать ленты на балетках, и даже Ханни, смирившись с неизбежностью, берётся за кисточку, чтобы нанести серебряные блёстки мне на скулы.
Девочки смотрятся в зеркало – всё ли в порядке? – поправляют крылышки и со смехом выбегают на лестницу, помахивая сверкающими палочками, а я ещё на минутку задерживаю взгляд на своём отражении. Судя по виду, я – «своя», и чувствую себя почти так же. Мой рот невольно растягивается в улыбке.
– Отлично выглядишь, – замечает Ханни. – Честно.
Пожалуй, это лучший комплимент в моей жизни. Я выбегаю из комнаты, за спиной подрагивают крылышки, шлейфом тянется след от блёсток.
Из динамиков льётся песня «Сахарок» – древний хит шестидесятых, любимая пластинка миссис Макки. Мы с Ханни идём по мягкой траве в сад. К нам подходит улыбающийся Шэй.
– Привет, – удивлённо здоровается Ханни, – а разве ты сегодня не работаешь в клубе?
– Решил слинять, – уклончиво отвечает Шэй. – Один разок обойдутся и без меня. Папа, конечно, взбесится, когда узнает, что меня нет, но надеюсь, у него не будет времени отвлекаться на поиски. Я ничего не сказал Пэдди… Он думает, что отец в последний момент разрешил мне помогать на празднике.
– Играешь с огнём, – небрежно замечает Ханни. – Рисковый парень, мне такие нравятся.
– Хоть бы твой папа не сильно разозлился, – говорю я.
Ханни с подозрением прищуривается.
– А тебе-то что? Ты даже не знакома с отцом Шэя.
Я стараюсь не выглядеть виноватой.
– Ну да. Извини, Шэй.
– Ничего страшного, – пожимает он плечами. – Будем решать проблемы по мере поступления. – Его лицо вдруг озаряет лукавая улыбка. – Кстати, а вы в курсе, что в вашем саду завелись феи?
– Тише! Это строго засекреченная информация, – поддразнивает Ханни. – Если кому-нибудь разболтаешь, мне придётся тебя заколдовать.
– По-моему, ты уже это сделала, – говорит Шэй, но смотрит при этом почему-то не на Ханни, а на меня.
Она ловит его взгляд, на долю секунды мрачнеет, однако тут же надевает маску холодного равнодушия. Внутри у меня нарастает паника – словно птица, что бьётся крыльями о стекло. Хрупкое перемирие, заключённое между Ханни и мной несколько дней назад, разорвано, и я вдруг понимаю, почему мы никогда не подружимся. Между мной и Шэем Флетчером ничего нет, есть лишь надежды и мечты, которым не суждено сбыться. Посторонний глаз совершенно ничего не заметит, а вот Ханни, как видно, заметила, и, скорее всего, уже давно.
Она обнимает Шэя за талию – демонстрирует свои права – и уводит его, что-то со смехом нашёптывая ему на ухо. Я отворачиваюсь. Моё лицо горит.
Я нахожу Скай и вместе с ней пытаюсь превратить ступеньки перед входом в цыганскую кибитку во врата магии, ведущие в таинственный мир гаданий. Неподалёку тихонько булькает шоколадный фонтан. На кухне Шарлотта уничтожила все следы недавнего завтрака и ставит на подносы тарелки, чайники, ложки-вилки, чашки с блюдцами, бокалы для коктейля и вазочки для мороженого. На столе высятся горы кексов как минимум шести сортов – шоколадное блаженство!
В половину одиннадцатого мы достаём конфеты из холодильного шкафа в цехе, несём их в сад и раскладываем пирамидками на фарфоровых тарелках. Шэй настраивает музыкальное сопровождение, один за другим приходят наши помощницы – подруги Скай, Саммер и Ко ко.
Папа водружает на голову мягкую фетровую шляпу, украшенную многочисленными верёвочками с нанизанными какао-бобами, и надевает широкий белый фартук. Я выношу из кухни последний поднос с трюфелями и вижу синий джип, который резко останавливается на подъездной дорожке, с хрустом взметнув гравий. Из него выскакивает мужчина средних лет в обрезанных джинсах и футболке с надписью «Китнорский мореходный клуб». Лицо его перекошено от ярости.
– Где он? – ревёт мужчина. – Я знаю, что он здесь! Он всегда тут ошивается… или ошивался. Я положу этому конец! Мальчишка перешёл все границы.
Его взгляд упирается в меня. Балетная пачка и кривобокие крылышки вызывают у мужчины презрительную ухмылку, он ищет глазами кого-нибудь менее нелепого на вид. Вслед за мной из кухни выходит папа, в руках у него – коробки с шоколадом.
– Вы ищете Шэя? – вежливо осведомляется он. – У него просто золотые руки! Представляете, наладил музыку для сегодняшнего праздника. Большое спасибо, что разрешили ему помочь нам. Он молодчина!
Физиономия Флетчера-старшего приобретает угрожающий лиловый оттенок.
– Издеваетесь? Он должен был работать со мной! На десять часов был заказан выход в море на лодке с группой туристов. Сегодня – самый горячий день за весь сезон, и где этот паршивец? Здесь, на этом дурацком фестивале, в компании чокнутых, бренчит на своей дурацкой гитаре!
Папа растерянно моргает.
– Вы ошиблись, – говорит он. – Фестиваль вовсе не дурацкий, а «Шоколадный». Танглвуд-хаус входит в туристическую карту большого «Фестиваля еды». Мы рекламируем наш новый бизнес по изготовлению шоколадных конфет.
– То есть мой бизнес пусть катится к чертям? – сквозь зубы цедит отец Шэя. – Думаете, мне есть дело до вашей мелкой лавочки? Вижу, посетителей тут не густо. А мой сын, значит, должен быть у вас на побегушках!
– Он сам предложил помощь! – не выдерживает папа. – И, надеемся, гостей будет много. Мы ещё даже не открылись.
– Да мне плевать, – рычит мистер Флетчер. – Уясните раз и навсегда, мистер… как вас там? Не мистер Танберри, полагаю? Впрочем, не важно. Я против того, чтобы мой сын болтался здесь круглыми сутками! Позавчера он заявился домой в два часа ночи, и это не в первый раз. Где он, я спрашиваю? Где этот никчемный лживый бездельник?
Из-за деревьев выходит Шэй. Рот плотно сжат, плечи опущены. Он слышал каждое слово, догадываюсь я.
– Живо в машину, – командует его отец, и Шэй с пылающими от стыда щеками садится в джип.
– Минуточку, – вмешивается папа. – Вы – мистер Флетчер, верно? Ваш сын, очевидно, решил… не знаю, что именно он решил, но Шэй всего лишь помогал нам! Нельзя же просто так врываться сюда с криками и оскорблениями…
– Смотрите у меня! – потрясает кулаком мистер Флетчер, запрыгивает в машину, и джип с рёвом уносится.
– Бедный Шэй, – сокрушённо качает головой папа.
В самом деле, бедный Шэй.
Десять минут спустя Шэй присылает Ханни эсэмэску: он наказан на две недели.
– Ему запретили видеться со мной! – возмущается Ханни. – Днём он должен работать, а по вечерам – сидеть дома. Какая жестокость! Его папаша – чудовище.
– Возможно, мистер Флетчер остынет и смягчится, – утешает её Шарлотта. – В четырнадцать лет две недели кажутся вечностью, но поверь, время пролетит быстро. Всё наладится.
– Да уж, хотелось бы, – бурчит Ханни. Переживать за Шэя и Ханни нет времени, так как появляются первые посетители. Я встаю за прилавок рядом с папой, Ханни и Саммер вооружаются блокнотиками, чтобы принимать заказы в летнем кафе.
Следующие пять часов я кручусь как белка в колесе. Машины подъезжают одна за другой, по саду гуляют уже целые толпы туристов. Честное слово, хорошо, что Коко обсыпала наши костюмы магической пыльцой! Теперь мы, шоколадные феи, можем порхать без устали целый день.
Я беру щипцы и подаю каждому гостю тот трюфель, на который он указывает. У меня ловко получается сворачивать папиросную бумагу, запечатывать коробочки и перевязывать их лентой. Одновременно я принимаю деньги и подсчитываю на калькуляторе сумму сдачи. Вскоре передо мной выстраивается очередь. Люди охотно покупают конфеты, и не по одной коробочке, а по две и даже три.
– Какая прелесть, – восхищается одна из туристок. – Коробочки – просто шедевр!
– И на вкус шоколад изумительный, – хвалит другая.
– Да, симпатичные вещицы, – слышится из очереди. – Идеально подходят в качестве подарков. Скажите, а большие коробки у вас бывают?
– Да, мы принимаем заказы на любую партию, – отвечаю я.
Скай успешно гадает на трюфелях: получившие предсказание вереницей тянутся к нашему столику, чтобы приобрести конфеты с той начинкой, которая должна принести им удачу.
Ханни и Саммер сбились с ног, обслуживая посетителей кафе. Четыре стола не вмещают всех желающих перекусить, туристы с чашками и блюдцами толпятся во дворике, листают брошюры и восхищаются искусственным прудом. Когда гости начинают кучковаться в ожидании свободных мест, Ханни берёт охапку одеял для пикника, расстилает их на траве и продолжает принимать заказы.
