Так и поехали дальше ни с чем принц и принцесса. Расстроенные, утомленные долгими напрасными скитаниями, повернули они, наконец, домой. Проезжая мимо хижины мудреца, эти двое зашли к нему, рассказали подробности путешествия и упрекнули его за то, что он дал им такой плохой совет.
Мудрец на это хитро улыбнулся и спросил:
– Такой ли уж напрасной была ваша поездка? Разве не вернулись вы домой умудренные опытом?
– Да, – ответил принц, – я уяснил для себя, что счастье и довольство – редкие гости на этом свете.
– А я, – добавила принцесса, – поняла, что для счастья и довольства нужно только одно – просто быть счастливым и довольным!
Тут принц взял ее за руку, и поглядели они друг на друга с такой безграничной любовью! Мудрец же благословил их и сказал:
– Истинный талисман отыскали вы в своих сердцах! Бережно храните его, и тогда злой дух недовольства никогда не будет иметь власти над вами!
Было воскресное утро. Яркое солнышко озаряло комнату и согревало своим теплом, в то время как ласковый, освежающий ветерок струился в открытое окно. А снаружи, где поля и луга были покрыты зеленью и цветами, под голубым Божьим чертогом, звенел ликующий птичий хор. Тогда как веселье и довольство царили в природе повсюду, в доме поселились скорбь и нищета. Даже хозяйка, которая раньше всегда была в хорошем расположении духа, сидела в это утро за завтраком с подавленным видом; в конце концов, она встала, не притронувшись к еде, утерла глаза и направилась к двери.
В самом деле, казалось, будто бы кто-то наложил проклятие на этот дом. Жизнь была так дорога, прокормиться было так трудно, налоги становились все более обременительными, год за годом домашнее хозяйство приходило в упадок все больше и больше, и теперь, наконец, нечего было ожидать кроме нищеты и убогости. Давно уже все это угнетало хозяйкина мужа, который, в сущности, был прилежным, трудолюбивым человеком. Теперь же мысль о будущем приводила его в отчаяние – да, много раз он даже порывался покончить со своим несчастным и безнадежным существованием! Ни слова утешения его добродушной супруги, ни полезный хозяйственный или духовный совет друзей не помогали ему. Все это лишь делало его еще более молчаливым и печальным. Оттого-то легко понять, почему его бедная жена, наконец, тоже утратила свою бодрость духа. Тем не менее, существовала совершенно иная причина ее грусти, которую мы скоро узнаем.
Когда хозяин увидал, что жена его тоже опечалена и собирается выйти из комнаты, он остановил ее и сказал:
– Не пущу до тех пор, пока не расскажешь мне, что с тобою стряслось!
Немного помолчав, она вздохнула и ответила:
– О, дорогой супруг, прошлой ночью мне приснилось, будто Господь умер, и все ангелы провожали его к могиле!
– Как ты можешь верить этакой нелепости! – сказал муж. – Ты ведь знаешь, конечно, что Господь бессмертен!
Доброе лицо жены озарилось счастьем, и она воскликнула, с нежностью сжав обе мужнины руки:
– Значит, наш дорогой Господь-то все еще жив!
– Ну, конечно! – удивился муж. – Как ты могла усомниться в этом!
Супруга устремила на него любящий взор, выражавший доверие, умиротворенность и счастье, обняла и сказала:
– Ах, милый муженек, но если Господь все еще жив, зачем мы не надеемся и не доверяем Ему! Ведь Он пересчитал каждый волосок на наших головах; ни один из них не будет потерян без Его ведома. Он украшает лилиями землю, дает пищу воробушкам и вóронам!
Словно пелена была снята с очей мужа, словно тяжкий груз пал с его сердца от этих слов. Он улыбнулся впервые за долгое время и поблагодарил свою кроткую, благочестивую супругу за хитроумную уловку, к которой она прибегла, чтобы возродить в нем веру в Бога и вернуть надежду.
А в комнате солнышко сверкало на счастливых лицах людей еще дружелюбней, легкий ветерок еще нежнее ласкал их улыбающиеся уста. Птицы же еще громче воспели искреннюю, сердечную хвалу Господу.
Жили на свете два брата. Каждый владел прекрасным наделом земли, и поскольку они были соседями, то частенько хаживали друг к другу в гости и разговаривали о хозяйстве, да о достатке. Один хвалился честностью его работника, другой же – ловкостью своей служанки. У старшего брата был великолепный жеребец, у младшего – красивая кобыла, оба одного цвета и роста. Вот об этих-то животных и заходила каждый раз речь: старший брат хотел купить кобылу младшего, тот же, напротив, не отказался бы от жеребца. Что ж, согласны они были только в том, что оба животных должны принадлежать одному хозяину – но никак не могли договориться между собой.
Однажды, когда в очередной раз речь зашла о жеребце и кобыле, младший брат воскликнул:
– Ну, так спорим, что я получу жеребца без твоего ведома? Более того, твой честный работник сам мне его приведет!
– Спорим, – согласился старший. – Мой жеребец против твоей кобылы, что этого не случится. Если работник захочет украсть его, он мне сам об этом скажет.
– Это ты так думаешь! – возразил младший.
– Да я уверен в его честности!
Пари было заключено, и братья разошлись.
На следующее утро младший брат позвал свою служанку и рассказал ей о пари с братом:
– Теперь я надеюсь на твою сноровку!
– Можете на меня положиться! – заверила его Грета и тем же вечером отправилась к работнику старшего брата.
– Доброго вечера, Ханс!
– Спасибо, Греточка!
– Трудишься, как всегда…
– Да, ведь это мой долг, моя обязанность.
– Я слыхала, твой хлев такой аккуратный, ни дать ни взять, кукольный шкафчик. Да теперь я и сама это вижу!
Ханс был польщен и пригласил Грету войти внутрь. Она же похвалила то, что стоило похвалы, и помогла с тем, что работнику еще необходимо было сделать.
«Эта Грета, пожалуй, симпатичная и милая девушка!» – подумал Ханс.
На следующий день, в субботу, Грета пришла снова.
– Доброго вечера, Ханс!
– Спасибо, Греточка!
– Ты не сердишься, что я сегодня опять пришла?
– Нет, с чего бы это?
– Ты уже свободен на сегодня?
– Да, я уже все сделал! И очень торопился! А знаешь почему? Потому что мне подумалось: может, Греточка заглянет сегодня?
Они присели поболтать. Ханс приметил, что Грета умеет складно говорить, да к тому же весьма умная девушка. Он возьми да и спроси ее: не хочет ли она пойти с ним на танцы в это воскресенье.
Грета согласилась, и они протанцевали до глубокой ночи, когда девушка воскликнула:
– Бог мой, уже так поздно! Мне ведь надо быть дома! Седлай-ка своего коня и отвези меня!
Ханса не надо просить дважды. Посадил Грету на коня, и поскакали они сквозь темную ночь. Чтобы девушка не упала, Ханс обхватил ее рукою и всю дорогу твердил о ее благосклонности к нему. Грета посчитала, что настал подходящий момент высказать все, что у ней на сердце: что ее хозяин хочет заполучить жеребца, на котором они сейчас скачут, и что он пообещал ей большое вознаграждение, и когда она получит его, оно станет хорошим приданным.
– Ты ведь поможешь, дорогой Ханс? – спросила она и поцеловала работника.
Бедняга Ханс! Теперь ему придется выполнить просьбу девушки – хочет он того или нет. Но как скрыть от хозяина кражу?
– Надо что-то придумать, – решила Грета. – Скажи хозяину, что во время поездки на тебя напали волки, и коня пришлось бросить. Волки же обглодали его до костей. Можешь даже привести господина сюда, а я позабочусь о том, чтобы завтра на этом месте лежали обглоданные лошадиные кости.
На том и порешили. Грета ускакала на коне, а Ханс отправился домой пешком.
Дома он никак не мог уснуть, его терзала мысль о том, как он завтра будет лгать своему хозяину. Не лежалось Хансу в постели, он вылез из нее и решил поупражняться во лжи. Вышел за дверь, обернулся и постучал – представил, что за дверью – его хозяин:
– Доброго утра, Ханс!
– Спасибо, господин!
– Как там жеребец?
– Э-э-э, господин! Жеребец… – тут он запнулся и не мог говорить дальше. Вышел снова за дверь и повторил:
– Доброго утра, Ханс!
– Спасибо, господин!
– Как там жеребец?
– Э-э-э, господин! Жеребец… – и опять он замолчал, ложь застряла в горле и тяжким камнем лежала на сердце.
Спозаранку он отправился в комнату к хозяину.
– Доброго утра, Ханс!
– Спасибо, господин!
– Как там жеребец?
– Э-э-э, дорогой господин! Жеребец… – он запнулся было на мгновенье, но продолжил, – жеребец похищен, и вор – я, теперь меня остается только повесить!
Затем Ханс рассказал, как все произошло, упомянув о том, что сообщила ему Грета.
– Так что жеребец у брата господина, – заключил он.
Хозяин был обрадован подтвердившейся честностью работника, простил его и пообещал вознаграждение – такое же, как брат его обещал служанке.
