– За что – спасибо?
– Как за что? – удивился Петька. – За подарок. Удочка-то твоя!
Да, это был самый счастливый день в Петькиной жизни. Чего только ему не надарили!
Олег Спасибо пообещал ему подарить, когда вернутся в город, живого бульдога.
– Морда, как у Черчилля. Вцепится, не отпустит! А злой, без намордника никуда. Придешь в школу, бросишь пальто прямо в коридоре, а он целый день охранять будет. И никакой раздевалки не нужно!
Гринберг пообещал подарить ему дорожные шахматы:
– А в доске дырочки. Вставляешь фигуры, и если даже поезд перевернется, с шахматами ничего не случится!
Маша Пашкова пообещала связать ему теплый свитер:
– У меня три кило шерсти, мама из Таджикистана привезла. Такой свитер свяжу, такой свитер! Модный, в шахматную клеточку, а на плечах вышью цветы – розы!
Грунькин пообещал подарить роликовые коньки:
– Куда хочешь поедешь. И никакого льда не нужно. Даже если в девять вставать будешь, и то на три минуты раньше звонка в школу прикатишь!
Рой сказал, что за ним – гантели, но не эти, эти ему неудобно дарить. А вот новые! Потяжелее!
Словом, один подарок был лучше другого:
Настольные часы с кукушкой!
Пластмассовая удочка!
Ласты!
Пять подшипников!
Театральный бинокль!
Собрание сочинений Жюля Верна в 12-ти томах!
Толстенный приключенческий роман «Блеск и нищета куртизанок» Бальзака!
Долгоиграющая пластинка с концертом Робертино Лоретти!
Водяной пистолет!
Хоккейная клюшка! Только у нее треснула ручка…
Три старинные монеты княжества Монако! Пять китайских марок!
Большой набор спичек на тему «Сказки Бажова»!
И многое, многое другое…
Вениамин ничего не обещал. Он подарил Петьке настоящий компас.
И в этот день Петька стал проводником. Он вел отряд точно по компасу. Оборачивался и кричал Леньке, который тащил два рюкзака – свой и брата:
– Не отставай! Выше голову!
Радостно щелкали птицы.
Ярко сверкало солнце.
Звонко пели комары.
И даже болото, в которое всех завел Петька точно по компасу, весело пускало пузыри и посылало навстречу отважным путешественникам стаи кузнечиков, стрекоз, лягушек.
Нет, такой день бывает только один раз в жизни. Хотите верьте – хотите нет!
Глава 6.
Дикий олень, пятипудовый сом и бобер Ерошка
– Вот теперь я вижу, что это заповедник, – сказал Олег Спасибо, когда отряд вышел на поляну, усыпанную красными точками земляники.
Визг, крик! – все бросились собирать ягоды.
Спасибо срывал только самые крупные. Набирал полную-преполную горсть и отправлял прямо в рот.
Внезапно за спиной у него послышались чьи-то шаги, хрустнула ветка.
Весь гомон почему-то сразу утих.
– Петьк, это ты? – оказал Спасибо, не оборачиваясь. – Ползи сюда, здесь земляники тьма-тьмущая.
Кто-то подошел ближе и вдруг полез Олегу в оттопыренный карман, пытаясь вытащить сдобную булочку, припрятанную за обедом.
– Куда? – запоздало схватился Олег за карман и обернулся.
Перед ним стоял… олень. Гордо покачивая большой красивой головой, он уплетал булку за обе щеки и ласково смотрел на Олега, словно хотел сказать: очень вкусно, очень-преочень, жаль только, что всего одна!
– Вень! – шепотом позвал Олег, боясь сдвинуться с места. Вениамин прижал палец к губам.
Все застыли, уставившись на оленя.
Олень тряхнул головой, отгоняя слепня, и легко затрусил в чащу. Раздвинул кусты, оглянулся и исчез.
– Ученый! – радостно закричал Олег. – Знает, у кого брать!
И тут понеслось:
– Видел, а?…
– А рога какие!…
– Дикий!…
– Вень, а Вень, а он дикий?…
– А почему он такой маленький?…
– Сама маленькая!… Больше лошади!
– Какой краси-и-вый…
Спасибо шел и хвастался:
– Я с любыми зверями общий язык нахожу. Они меня любят. Звери, знаешь, как доброту чувствуют! Думаете, это первый ко мне подошел? Когда я у моста сидел, ко мне один, с белым пятном на лбу, пять раз прибегал! Только я вам не говорил. Скажете, хвастаешь…
За деревьями мелькнул большой белый дом.
– Ну вот и пришли, – весело сказал Вениамин.
Ребята наперегонки помчались вперед.
– Музей! – гордо сказал Петька, прочитав табличку.
А рядом, на берегу реки, стояли палатки, играли в волейбол мальчишки и девчонки в красных галстуках. Ярко пылал на листе железа костер, и какие-то лихие парни ловко прыгали через пламя.
– Купаться! – завопил Ленька, бросая рюкзак на землю и стаскивая рубаху.
– Погоди, – остановил его Вениамин. – Сначала надо палатки поставить. Не на час пришли.
– Палатки так палатки! – весело ответил Ленька и снова надел рубаху.
Палатки установили молниеносно. Нашлось много помощников. Незнакомые мальчишки притащили колышки – раз-два и готово!
– А вы откуда?
– Из Воронежа.
– И мы!
– А вы?
– Из Мичуринска.
– Ты откуда?
– Из Курска.
– Ого!
– Давно?
– Нет, мы вчера приехали.
– Приехали?… У-у-у… А мы пешком!
– Вам хорошо, вам близко!
– Ничего себе! Тридцать километров! Языком, конечно, близко… А ты ножками, ножками!…
– Да ну вас, кончайте…
– А в музее были?
– Были. Там такой сом! На пять пудов тянет!
Сом и впрямь оказался огромным. Он стоял на распорках в огромном аквариуме в одной из комнат музея. Казалось, что он живой. Секунда – он шевельнет своими длинными усами, похожими на обрывки каната, махнет хвостом, и аквариум разлетится вдребезги. Не сом, а сомяга! Его поймали как-то давным-давно. Он ворвался в вентирь, вырвал его вместе с кольями и несколько дней плавал с ним по реке, а потом выбросился на песок. Говорят, что он воровал уток, гусей и даже нападал на телят, когда они приходили на водопой.
А теперь он лежит в чистом спирте, а у его носа застыли килограммовые окуни, похожие на мальков по сравнению с его огромной тушей. А он их ловит, ловит и никак не может поймать.
– Такого б на удочку, – сказал Колька.
– Жалко, – вздохнул Олег.
– А знаешь, сколько он бобров перевел! – разозлился старичок смотритель.
– Знаю, знаю, – выкрутился Олег. – Я и говорю, бобров жалко.
Старичок благосклонно посмотрел на него и повел всех дальше.
Чего только не было в музее! Чучела оленей, волков, зайцев, огромных хищных птиц!…
– Нам бы такой музей. В школу, – с завистью протянул Петька.
– Скажет тоже! – скептически заметил Ленька. Но больше всего понравились ребятам бобры.
Рядом с музеем река была до середины огорожена высокими сетками. Здесь в вольерах стояли домики бобров – завалы сучьев, плотины – да такие, какие и не каждый сапер соорудит.
Ребята стояли на вышке и долго смотрели на бобров. А те занимались своим делом, как будто и не замечали назойливых любопытных. Ныряли, грызли толстые бревна, строили.
А под самой вышкой лежал на бревне малыш Ерошка, так звали бобренка, и во все глаза глядел на ребят. А они бросали ему кусочки свеклы, которые принес сторож в большом тазу. Ерошка съедал кусочек за кусочком и все поднимал голову, словно тревожился – осталось ли там что-нибудь еще, или все кончилось?
– А они ручные? – опросила Маша.
– Да как сказать, – ответил сторож. – После революции на Усманке мало бобровых семейств осталось. Истребляли их хищнически. А когда заповедник сделали, тогда и оставшихся бобров под охрану взяли. Разводить стали. Сейчас уже более пятидесяти тысяч бобров, – с гордостью заявил сторож, – мы по Союзу расселили. И вот сами и думайте, дикие они или ручные? У нас в вольерах всегда несколько семейств живет. Изучаем повадки их, болезни всякие, законы их жизни. Ясно? А выше по течению, знаете сколько бобровых плотин! Правда, – вздохнул сторож, – врагов у бобров много. Хорошо, что местные ребята нам помогают. Корм заготавливают, на волков с нами на облаву ходят. Охраняют.
– Без нас никуда! – гордо сказал Петька.
– Никуда! – согласился сторож.
Ерошка, наконец, наелся и нырнул в реку. Сверху было хорошо видно, как он ловко правит под водой своим широким хвостом, словно веслом.
– До свидания, Ерошка, – прокричали вдогонку ребята. – Спокойной ночи.
– Спокойной ночи, – ответило эхо.
Это прошелестел лес, укладываясь ко сну.
Перед вами снова я, Петр Помидоров. Здрасьте, здрасьте, низкий поклон, привет родственникам!
Сегодня у меня необычное амплуа (Ленькино словечко) – я веду репортаж о торжественном закрытии нашего лагеря. Мое выступление транслируется по телевидению, по всем каналам! Если вы сейчас включите телевизор, то, разумеется, ничего не увидите, потому что, как говорит мой папа, что прошло – того уж не вернуть.
