-- Ленка! -- вскочила Лиза. -- Троллейбус же должен подпрыгнуть, если в него хочет сесть кто-то злой! Значит, Мишка не предатель!
-- Мама тебе что говорит? Ты сначала делаешь, потом думаешь. Как троллейбус мог подпрыгнуть, если в это время через другую дверку входили змея и Федя? Ты мне сама рассказывала.
-- Верно, -- пригорюнилась старшая. -- Ой, все равно, так хочется, чтоб не он...
-- Ну, что ж, -- спокойно произнес Печенюшкин. -- Видно, пришло время появиться главному свидетелю. Мануэла! -- позвал он громко. -- Мануэла! Мануэлина!
Одним прыжком клоун оказался у окна. Но кобра, стоя на хвосте, уже заслоняла стекло. Голова ее угрожающе раскачивалась из стороны в сторону, а из раскрытой пасти вырывался короткий луч голубого пламени. Предатель молниеносно обернулся. Перед ним стоял Печенюшкин, и солнечное острие его шпаги касалось горла медведя.
А в комнате, меж тем, появилась толстая Мануэла. Очевидно, она проникла через одну из щелей в растрескавшихся половицах.
-- Я так волнуюсь... -- начала крыса. Ее передние лапы то вытягивались по струнке вдоль тела, то скрещивались на груди, то прятались за спину. На шее бантиком был повязан шнурок от копченой колбасы.
-- Я тоже виновата, но постаралась искупить вину. Ничего, что я говорю по-крысиному? Я на других языках не умею, хотя абсолютно все понимаю.
-- О чем она? -- забеспокоился Федя, не знавший крысиного.
Фантолетта нагнулась к нему и шепотом принялась переводить.
Крыса продолжала:
-- У меня восемь детишек. Приходится добывать пропитание самыми разными путями. Что говорить! Не всегда эти пути прямые и светлые. И вот, недавно, когда я пыталась стащить со стола в дворцовой кухне шкурку от окорока, вдруг на лапе у меня защелкнулся капкан. Грубые стражники схватили меня, притащили вместе с капканом к Ляпусу и бросили на пол. Злодей сидел в кресле, а рядом с ним стоял некто в плаще с опущенным капюшоном. Стражники удалились.
Ляпус показал мне на камин. Там, в камине, на сложенных для растопки дровах, стояла клетка с восемью моими бедными малютками. Негодяй украл их, -- Мануэла зарыдала. -- Ляпус сказал, если я не выполню его приказания, он зажарит их и скормит дворцовым собакам. Я согласилась... согласилась, что мне оставалось делать? Незнакомец откинул капюшон. Вот кто это был. -- Крыса указала лапой на медведя. -- Мне было ведено устроить побег Феди из тюрьмы и сделать так, чтобы он взял с собой клоуна, считая его тоже узником, пострадавшим от злодея. После этого, сказали мне, мои крысята вернутся к своей матери...
-- Лиза! -- удивилась внезапно Аленка. -- Я и не знала, что умею понимать крысиный язык! А ты понимаешь?
-- Мы обе не понимаем, -- отозвалась умная Лиза. -- Раз это вроде как фильм, значит, ее кто-то дублирует. Не мешай, пожалуйста!
-- Когда Ляпус узнал, -- говорила крыса, -- что в тюрьме оказалась еще и Лиза, и сбежала вместе с Федей и клоуном, то чуть не убил меня. Но я прикинулась дурой и твердила только одно -- ведь поручение выполнено! В конце концов, мне вернули детей. Ляпус сказал, что держит слово.
"Куда бежать? -- думала я. -- Как предупредить об изменнике?" На счастье, Печенюшкин и нашел меня во дворце -- поблагодарить за помощь в побеге. Я все-все рассказала ему. Теперь мои детки надежно спрятаны, злодей их не найдет. Вы можете казнить меня за то, что помогла изменнику. Но вспомните, умоляю, что Мануэла уже трижды доказала свою преданность! Не задержала побег до появления Ляпуса, помогла Печенюшкину найти Алену и разоблачила предателя. А теперь делайте со мной все, что хотите!
Крыса умолкла, гордо подняв усатую голову, но лапы ее дрожали.
-- Старая дрянь! -- процедил клоун. -- Жаль, что я не задавил тебя там, в тюрьме, мимоходом!
-- Решайте! -- промолвил Печенюшкин. -- Какая кара должна постигнуть шпиона?
-- Смерть... -- проговорил Федя растерянно, глядя с мучительной укоризной в глаза своего бывшего друга.
-- Превратить его в старый осиновый пень! -- кричал Морковкин. -- Какая гадость! Бросить подозрение на меня, старика, который никому не сделал дурного!
-- Может, все-таки попробовать перевоспитание трудом, -- спрашивала фея. -- Пусть искупает вину, корчуя пни на Турахтиновом болоте.
-- Выс-с-селить в пус-с-стыню, -- шипела кобра. -- Пус-с-сть узнает, каково нам, жителям отдаленных от с-с-столицы районов.
-- Раз вы не пришли к согласию, -- сказал Печенюшкин извиняющимся тоном,-- позвольте решать мне, как старшему нашей особой группы.
Он отвел шпагу от горла Чемпиона и острием мгновенно начертил над ним в воздухе магический знак... Вместо клоуна у окна стояло облезлое медвежье чучело с подносом в передних лапах.
Печенюшкин вложил шпагу в ножны, стянул перчатки из тонкой кожи и брезгливо бросил их на поднос.
-- Пусть стоит здесь, в доме своего хозяина. Кроме меня, никто его не расколдует. Победим -- пусть Волшебный совет решает, что с ним делать. Прошу всех в троллейбус, пора лететь. Алена с Лизой нас заждались.
Глава седьмая
Тайна Драконьей пещеры
Печенюшкин и его друзья добрались к Лизе с Аленой быстро, меньше чем за полчаса. Девочки, дожидаясь их, успели разыскать в кладовке уйму всякой ненужной ерунды. Бинокль без стекол, облезлый напудренный парик, стоптанный лаковый ботинок с острым загнутым носом, длинный лиловый шелковый шарф, проеденный молью, белая майка, разодранная в неизвестной схватке.
Практичная Алена разглядывала майку, соображая, может ли она еще пригодиться хозяину. На груди красовалось изображение кошки, а под ним темнела короткая надпись.
-- Ри-та...-- медленно прочла Аленка. -- Лиза, смотри, эту киску зовут Рита, как девочку!
-- Пума, а не Рита, -- поправила образованная Лиза. -- Буквы-то не русские. Это вот такой пуме Гокко всадил прямо в глаз стрелу, спасая Пиччи-Нюша.
-- Такой маленькой?!
-- Дурочка ты, Алена, -- не выдержала сестра. -- У тебя в "Айболите" крокодил на картинке нарисован, так выходит теперь, что все крокодилы такого размера, как в книжке?
-- Ну и что! -- не сдавалась девочка. -- А Дюймовочка ведь в книжке нарисована такая, как была на самом деле! Ты мне сама говорила. Помнишь?
Пока Лиза подыскивала достойный ответ, в дверь осторожно постучали.
-- Кто там?! -- спросили сестренки хором.
-- Венок из гуарама! -- раздался веселый голос Печенюшкина.
-- Свои, свои, Лизавета, отворяй! -- это уже был Федя.
-- Аленушка, солнышко, маленькая моя! -- волновалась за дверью Фантолетта.
-- Перстень Елизаветы! -- воскликнула Лиза, вспомнив ответ на пароль, и распахнула дверь.
Аленка вспрыгнула на Фантолетту, повисла на фее, как радостная обезьянка, руками обвивая шею, а ногами обхватив бока. Престарелая волшебница с трудом удерживала равновесие. Радостные слезы текли по ее лицу. Сквозь облик дивной красавицы то проступали на мгновение, то исчезали вновь черты добрейшей бабушки. Лиза, Печенюшкин, Морковкин и Федя, обнявшись, закружились по комнате в хороводе. Змея отбивала кончиком хвоста такт веселой мелодии и даже пыталась что-то насвистывать. Словом, встреча вышла на редкость трогательной.
Печенильный автомат трудился на полную мощность, вырабатывая груды сладостей. Хозяин расставлял чашки, приглашая всех за стол.
-- Уж сразу и чай!.. -- огорчался Федя, вытирая руки о штаны. --Оголодал я с делами-то. Быка бы сейчас жареного да чару полуведерную Ессентуков номер семнадцать! Может, у тебя, друг Печенюшкин, найдется хотя бы котлетный автомат?
Печенюшкин виновато развел руками.
-- Феденька! -- вмешалась Лиза. -- А ведь у меня в гостях ты овсяное печенье ел и даже хвалил.
-- Так борщ же был сначала! -- завопил голодный домовой. -- Правильный был борщ, душистый, наваристый. И косточка мозговая...
Услышав о борще, Аленка забеспокоилась и вопросительно посмотрела на Фантолетту.
-- Сейчас, сейчас, -- взволновалась фея. -- Все можно, заказывайте, кто что хочет...
Кобра, несмотря на уговоры присесть к столу, устроилась в углу комнаты на полу над миской парного молока. Федя ловко расправлялся с жареной бараньей ногой и гарниром из копченых лисичек.
Лиза увлеченно поливала кетчупом эскалоп с жареной картошкой. Морковкин неторопливо прожевывал свекольную котлетку, запивая ее минеральной водой.
Печенюшкин поглощал продукцию домашнего автомата, фея крошечными глотками прихлебывала чай, а Аленка, мечтательно глядя в потолок, все заказывала:
-- Салатик с зеленым горошком и просто горошек отдельно, в тарелочке, с ложкой. Я им буду заедать. Хлебушек маслом намазать, только густо. Яичницу, нет, просто два яичка в мешочек. Чаек, только горячий и в двух чашечках, большой и маленькой. Я буду из большой в маленькую переливать, чтоб он быстрее остывал. Потом тортик черемуховый, и все.
-- Лопнешь, Ленка!-- пробормотала Лиза, жуя.
-- А печенье я после тортика поем, -- спокойно закончила Алена, не обращая внимания на невнятную реплику сестры.
Обед закончился. Аленка, конечно, не справилась со своим заказом. Она съела два яичка, немножко салата, ложку горошка, повеселела и заверила фею, что остальное доест потом. Впрочем, в голосе ее убежденности не чувствовалось.
