Все военные годы Московский зоопарк работал, неся людям радость от встреч с братьями меньшими.
В сутках двадцать четыре часа
Понятие времени у майора милиции Леонида Вайнера сместилось: давно не было выходных и даже перерывов на обед. У него, старшего оперативного уполномоченного Московского уголовного розыска, все двадцать четыре часа в сутках слились в единый поток действий. Часто дело, начатое сегодня, переходило на другие сутки.
Наступившая очередная неделя вроде ничем не приметная, а Леонид вернулся домой только в пятницу, и то уже под утро. Сунул пистолет под подушку. Разогревать чайник не стал, выпил остывшего чаю. Завел будильник, снял сапоги, повесил пиджак на спинку стула. Присел на кровать, привалился к подушке, подняться сил уже не было, словно в глубокую яму провалился.
Ошалело загремел будильник, Леонид дотянулся до него не вставая с кровати, приглушил звонок. Он никак не мог освободиться от сна. Не так уж плохо, поспал — четыре часа. На то, чтобы побриться и позавтракать, у него оставалось пятнадцать минут.
И снова на службу. К такому распорядку дома привыкли. Ни мать, ни жена давно не спрашивали Леонида, когда он вернется. Да если бы он и хотел, не смог бы сказать родным что-то определенное. Будучи с детства аккуратным, на первых порах пытался обещать родным и даже называл час, к которому будет дома. Но вскоре сам убедился, что ничего путного из этого не получится, а дома лишнее волнение.
Служебное задание — оно и есть задание, по минутам не распишешь — он же оперативный сотрудник милиции. Спрашивали товарищи у Леонида, какие задания он считает простыми, а какие трудными. Улыбался, но отвечал односложно: «Да кто же их знает». И разговора дальше не продолжал, словно этим все было сказано.
Ведь как в МУРе, идет человек на самое простое, обыденное задание, а оно вдруг так обернется, что на всю жизнь запомнишь. Оперативной группе, которую он возглавил, поручили проверить документы у пассажиров на Казанском вокзале. Какое это задание: простое или сложное? Леонид сказал свое обычное: «Посмотрим». Вайнер никогда не спешил с выводами.
Военным патрулям и сотрудникам милиции предоставили право требовать у любого гражданина паспорт, удостоверение, командировочное предписание или любой другой документ, удостоверяющий личность. Никто не удивлялся и не возмущался таким требованиям милиции. Война. Проверка документов — испытанный метод выявления вражеских шпионов и диверсантов. Каждый гражданин понимал, что этого требует военная обстановка, диктует бдительность. Ведь документов терялось немало.
В войну в Москве проводилась проверка документов на всех железнодорожных и речных вокзалах, в аэропортах. И не зря. Сотрудники милиции проверяли документы в разное время, чаще ночью, когда на улицах города пустынно и безлюдно. Ночью проводить проверку во всех случаях было удобнее и безопаснее. Конечно, каждую такую операцию муровцы держали в тайне. О времени знал только старший оперативной группы.
Как обычно, сотрудники вместе с Вайнером зашли к дежурному по отделу милиции вокзала. Тот кратко ознакомил их с оперативной обстановкой на дороге: на станции Рязань II обокрали вагон с продовольствием, два ограбления пассажиров в ростовском поезде. Дежурный попросил записать приметы преступников, которые могли появиться в городе.
— Если вопросов ко мне нет, пошли к военному коменданту, — сказал дежурный. — Что-нибудь новенькое узнаем по их линии.
Сотрудники милиции осторожно, чтобы не наступить на ноги лежащим на полу пассажирам, поднялись на второй этаж. Пожилой майор — комендант ждал их.
Он вежливо поздоровался, пригласил садиться. Комендант плотно закрыл дверь, вынул из сейфа папку с образцами военных проездных документов.
— Это командировочное предписание, — показал он листок. — Обратите внимание, оно действительно только в том случае, если на нем имеется шифр.
Майор показал работникам милиции соответствующий условный знак… Вайнер внимательно осмотрел документ, прочитал и передал товарищам.
— Шифры проставлены на всех воинских предписаниях, — напомнил комендант. — Известные вам ранее шифры не действительны. Поэтому всех военнослужащих, независимо от воинского звания, не имеющих на документах условных обозначений, задерживайте, оружие отбирайте. Товарищ Вайнер, сколько оперативных групп МУРа сегодня будет работать? — повернулся комендант к Леониду.
— Три, как всегда.
— На нашем вокзале сегодня особенно много пассажиров. Управитесь? В помощь выделяю командира и по три красноармейца на оперативную группу. Проверку сегодня производите не выборочно, как обычно, а подряд, у всех без исключения. В случае осложнений с военнослужащими вызывайте меня или помощника. Понятно?
— Так точно! — по-военному ответил за всех Вайнер.
Каких-либо других важных сообщений у военного коменданта Казанского вокзала не было. Вайнер отметил про себя, что проверку документов лучше начинать с боковой двери, там меньше толпится народу, да и не так заметно.
От коменданта вместе с Леонидом Вайнером снова все прошли в отдел милиции. Минут тридцать до проверки можно было еще отдохнуть.
В привокзальном репродукторе было слышно, как часы на Спасской башне Кремля пробили полночь.
— Приступим! — сказал Вайнер товарищам. — Сразу все идите к входным дверям, закройте их на запоры!
С этой минуты без разрешения Вайнера из помещения никто не мог выйти. У выходов встали оперативники и вооруженные красноармейцы.
Вокзал в эти поздние часы напоминал огромный муравейник. Даже огромная высота потолков не спасала — воздух в зале ожидания был спертый, прокуренный. Пассажиры рады были теплу, не обращая внимания на духоту и тесноту, притулившись кто на вещах, кто на скамейке, спали. Многих приходилось будить. Большинство молча протягивали милиционерам документы, некоторые же ворчали: «Сами не спят и людям не дают…» Но при виде молчаливых сотрудников торопливо лезли в карманы, кошельки, сумочки за паспортами и справками. Среди ночи будить усталых людей, конечно, невежливо, но что делать — служба. Сотрудники работали парами, быстро и четко — профессиональный навык. Наметанным взглядом, еще до того как взять документ, часто безошибочно определяли, что за человек перед ним.
На деревянном казенном диване, стоящем возле прохода, облокотившись на вещевой мешок, в накинутой на плечи шинели дремал капитан-артиллерист. Судя по всему, фронтовик. Вайнер решил сам проверить у него документы. Легонько тронул капитана за плечо.
Капитан открыл глаза и вопросительно посмотрел на Леонида.
— Проверка документов, — вежливо объяснил Вайнер.
Шинель у капитана сползла с плеча ровно настолько, чтобы сверкнули ордена Красной Звезды и Отечественной войны I степени. Заметив, что это произвело впечатление, артиллерист порылся в кармане гимнастерки, протянул Вайнеру удостоверение и вложенное в него командировочное предписание.
— Пожалуйста.
Удостоверение у капитана было в порядке. Леонид развернул предписание — на нем, как положено, стояли печать и штамп воинской части. Но зашифрованного знака не было. Не спуская глаз с командира, Вайнер медленно сложил документы. Потом, что-то вспомнив, снова развернул и еще раз стал читать предписание — это был условный сигнал рядом стоящему оперативному сотруднику: внимание!
Прочитав предписание, Вайнер вежливо вернул его капитану вместе с удостоверением.
— Какие претензии у милиции? — спросил капитан, при этом снова сверкнув орденами.
— Товарищ капитан, документы у вас в порядке, — устало ответил Вайнер, — но в командировочном предписании Москва не указана пересадочным пунктом, поэтому, согласно приказу наркома, вы не имели права заезжать в столицу.
Капитан насторожился:
— Я этого не знал, видимо, в полку писарь ошибся; еду в Н-ск на завод за новой техникой.
— Ничего страшного не случилось, — успокоил Вайнер. — Это формальность, но к военному коменданту придется пройти, без его визы вам билет не закомпостируют. Мы же этим не занимаемся. Человек военный, фронтовик, сами должны понимать, — миролюбиво проговорил Вайнер. — Мы вас проводим.
— К коменданту так к коменданту, — согласился артиллерист, закинул за плечо вещевой мешок и пошел с Вайнером.
Никто из пассажиров, сидящих в зале ожидания, не заметил, что следом за капитаном, слева и справа, пошли оперативные сотрудники.
В комендатуре у артиллериста отобрали наган. Он не возражал.
— Содержимое из вещевого мешка сами положите на стол, — предложил Вайнер. — Документы тоже…
Артиллерист вынул две банки американской тушенки, кусок сала, завернутый в пергамент, буханку хлеба, сахар, охотничий нож — финку в металлическом чехле.
