– Однако! – сказал Ноэ.- Что вы скажете об этой мещаночке, Анри?
– Она очаровательна, голубчик Ноэ!
– Не хуже Коризандры?
– Ну вот! – недовольно ответил принц, скандализованный подобным сравнением.- Я засмотрелся на нее просто потому. что мне пришла в голову странная мысль: не та ли это женщина. которую прошлой ночью преследовал Рене?
– Возможно, но ведь та была на черной лошади, а эта – на белой…
– Велика важность! Лошадь можно переменить… Но что-то в ее манерах, движениях говорит мне, что это она! Однако… Эй, ты там, поваришка! – крикнул он трактирщику.- Скоро ты покончишь со своей стряпней? Я голоден!
– Анри, Анри,- лукаво шепнул Ноэ,- готов держать пари, что вам не хочется ни есть, ни пить, а просто не терпится повидать поскорее вашу незнакомку!
– Да замолчи ты, глупый человек!
– И я нисколько не буду удивлен, если вы… "втюритесь" в нее, как говорит Брантом.
– Я люблю Коризандру! – пылко возразил принц.
– О, я верю,- ответил Ноэ с насмешливой улыбкой,- но в путешествии отсутствующая возлюбленная точно так же теряет свои права, как муж, уехавший на войну или на охоту!
– Ноэ, ты богохульствуешь! Ты отрицаешь любовь!
– Ничего подобного! Просто я философ, имеющий свои принципы!
– А в чем заключаются эти твои принципы?
– В том, что нет никакого греха снять ризу с иконы св. Петра, если хочешь надеть ризу на икону св. Павла!
– Не понимаю!
– Я говорю, подобно вашей бабке Маргарите Наваррской, языком притч. Риза – любовь, икона – женщина, которую обожаешь. И если риза всегда со мной, а в путешествии мне вместо св. Петра встретился св. Павел, то…
– Милый мой Ноэ, ты просто развращенный вольнодумец! Я отвергаю такие нечестивые принципы!
– Посмотрим, посмотрим! – насмешливо сказал Ноэ.
В этот момент в дверях появился хозяин; он почтительно доложил, что гусь шипит на вертеле, и попросил своих гостей в ожидании соблаговолить отдать честь матлоту из угря, тушеной турской свинине и остатку кабаньего окорока, не пренебрегая парой запыленных бутылок старого вина.
Как раз тут появился и горожанин с молодой женщиной. Генрих любезно подскочил к последней, подал ей руку и усадил на почетное место справа от себя. Уселись за еду. Горожанин держал себя очень хорошо: он не говорил лишнего, хотя и не отмалчивался, был почтителен без низкопоклонства и угодливости, любезен без навязчивости. Молодая женщина, к которой он обращался на "вы", называя ее Саррой, тоже держалась прелестно: она очень мило отвечала на любезности и галантные шутки принца и его спутника, но при этом ее лицо становилось печальным.
Принц старался рядом ловких расспросов разузнать, кто такие его собеседники. Что старика звали Самуилом, это Генрих узнал из обращения к нему Сарры, но от каких-либо разъяснений Сарра и Самуил решительно уклонялись, ограничившись замечанием, что едут из Тура в Париж. Как только ужин кончился, Сарра ушла к себе в комнату, а Самуил отправился в соседнее помещение, где ему приготовили постель.
– Пойдем подышим свежим ночным воздухом! – сказал принц, увлекая Ноэ на улицу.
– Уж не собираетесь ли вы поговорить со мной о Коризандре?
– Ты все смеешься! – ответил Генрих.
– Ничуть не смеюсь. Просто мои предсказания сбываются, и вы уже "втюрились" в хорошенькую мещаночку.
– Ошибаешься! Меня просто интригует: кем она приходится этому горожанину? Дочерью, женой? И она ли именно та женщина, которую вчера преследовал Рене!
– Ну, все это не так-то легко узнать!
– Если это его дочь…
– Что тогда? – спросил Ноэ принца.
– В таком случае у него очень хорошая дочь, только и всего. Но если это – его жена… о, тогда…
– Ах, бедная Коризандра! – рассмеялся Ноэ.
– У тебя отвратительная манера издеваться! – воскликнул Генрих, кусая губы.- Так я же докажу тебе, что ты ошибаешься, и уйду спать!
Придя к себе в комнату и приказав подать лампу, Генрих не раздеваясь уселся на кровать и глубоко задумался, но не о Коризандре, а о прелестной незнакомке.
– Кажется, Ноэ прав! – пробормотал он.- Я готов забыть Коризандру… Нет, я вижу только одно средство оживить в своей душе ее образ – это вскрыть и прочесть ее письмо, адресованное к подруге детства!
IV
Генрих Наваррский развязал узел шелковой тесемки, развернул письмо Коризандры, подвинул лампу и прочел:
"Дорогая моя Сарра!"
Это имя заставило его вздрогнуть.
"Сарра! – подумал он.- Но ведь так же зовут прелестную незнакомку? Но нет, Коризандра вскользь упомянула, что ее подруга никогда не уезжает из Парижа, так что я наверное застану ее там. Следовательно, это – просто совпадение!"
Успокоив свои сомнения этим размышлением, он продолжал читать:
"Это письмо вручит тебе молодой дворянин мужественного вида и красивой наружности. Этого дворянина, который впервые отправляется в Париж, зовут Генрих Бурбонский, принц Наваррский. Но тебе он представится просто под именем Анри, и ты не должна и вида подавать, что знаешь о нем что-нибудь большее, так как по воле своей матери, королевы Жанны д'Альбрэ, он должен жить в Париже инкогнито. Мой юный принц храбр, смел, остроумен, порядочен, но… ему только двадцать лет! Понимаешь? Нет? Ну так я должна сделать тебе признание: я люблю его, и он любит (или воображает, что любит) меня. Он расстался со мной с самыми священными клятвами вечной любви… Но что такое клятвы двадцатилетнего ребенка? Их уносит первый встречный ветер…"
"Ба, да уж не предвидела ли Коризандра, что я встречу такую прелесть между Блуа и Божанси?" – подумал Генрих, прерывая чтение, а затем продолжал:
"А я очень ревнива, милая Сарра, и сердце сжимается у меня при мысли, что там, в Париже, другая полонит его сердце! Вот поэтому-то я и обращаюсь к тебе, милочка Сарра, поручая тебе своего Анри. Вот что мне пришло в голову. Хотя мы и не видались с тобой пять лет, с тех пор как ты вышла замуж за Лорьо, но я уверена, что ты по-прежнему красива, если только не стала еще лучше. Наверное, большая толпа воздыхателей бродит с наступлением вечера около твоего дома. Ну так пусть же вместе с Анри одним воздыхателем станет больше! Если Анри увидит тебя, он сейчас же влюбится в тебя. Но ты так же красива, как и добродетельна, а к тому же крепко любишь меня. Поэтому ты будешь просто кокетничать с ним, разжигая его страсть, откладывая решительный шаг со дня на день. В пылу увлечения Анри не станет обращать внимания на других женщин и таким образом уцелеет для меня вплоть до своего возвращения домой, где я заставлю его поплатиться за попытки изменить мне! Вот та просьба, которую я имею к тебе, дорогая моя Сарра! До свидания! Вспомни наше милое детство в замке моего отца и продолжай по-прежнему любить меня! Я вкладываю в это письмо еще записочку к твоему старому мужу, который, надеюсь, в случае необходимости предоставит свой кошелек к услугам моего Анри. Еще раз всего хорошего. Твоя Коризандра".
– Черт возьми! – воскликнул Генрих Наваррский, окончив чтение письма.- Да ведь эта Коризандра просто чудовище! Какое вероломство! Войдите! – крикнул он, услыхав, что в дверь стучатся.- А, вот и ты! – сказал принц, увидев Ноэ.
– Господи! – почтительно ответил юный насмешник.Надеюсь, что Коризандра не поссорила нас и что…
– Коризандра – предательница! – перебил Генрих.- Читай! – прибавил он, протягивая письмо Ноэ.
Последний взял письмо в руки и принялся читать его у лампы. Ни звука, ни восклицания не вырвалось у него как во время чтения, так и по окончании письма.
– Ну, что ты скажешь? – спросил принц.
– Скажу, что графиня очень ловкая женщина,- спокойно ответил Ноэ.
– И что бы ты сделал на моем месте?
– Прежде всего я опять бы завязал тесемку письма!
– Ну а потом?
– Приехав в Париж, я снес бы письмо по адресу, притворился бы влюбленным в красотку-еврейку и сделал бы ее своей возлюбленной. Таким образом я наказал бы обеих подруг, затеявших такое предательство!
– Все это хорошо,- возразил принц,- но на это нужно время, а мы ведь не знаем, сколько времени нам предстоит жить в Париже и куда мы должны будем отправиться оттуда.
– Но ведь у вас имеется с собой письмо, в котором написаны все инструкции ее величества?
– Это письмо должно быть вскрыто только в Париже!
– А письмо графини вообще не должно быть вскрыто – вами по крайней мере? – заметил Ноэ.
– Ты прав! – сказал принц.- Так давай же познакомимся здесь с содержанием матушкиного письма!
Они вскрыли пакет, достали письмо и прочли следующее:
"Дорогой мой сын! Я не хотела заранее открыть Вам цель Вашего путешествия из боязни, чтобы роковая любовь, привязывающая Вас к графине де Граммон – женщине, красота которой не равняется ее нравственности,- не помешала бы Вам подчиниться моей воле. Но я надеюсь, что по приезде в Париж Вы образумитесь и вспомните об обязанностях будущего короля по отношению к своему народу! В то время как Вы ухаживали за Коризандрой, король Карл IX, наш кузен, вел со мной переговоры относительно Вашего брака с его сестрой Маргаритой де Франс. Вот по поводу этого-то брака я и посылаю Вас в Париж. Но я боюсь мести и интриг королевы Екатерины, а между тем Вам следует сначала лично убедиться, подходит ли Вам в жены принцесса Маргарита. С этой целью по приезде в Париж Вы отправитесь в Лувр и добьетесь возможности переговорить с господином де Пибраком, капитаном лейб-гвардии его величества короля Карла IX. Вы покажете Пибраку кольцо, полученное Вами от меня, и Пибрак сейчас же будет к Вашим услугам. Он представит Вас ко двору в качестве беарнского дворянина, и Вы получите возможность присмотреться к принцессе Маргарите, а так как она очень красива, то Вы скоро забудете об этой интриганке Коризандре. В заключение прибавлю еще, что Вы должны всецело полагаться на Пибрака, которому я дала свои инструкции. Берегитесь также дать заподозрить в себе что-либо иное, кроме бедного беарнского дворянина, мошна которого не отличается толщиной!"
