у дороги, споткнулся о камень, упал, выставил вперед руки, потом вскочил на ноги и заковылял дальше с подвернутой ногой как можно быстрее. Было очень больно, но он молчал.
– Ты не ударился? – Сигмунд догнал его и протянул руку, чтобы помочь.
Секунду Маркус думал, не плюнуть ли ему на руку, но сдержался. Это значило бы показать чувства, а Маркус решил больше ни за что на свете не показывать Сигмунду никаких чувств. Чувства относились к людям, а Сигмунд – не человек. Он – воздух. Нет, даже не воздух. Ходячий кусок мяса, загрязняющий воздух, которым дышит Маркус.
– Больно?
Маркус прикусил губу. Если прикусить достаточно сильно, то, может, станет так больно, что он забудет про ногу. Не забыл. Теперь болели и губа, и нога. Лучше бы уж шел он своей дорогой. Прочь от фальшивого сострадания со стороны «куска мяса»! Жаль, невозможно. Нога, конечно, скоро опухнет, и если он будет продолжать идти, станет еще хуже. Наверное, ее придется ампутировать. Впрочем, это не имеет значения. Если им так хочется, они его могут ампутировать хоть целиком.
– У тебя кровь на губе!
Маркус смотрел под ноги, но взволнованное лицо Сигмунда, словно соринка, торчало в уголке его глаза. Хорошо бы надеть на глаза шоры, тогда он видел бы только то, что хотел.
– Маркус, скажи что-нибудь!
Он остановился и обернулся к надоедливому «куску мяса».
Секунду они смотрели друг другу в глаза. Маркусу стало дурно. Будто он стоял на самом краю обрыва и смотрел вниз на реку. И так захотелось туда упасть… Он чуть не ухватился за Сигмунда, чтобы не свалиться, но все-таки удержался на ногах и произнес сухим, отстраненным голосом:
– Ты кто?
– Что? – Сигмунд посмотрел на него в полном недоумении. Потом улыбнулся. – В философском смысле?
«Иногда самые умные оказываются самыми тупыми», – подумал Маркус. Сигмунд умел считать, умел анализировать, обсуждать, но он ничего не понимал.
– В таком случае, – продолжал Сигмунд, – должен сказать, что я…
– Ты ничего мне не должен, – сказал Маркус и снова уставился под ноги. – Я тебя не знаю.
Невдалеке он заметил Эллен Кристину. Она стояла на тротуаре и смотрела на них. Нет, не на них. На Сигмунда. «Уши из цветной капусты и кусок мяса». Самая глупая на свете парочка. Надо бы написать про них сочинение, в конце которого оба окажутся в мусорном баке. Она помахала рукой. Уголком глаза Маркус заметил, как Сигмунд покраснел, пробегая мимо Маркуса навстречу Эллен Кристине. Казалось, он даже смутился, но Маркус знал, что это не так. Просто Сигмунд был влюблен. Впрочем, теперь это не играло никакой роли. Смущен он или влюблен. Глуп или умен. Расстроен или доволен. На свете живут миллиарды людей, которых Маркус не знает. Одним больше, одним меньше – какая разница?! Он снова побрел по дороге. Нога больше не болела. Теперь болела голова. Вот Эллен Кристина взяла Сигмунда за руку. Скоро они начнут целоваться, а потом… что и похуже. Может, она даже забеременеет. Замечательный заголовок для желтой прессы: «Малолетка залетела от нахала ровесника». Догадайтесь, кто здесь и не думает защищать своего бывшего друга?
«К сожалению, этот тип всегда был на редкость скользким, – высказался Маркус Симонсен в эксклюзивном интервью нашему журналу, – его стоило бы давным-давно кастрировать. Собственно говоря, он – нимфоман».
Маркус даже всхлипнул, наблюдая за тем, как Сигмунд вместе с Эллен Кристиной исчезают за школьными воротами прочь из его жизни.
Маркус и Сигмунд сидели за двумя последними партами в ряду у окна. Это были их места еще с младших классов. Парты закрепились за ними, и никто не протестовал, когда Сигмунд попросил занять те же места в средней школе.
Они не шумели и мало разговаривали друг с другом во время уроков, зато придумали себе особое развлечение. Маркус посылал Сигмунду тайные сигналы, тыча его в спину карандашом, а Сигмунд отвечал тем, что наступал Маркусу на ногу, которую тот вытягивал под партой. Иногда они обменивались записками. Они разработали изысканную технику, благодаря которой никто не мог обнаружить их общения. Так они убивали время даже на уроках у Дарре Хансена, таких скучных, что половина класса просто начинала храпеть, а не петь, как полагалось: «Братец Яков, братец Яков, спишь ли ты?»
Сегодня Маркус сидел, убрав ноги под стул, и наблюдал, как Сигмунд пытается дотянуться до них. Когда он уже почти дотянулся, Маркус спрятал ноги еще глубже. Сигмунд наклонился вперед, держась за парту, и вытянул ноги назад как можно дальше. Маркус чуть отодвинулся, и Сигмунд вытянул еще. Эллен и Турид, которые сидели рядом, заметили происходящее. Теперь они наблюдали за Сигмундом и тихонько посмеивались. Учитель английского Бьяртмар Воге тоже заметил, что в дальнем углу происходит что-то странное. Он отвернулся от доски, на которой писал слова, и с интересом посмотрел на мальчика, все больше и больше походившего на прыгуна с трамплина. В классе все замерли. Единственным, кто ничего не замечал, был Сигмунд. Он был слишком занят поиском ног за задней партой, чтобы наконец послать свой сигнал. Воге откашлялся.
– Эй, там, на дальних окраинах! – позвал он.
В этот момент Маркус поднял правую ногу под парту и пнул Сигмунда изо всех сил.
– Ой! – взвизгнул Сигмунд, притянул ногу к себе, опрокинул стул и упал на пол. Подбородком он стукнулся о край парты, а зубы его чуть не откусили кончик языка. – Черт! – завопил он.
– Что-что? – Голос Воге был очень язвительным.
– Ничего. Я псикусил исык, – пробормотал Сигмунд.
Эллен и Турид теперь засмеялись громко. Сигмунд покраснел до самой шеи. Маркус посмотрел на Эллен Кристину. Казалось, что она тоже вот-вот засмеется. «Все девчонки одинаковые, – подумал он, – сначала они ходят с тобой под ручку, а потом смеются над тобой за твоей же спиной. И он еще был в нее влюблен. Тьфу! Good luck in hell [3], Сигмунд».
– Этого можно было бы избежать, если бы ты сидел нормально, – заметил Воге.
Сигмунд кивнул. Маркус сделал вид, что не заметил грустного собачьего взгляда, посланного ему «куском мяса».
– Девятнадцать и пять [4], – прошептал Райдар.
Кто-то хихикнул.
– Нет, – громко сказал Маркус, – девять и пять. Он упал.
Даже Воге засмеялся.
– Funny, Markus, – сказал он. – Don’t you think Markus is a funny guy, Sigmund [5].
– Yes, he is very funny [6], – кивнул Сигмунд. Он не смеялся.
– Okey, folks, – сказал Воге. – Can you give me some other words for funny? [7]
И пока класс шумел и голоса выкрикивали «amusing, hilarious, humorous,
