– А, кроме того, о нас и так уже знают, – сказал Котаускас. – Внезапного нападения не получится.
Было ясно, что в открытом бою с пиратами не справиться. Афоня предложил заманить вражескую эскадру на рифы:
– У «Котобоя» – высокая посадка, а груженые крысами лодки пропорют брюхо и пойдут ко дну…
– План хороший, – кивнул Котаускас. – Но как только первая налетит на скалы, остальные тут же развернутся…
– Должны же у них быть слабые места, – не сдавался старпом. – Я слышал историю о том, как палочка и семь дырочек погубили целое крысиное войско.
– Что за палочка и семь дырочек?
– Дудка. Однажды сын рыбака стал играть на дудочке. А крысы так любили музыку, что поплыли за ним и утонули.
– Сказки! – буркнул Котаускас. – Эти мутанты сами кого хочешь утопят!
– А мне кажется, в этом что-то есть, – Шустер задумался и вдруг воскликнул. – Идея! Но дырочек должно быть не семь, а больше. И это не дудка, а другой инструмент…
– Губная гармошка?
– Шуруповерт!
Идея Шустера состояла в том, чтобы пробраться на пиратскую базу, просверлить в судах дырки чуть выше ватерлинии, а затем выманить флотилию в море. Когда крысы погрузятся, суда осядут, вода хлынет в трюм, и они утонут.
– Возможно, – задумался Котаускас. – Но нужен точный план базы: сколько там судов, где и как они располагаются…
– Я могу составить такой план, – заявил Шустер.
– Как?
– Верхом на Альберте.
Выслушав просьбу моряков, Альберт задумчиво посмотрел на мышонка. Младший матрос по-своему расценил этот взгляд:
– Я сегодня даже не завтракал!
Чайка рассмеялась:
– А ты не свалишься?
– Не, я ловкий, – Шустер мигом вскарабкался на спину птице с блокнотом и огрызком карандаша. – Ну, как – летим?
– Времена меняются, – заметил Афоня, проводив их взглядом.
– Что ты имеешь в виду?
– Говорят, раньше на чайках каталось только правительство!
Воздушные разведчики сделали над пиратской базой несколько кругов. Кроме большой океанской яхты в бухте стояли двенадцать лодок и баркасов. Шустер составил подробную карту, не забыв отметить и те места, где были поставлены часовые.
Коты уже начали волноваться, когда чайка снова появилась на горизонте.
– Если бы я не был матросом, то хотел бы стать летчиком, – сказал довольный мышонок, спрыгивая на палубу.
В деталях обсудив операцию, моряки взяли курс на Крысиный остров.
Ночь была темной, как тюлений глаз. «Котобой» остановился метрах в трехстах от берега. Ближе подходить было опасно. На воде плясали отблески пиратского костра. К тому же их могли заметить дежурившие на судах дозорные.
Шустер остался на яхте. А Котаускас и Афоня в небольшой кадке подгребли к одному из баркасов. Старпом начал сверлить…
– Эй, это ты жужжишь? – спросил один из вахтенных.
Коты замерли.
– Где жужжит? Это у тебя после двух бутылок в голове жужжит, – отозвался второй и заголосил вместе с остальными:
Напьемся, друзья!
Ведь завтра в поход –
Уйдем в предрассветный туман…
– Ведь тот не пират,
Кто солярки не пьет! –
Так нам говорит атаман!
– Солярку пьют… Мутанты! – шепнул Афоня и снова взялся за сверло. Работали коты по очереди. Но успели просверлить только десять дыр. Начало светать, и их могли заметить.
Капитан и старпом вернулись на «Котобой».
– Ну, как? – спросил Шустер.
– Жаль, до флагмана не добрались! – переживал Афоня. – Сверло старое!
– Ну, что ж, даже если десять из тринадцати судов потонут, не так плохо, ёксель-моксель!
Расчет у Котаускаса был такой. На рассвете эскадра выйдет с базы и двинется на запад. Вот тут-то их и встретит «Котобой» – и заманит их к месту, которое на карте именовалось Трезубец. Место это было заметное. Из моря торчали две скалы. А под водой – скрывался еще один зубец, который называли Чертовым Пальцем.
Еще не рассеялся утренний туман, когда моряки увидели неприятеля. Впереди шла флагманская яхта, а за ней – как выводок утят за уткой – двенадцать лодок под черными флагами.
Эскадра проходила мимо. То ли яхту не заметили в тумане, то ли пиратов не заинтересовало мелкое рыбацкое суденышко.
– Ексель-моксель! Если они уйдут, наш план рухнул!
– Погибать, так с музыкой! – Шустер схватил губную гармошку и заиграл: «Вставайте, товарищи, все по местам!»
Эскадра сменила курс и двинулась в их сторону…
Котаускас всегда гордился быстроходностью «Котобоя». Но что такое лодка с самодельным парусом и стареньким мотором против современной океанской яхты?!
Пиратский флагман стремительно приближался. На носу стоял главарь – в треуголке, напяленной поверх шляпы:
– Эй, котобои! Я – адмирал дикой флотилии Черный Морган. Если не сдадитесь, я обобью вашими шкурками стены своей каюты!
В ответ Афоня запустил бутылку с горючей смесью, но промахнулся.
Крысы, облепившие яхту, как мухи кусок сахара, уже приготовили абордажные крюки.
И тут «Котобой» подошел к Трезубцу. Легкое суденышко прошло между скалами. А адмиральская яхта со всего размаху налетела на Чертов палец. От удара крысы посыпались в воду.
Первым покинув тонущее судно, адмирал вскарабкался на один из зубцов. Тех, кто полез за ним, он сталкивал обратно и пытался вызвать по рации подкрепление.
Но следовавшие за флагманом десять лодок флотилии медленно погружались в волну. На плаву остались только два баркаса. Крысы с тонущих судов бросились к ним, ища спасения.
И тут произошло то, что не входило в план капитана Котаускаса. В воздухе появилась стая чаек. Летели они низко: в клювах и лапах у птиц были камни…
На головы пиратам посыпался град булыжников, и началась паника. Крысы метались с одного борта на другой. В результате, оба судна перевернулись.
Вскоре на поверхности не осталось ни одной лодки. Только черное пятно барахтающихся крыс относило в сторону ветром.
– До ближайшего островка миль двадцать. Но если даже они туда и доберутся, то просто пожрут друг друга, – сказал Альберт, усевшись на мачту «Котобоя».
Остальные чайки развлекались тем, что атаковали на бреющем полете Черного Моргана. Сначала с него сбрили треуголку, затем – шляпу, и, напоследок, сбили со скалы самого адмирала.
– Ну, нам пора! – попрощался Альберт. – Полетим устраивать гнезда.
Вдалеке показался небольшой погрузчик. Как обычно, дал гудок. И прошел мимо.
– Всех прошу к столу, – объявил Афоня, приготовивший в честь победы праздничный обед. – Сегодня у нас палтус в брусничном соусе.
– Спасибо, что-то не хочется, – грустно сказал Шустер.
– Что это с тобой? – удивился старпом.
– Да так, – вздохнул мышонок. – Просто мы спасли мир, а никто…
– А никто этого не заметил? – улыбнулся Котаускас. – Не горюй, матрос! Такова судьба всех настоящих героев… Ексель-моксель-таксель-брамсель!
История девятая
«Котобой» идет в бой!
Когда «Котобой» возвращался из плавания, встречать его выбегала вся деревня. Моряки привозили не только свежую рыбу, но и новости. Без угощения тоже, разумеется, не обходилось.
Однако на этот раз причал был пуст. Не было даже Марианны с котятами, неизменно ждавшими старпома у пристани.
– Никого, – сообщил Шустер с мачты.
– Странно, куда все подевались? – нахмурился Афоня.
– Готовь швартовы, – скомандовал Котаускас. – Куда б ни подевались, а судно разгружать надо, таксель-брамсель!
– Тсс! – из кустов вынырнул Шлында.
Сначала моряки его не признали: грязно-бурый Шлында был белым от кончиков усов до хвоста.
– Что это с тобой? – удивился Котаускас. – К окрашенному забору прислонился?
– Тише, – зашипел кот. – Пока вас не было, столько всего произошло, что и поседеть недолго. Я, можно сказать, жизнью рисковал, чтобы вас предупредить…
Страшным шепотом Шлында сообщил, что несколько дней назад, в деревню въехали три машины. В одной из них был новый русский…
– Почем ты знаешь, что новый русский? – спросил Афоня.
– Потому что он был во всем новом: новая машина, новый костюм, часы, носки, ботинки и все такое. Я подошел к нему поздороваться, а он мне как заехал новым ботинком: я летел метров двадцать – и прямо в ведро с побелкой…
Котобои переглянулись.
– Не верите? – с обидой сказал Шлында. – Вот и остальные не поверили. Обрадовались: люди приехали!.. Да разве это люди? Хуже собак. Кстати, собаки у них тоже есть. А у коменданта – пистолет. И он на следующий день стал по нам пулять: у ихнего босса, видите ли, на кошек аллергия… Поэтому все прячутся по домам. А на улицу никто и носа не кажет.
Из деревни послышался собачий лай.
– Ну, пока, – и Шлында шмыгнул обратно в кусты.
– Отчаливаем, – приказал Котаускас. – Даже если половина из того, что он наплел, правда, лодку здесь оставлять нельзя!
