уставившись в одну точку.
– Аэрису следовало обратиться к врачу, – добавил Вапор.
– Что он и сделал на прошлой неделе. Ты что, не помнишь? – фыркнула Орка. – Я совсем не уверена, что он сейчас, ну, понимаешь, в своём уме.
– Я верю, что с профессором Аэрисом всё в порядке, – заверил Вапор.
Он нервно ослабил галстук-бабочку на шее и глубоко вздохнул. Внезапно он почувствовал недомогание. Может быть, от переживаний или просто из-за покачивающегося движения кареты, духоты в салоне и спёртого воздуха.
– Он… Кто угодно был бы несколько рассеян, если бы ему приходилось дни напролёт читать лекции и в то же время пытаться изобрести лекарство от чумы. А ещё до поздней ночи проектировать оружие для войск императрицы, – продолжил Вапор.
– Да, я знаю, – вздохнула Орка. – Но в этой ситуации Заводной Суфлёр важнее, чем что бы то ни было – мы, чума или война. Его нужно вернуть обратно!
Орка рассматривала гуляющих по улицам джентльменов и прекрасных дам в шляпках и с солнечными зонтиками. В красоте начинавшегося лета единственным признаком войны и чумы было плохое состояние зданий, так как со стен вычурных мещанских и патрицианских домов опала штукатурка. Изящно украшенные балконы из кованого железа и изогнутые ворота также покрылись ржавчиной. По тротуарам нельзя было идти бок в бок, потому что по ним парами маршировали матросы в тёмно-синих мундирах.
– Ты, кажется, слепа ко всем рискам и трудностям, – сказал Вапор. Он знал, что ситуация отнюдь не так проста, чтобы они могли просто упаковать рюкзаки и ранцы и отправиться на поиски профессора на охваченное чумой поле боя, кишащее вдобавок ко всему полчищами кроклоков.
– Разве ты не понимаешь? – вспыхнула Орка. – Мы нужны Заводному Суфлёру сейчас, как никогда раньше. Нам нужно быть сильными и держаться вместе. Медведь и лев, – подчеркнула, нахмурив брови, Орка, однако для Вапора, даже злясь, она выглядела очень мило.
Вапор усмехнулся, глубоко вздохнув, затем снова стал серьёзным и спросил:
– И что, по-твоему, мы можем сделать?
– Он наш наставник! – сердито отрезала Орка.
Вапор кивнул.
Экипаж остановился на повороте. На краю площади стояло большое круглое здание, самое известное исправительное учреждение в империи, заработавшее дурную славу. Молодые люди никогда раньше не бывали в этом месте.
Когда Вапор наклонился, чтобы слезть с конного экипажа, Орка схватила его за руку и с придыханием сказала с мокрыми от слёз карими глазами:
– Он наш отец во многих смыслах этого слова.
Глава 5
Поющая скрипка мастера шпионажа
НАД ВОРОТАМИ было высечено название учреждения: «Императорский паноптикум».
Девушка-наездница бодро шагала впереди, ведя Вапора и Орку в круглый внутренний двор тюрьмы, в центре которого возвышалась многоэтажная смотровая башня. Под ней, по слухам, были камеры пыток.
Камеры располагались на нескольких этажах по внешнему периметру высокого каменного здания. Кабинет мастера шпионажа находился в расположенной в центре башне. Через его затемнённые окна хорошо просматривалась каждая камера, но заключённые не могли видеть ни башни, ни того, наблюдают за ними или нет.
Вентилятор, напоминающий пропеллер дирижабля, асинхронно жужжал на потолке. За массивным письменным столом сидел человек с хитрым выражением лица и узкими плечами. В нём молодые люди сразу узнали куратора сети шпионов Ступрана.
У мужчины были круглые очки с металлическими дужками, тонкие усы тщательно напомажены. На руках кожаные перчатки, несмотря на то что в кабинете стоял жаркий застоявшийся воздух. Пиджак висел на спинке стула.
Перед столом мастера шпионажа на коленях стоял солдат императорской армии с повязкой на глазах. Руки юноши были подняты вверх, а ладони сжаты, казалось, что он умолял сохранить ему жизнь или предлагал связать ему руки. По обе стороны от мальчика стояла вооружённая стража.
Курсанты стояли рядом в дверном проёме. Животы сводило судорогой от страха. О Ступране ходила жестокая слава. Тело всячески сигнализировало, что отсюда нужно бежать, но положение было безвыходным.
– Господин мастер шпионажа, военный дезертир готов… в соответствии с вашим приказом… – объявил один из стражников.
– Я бы не отдал такого приказа, – фыркнул мастер шпионажа и встал со стула.
– Конечно же, нет, мастер шпионажа, – понимающим тоном сказал стражник и уставился перед собой.
– Этот приказ был отдан императрицей… я имею в виду императорский трибунал, – сказал мастер шпионажа, расхаживая перед коленопреклонённым солдатом и ощупывая усы.
– Так точно, мастер шпионажа, – согласился стражник.
– Всего лишь один дезертир? – спросил Ступран и остановился перед солдатом.
– Только этот, мастер шпионажа.
– Ясно. Идите и позаботьтесь об этом. Сделайте всё быстро и милосердно.
Стражники схватили дезертира и подняли на ноги, чтобы вывести из кабинета. Вапор и Орка потрясённо наблюдали за происходящим, не в силах поверить в то, свидетелями чему они только что стали. Только что совсем юный солдат был приговорён к смертной казни.
На глазах у курсантов приговорённый внезапно распахнул куртку и обнажил худощавую грудь.
– Стреляйте прямо сейчас! – завизжал он, обращаясь к стражникам.
Ступран несколькими озлобленными прыжками подошёл к пленнику.
– Совсем скоро, но только не в грудь, а вот сюда, – сказал он, шипя, как змея, и ткнул приговорённого пальцем между глаз.
– Выслушайте меня. Прошу, – умолял солдат. – Я оказался в ожесточённом бою в Свинцовом городе и наверняка погиб бы… как и многие другие там, если бы не перешёл на сторону врага… Как только стало возможно, я вернулся на свою сторону, – завыл приговорённый, отчаянно сопротивляясь и пытаясь вырваться из цепких лап стражников.
Затем, к большому удивлению Вапора, в ситуацию вмешалась Орка, сочувственно обведя руки вокруг солдата-дезертира и обняв его, как медведь. Она охрипшим голосом, почти ласково, прошептала на ухо приговорённому к смерти:
– Послушай… всякий, кто может взять судьбу в свои руки, в моих глазах является настоящим героем.
После этих слов юноша успокоился, выпрямился и согласился проследовать с расстрельной группой. Орка смотрела им вслед, пытаясь сдержать слёзы.
Произошедшее, казалось, нисколько не задевало мастера шпионажа. Он вытер носовым платком палец в кожаной перчатке, которым ткнул приговорённого в лоб, и достал из футляра, стоявшего на столике, скрипку.
Затем решительными шагами подошёл к окну, положил скрипку под подбородок, закрыл глаза и начал играть. Вапор и Орка не узнали мелодию, струящийся мотив которой эхом разносился по тюремному двору, словно зверь, кружащий над добычей перед нападением. Несмотря на гармонию и плавность, в ней было что-то упрямое и властное.
Как раз в то время, когда мастер шпионажа играл sul ponticello [3], то есть очень близко к тому, чтобы издаваемый скрипкой звук был подобен звуку разбивающегося стекла, со двора донеслись перемешивающиеся с эхом выстрелы.
Орка и
