меня уже есть палочка. Моя палочка Белого ведуна.
Берни Беловран только фыркнула:
– И это ты называешь палочкой, сынок? Не смеши меня! Белые ведуны отродясь не умели делать настоящих хороших палочек. Потому что у них нет таких деревьев. Может, твоя палочка и годится, чтобы раз за разом воспроизводить унылые беловедунские заклятия, но ты сразу же почувствуешь разницу, когда в руках у тебя окажется настоящее ведунское орудие. Палочка, способная на неукротимую сильную магию. А теперь ступайте в рощу, вы оба, вам нужно выбрать себе по ветви.
Берни подтолкнула ребят в спины, и те двинулись вперед между деревьев, вглядываясь в плакучие ветки и в усыпающие их плоды, полные света. Лара шла медленно, позволяя деревьям гладить ее ветвями по волосам, и от этих прикосновений по всему ее телу пробегали разряды магии.
– Но ведь их так много! – прошептал Две-Восьмерки. – Я… хочу их все сразу. Как же выбрать?
Вдруг одна из ветвей послала Ларе такую сильную волну магии, что та едва не свалилась с ног.
– Это – моя! – Она потянулась и отломала ветку, и стоило ей взять палочку в руку – воздух вокруг запел хрустальным хоралом.
Две-Восьмерки еще немного побродил по роще и наконец тоже нашел себе подходящую ветвь. Он вернулся к друзьям, крепко стискивая ее в руке и широко улыбаясь. Попробовал сделать несколько пробных взмахов своей будущей палочкой – и заулыбался еще шире.
– Хорошо, – подытожила Берни. – Я отдам материалы мастеру палочек сегодня же вечером. Лара, Две-Восьмерки, я вас поздравляю от души. Вот вы и стали настоящими ведунами.
Ларе выделили комнату во дворце на самом верху Древа-Матери. Поздно вечером она вернулась в свое новое место жительства после вкуснейшего ужина, состоявшего из свежего хлеба и жареной в масле рыбы с ароматными травами, и голова ее была настолько переполнена мыслями и впечатлениями, что Ларе казалось – они вот-вот потекут у нее из ушей.
В дверь постучали. Лара встала открыть – и порог переступила Берни Беловран в компании Двух-Восьмерок.
– Мы хотели посмотреть, как ты обустроилась, – объяснила Берни.
– О, твоя комната даже больше моей, – одобрил Две-Восьмерки, у которого в его жизни еще никогда до сих пор не было своей комнаты.
– Все отлично, – сказала Лара, чувствуя на себе внимательный взгляд Берни – та будто бы пыталась копаться у нее в голове. – Ну, в смысле… мне пока все очень нравится. Но так много всего случилось… Уход Верховной Ведуньи… Обретение своей собственной палочки… И… и послание моей мамы.
Берни вышла на балкон комнаты Лары, запалила сигару и выпустила колечко дыма. Лара встала рядом с ней, с высоты Древа оглядывая широкое ночное небо – прекрасное и совершенно естественное.
– Ведь Вечноночь не собирается пощадить эту землю, я верно понимаю? – спросила Лара.
– Верно, милая. Когда она накопит достаточно сил, она двинется на нас.
– Как вы думаете, Меченые… Они уже добрались до Королевской Гавани?
– Честно тебе скажу – не знаю.
– Я просто все время думаю про Джо и бабушку, и вообще… про всех бедных людей, которые там остались. Мне бы так хотелось как-нибудь им помочь.
– Думаешь, это возможно? – спросил, подходя к ним, Две-Восьмерки. – Думаешь, тебе это по силам?
Снаружи, с ветвей дерева, примчался Лунокрыл, который улетал на ночную прогулку, и уселся ей на плечо. Лара погладила его по спинке, а другой рукой стиснула медальон на груди.
– Моя мама была членом Ковена Судного Дня. Целью ее жизни было охранять Лунокрыла и использовать его заклятие, когда придет время. И эту свою обязанность она по наследству передала мне.
Берни глубоко и тихо вздохнула:
– А наша обязанность – помочь тебе ее исполнить, Лара.
– Но я пока еще не знаю, что я должна делать.
– Для этого у тебя и есть друзья, Лара. Чтобы объяснять и поддерживать.
Лара почувствовала, как к глазам приливают горячие слезы.
– На самом деле мне страшно. Мама сказала что-то… непонятное. Она сказала… что я должна быть готова отдать ради этого собственную душу. Что моя душа – ключ к заклятию.
Лару беспокоило не только это. Еще одна тревожная мысль глодала ее весь сегодняшний день. Мама ведь еще сказала, что Лара должна быть готова совершить путешествие, из которого может не вернуться. Что это может значить? Что ей надлежит умереть? Пожертвовать своей жизнью… и своей душой? Однако как бы ни боялась Лара, она не собиралась делиться своими страхами ни с Берни, ни с Двумя-Восьмерками. У них всех и без того довольно причин для тревоги, не так ли? А на Берни так слишком много всего свалилось разом…
Повисло долгое молчание.
– Насколько я могу догадываться, – заговорила наконец Берни, – души всех членов Ковена обладали особенной связью с Лунокрылом. Должно быть, именно поэтому он оживает только в твоем присутствии – реагирует на твою душу. Это гениальное решение: оно означает, что никто, кроме члена Ковена, не может использовать заклятие, пока хоть один член Ковена жив. Поэтому за собратьями твоей мамы и охотились все те, кто хотел завладеть заклятием: они надеялись, что, отправив их души к следующей жизни, удастся разорвать эту связь. И поэтому ты сейчас подвергаешься особой опасности.
Они еще помолчали, глядя на мерцающие над землей летние звезды.
– Я очень соболезную тебе насчет Магнуса, – сказала Лара.
– И я, – подал голос Две-Восьмерки.
Губы Берни задрожали.
– Мы влюбились друг в друга с первого взгляда. И при первой же нашей встрече он предложил мне выйти за него замуж. Мы тогда были на юге, прибыли на помощь горстке наших ведунов, окопавшихся в пыльном городишке, который штурмовала Серебряная Армия. День был такой… горячий, что в ответ на предложение я просто расхохоталась Магнусу в лицо. Но на самом деле еще тогда поверила, что нас ждет долгая и счастливая совместная жизнь. – Она протерла глаза ладонью. – Я сочувствую твоей потере, Лара, – я про твою маму. И очень соболезную, что тебя невольно втянули во все это в таком юном возрасте.
Трое друзей обнялись и молча поплакали под усыпанным звездами небом.
– Ладно, – смахивая слезы, сказала Берни, – теперь наша задача – завершить дело наших погибших близких. Давайте-ка, дорогие мои, ложиться спать. Завтра будет новый день, а сегодня нам всем нужен отдых. Кроме того, с утра вас будут ожидать ваши новые палочки.
Пожилая ведьма пожелала спокойной ночи и вышла, но Две-Восьмерки задержался еще ненадолго.
– Ты в порядке? –
