на всякий случай спросила его Лара. В нем было что-то странное, он выглядел смущенным.
– Да, в целом да, – отозвался он не слишком уверенно. – Я… дело в том, что я тоже никогда не знал своих родителей. Детей Белых ведунов забирают от матерей сразу же после родов. Возможно, я порой встречал свою маму на улицах города, шагал рядом с ней на работу и знать не знал, что это она.
– Какой ужас, – искренне сказала Лара.
– Я просто хотел тебе сказать, что понимаю твои чувства. Каково это – расти, не зная, кто ты такой и откуда пришел. Но мы с тобой больше не одиноки, верно же? И можем стать кем угодно, кем только захотим.
Лара крепко обняла юношу-ведуна.
– Спасибо.
Вскоре он тоже ушел, смущенно глядя себе под ноги, а Лара еще постояла на балконе, глубоко вдыхая теплый и благоуханный ночной воздух. В ветвях порхал Лунокрыл, на его золотых перышках отсвечивал звездный свет. Лара с тихой улыбкой смотрела, как он играет среди листвы, и усталость постепенно начинала ее одолевать.
Время ложиться спать. Завтра она впервые возьмет в руки свою палочку, и тогда…
Послышался шелковый шум огромных крыльев – и на балкон рядом с ней приземлилось что-то большое и тяжелое.
Лара резко обернулась и увидела, что навстречу ей плавно движется человек без тени. Она не успела ни вскрикнуть, ни отступить – его мощный кулак врезался ей в висок и сбил ее с ног, балкон, звездное небо, комната за спиной раскололись на тысячи острых осколков.
– Нет, – выдавила она, пытаясь встать, – и увидела, что человек без тени крепко сжимает в руке Лунокрыла. Он отпихнул ногой ее руку, которую она было выбросила вверх, чтобы помочь птичке, и поставил тяжелую стопу ей на горло. Извиваясь и задыхаясь, она тщетно пыталась освободиться, но он нажал еще сильнее.
– Больше не уйдешь, – прошелестел он. – Джек-без-Тени пришел за тобой и намерен навсегда с тобой покончить. Не пробуй сопротивляться, детка, это бесполезно.
Тут произошло нечто настолько кошмарное, что оно даже не поддавалось осмыслению. Человек без тени открыл рот – причем так широко, словно в его горле разверзался вход в другую вселенную, и было удивительно, как его лицо не разорвется напополам. В темной дыре его рта кольцо за кольцом уходили внутрь ряды острых, как иглы, зубов. Человек без тени издал хлюпающий голодный звук, и Лара почувствовала разрывающую боль в груди, словно от нее отдирали что-то живое, важнейшую часть ее существа. Она попыталась кричать – но в легких не осталось воздуха. Все, что осталось, – это опустошающая боль, и с ужасающей ясностью она осознала, что сейчас происходит: это чудовище пожирало ее душу.
Душа уже начала отделяться от ее тела, отрываться по живым нитям – Лара могла видеть ее золотистое сияние, которое медленно втягивалось в черный провал безвременья, за пределами сущего мира…
– Джо! Джо, малыш! Где ты?!
Джо услышал голос бабушки еще снизу лестницы – и помчался вверх как бешеный, перепрыгивая через ступеньки. Бурей он ворвался в их темную тесную комнатенку. Свеча догорела, в помещении было темно, как в угольной яме. Джо на ощупь добрался до кровати, по дороге запнувшись о табурет, выругался – и едва не свалился на бабушку, которая, как выяснилось, сидела в постели и слепо махала перед собой руками, словно отгоняла назойливое насекомое.
– Бабушка!
– Джо! Где мой Джо? Где мой мальчик?
Джо попытался ее угомонить. Бабушка вся горела в лихорадке, взгляд был измученный и почти не осмысленный. Джо нащупал свой сталкерский светильник, подкрутил колесико – там оставалось совсем немного драконьего пламени, но все же больше, чем ничего. Загорелся совсем маленький, слабый огонек, из темноты начали проступать очертания вещей. Мальчик разглядел тонкую струйку крови, стекавшую у бабушки из носа.
– Бабушка, я здесь. – Он заключил старушку в объятия. – Видишь? Это я, твой Джо. Я вернулся.
Она дико посмотрела на него, словно не узнавая, но вроде бы начала успокаиваться. Потом взгляд ее остановился на глиняном сосуде, который Джо во всей этой суматохе просто бросил ей на одеяло. И тут случилось нечто совершенно невероятное: бабушка медленно закрыла глаза, а потом снова открыла их – и на этот раз взгляд ее был совершенно ясным.
– Она в беде, Джо, – раздельно произнесла она. – В большой беде. Ты должен ей помочь!
– Кто в беде, бабушка?
– Девочка-ведунья! Твоя подруга!
– Девочка-ве… в смысле – Лара? Ты имеешь в виду Лару?
Взгляд бабушки словно закаменел, все тело напряглось.
Джо схватил ее за правую руку. Она тщетно старалась что-то выговорить, но язык слушался с трудом. Наконец он разобрал шепот:
– С… с… сосуд.
– Сосуд? Ты имеешь в виду – этот сосуд, глиняную урну?
– От… от… крой.
– Ты хочешь, чтобы я открыл сосуд, который принес с собой?
Бабушка так сильно стиснула его руку, что пальцы заболели – он и не думал, что в ней может оставаться столько силы.
– Бабушка! Что ты делаешь?
– Открой! Открой его СЕЙЧАС ЖЕ!
Не зная, что и делать, Джо взял сосуд в руки и попытался поднять крышку – но она сидела очень плотно и не поддавалась.
– Узор… Джо, следуй узору…
Он быстро осмотрел урну, сердце бешено колотилось, в животе все сжималось от потустороннего страха. Наконец мальчик догадался, что бабушка имеет в виду, и провел дрожащим пальцем по линиям на глиняной поверхности. Когда узор завершил полный круг, раздался тихий щелчок – и крышка сама собой отскочила. Джо поднял ее и заглянул внутрь…
…На другом конце мира, в Западной Ведунии, Джек-без-Тени вдруг дернулся и замер, глаза его широко распахнулись. И отнюдь не от удовольствия в процессе пожирания Лариной души – от совсем другого чувства! Он нехотя убрал ногу с шеи девочки, и в ее легкие хлынул свежий ночной воздух. Джек распрямился, закрывая свою ужасную пасть, и адская боль в груди Лары резко оборвалась.
Джек-без-Тени воззрился на свои руки – то на одну, то на другую, в которой сжимал тельце золотой птички. Лунокрыл бился изо всех сил, но Джек все равно сумел затолкать его в карман плаща и застегнуть за ним пуговицу. А потом его облик сделался словно бы размытым, контуры фигуры начали осыпаться, как струйка песка в песочных часах. А потом он словно бы осыпался прахом, растворяясь в воздухе, и этот прах крутнулся на месте
