- Мои родственники, дорогой Фердинанд, разбросаны по разным музеям. Мой отец, который погиб много лет назад от нападения этой проклятой моли, тоже был генеральским мундиром...
- А мать? - спросил Фердинанд, чьё любопытство росло.
- Моя мать была платьем одной генеральши.
- А мать жива?
- Жива. Должен тебе сказать, она хорошо сохранилась. В прошлом году её омолодили с помощью операции, и, надо признать, выглядит она сейчас восхитительно.
- Ты с ней где-то встречался?
- Нет, - ответил мундир. - Вот уже много лет, как мы не виделись. Но мне показали её последнюю фотографию. Директор моего музея получил её от директора того музея, где хранится моя мать. Мне довелось также видеть одного из моих прапрапрапрадедов, который был гусарским панцирем, а также одну из моих прапрапрапратёток, которая прославилась как старинное японское кимоно.
- Она была японка? - заинтересовался Фердинанд.
- Ничего подобного. В юности она была великолепным бальным платьем с длиннейшим шлейфом, на много метров. Но её похитили японские пираты и перешили на кимоно.
- Это ужасно! - посочувствовал Фердинанд.
- Отнюдь, - возразил мундир. - Моя прапрапрапратётка чувствует себя замечательно и очень довольна.
- К чему не привыкнешь, - отозвался Фердинанд. - Должен, впрочем, заметить, что о японцах я знаю очень мало: всегда такие замкнутые, подтянутые, застёгнутые...
- Застёгнутые?..
- Да, застёгнутые... На все пуговицы.
- Пуговицы!!! - застонал мундир. - Спасибо, что напомнил!
- О чём?
- О пуговицах! О двух пуговицах!
- Я говорил о всех пуговицах.
- А мне припомнились две, - пояснил мундир и шёпотом добавил: - Проигрался я, страшно проигрался...
- Что же ты проиграл?
- Две пуговицы. Посмотри.
Сказав так, мундир оттопырил два ряда золотых, горящих, словно крохотные солнца, пуговиц. В одном ряду не хватало пуговицы внизу, в другом - наверху.
- Видишь?
- Вижу, - ответил Фердинанд.
- Отец с матерью всегда мне твердили: не играй в пуговицы! Но я неисправим. Стоит мне только увидеть, что где-то играют, никак не удержаться. Вот и сегодня... Как только вышел из музея, увидел мальчишек, которые играли в пуговицы, остановился, стал смотреть...
- Я тоже люблю...
- Что "люблю"?..
- Стать так и посмотреть.
- Ещё бы! Каждый любит. Смотрел я, смотрел, потом подумал: "А что, если рискнуть разок-другой, одна пуговица, в конце концов, погоды не делает". Поставил и проиграл. Потом ещё, и ещё проиграл... Ты погляди, какой у меня теперь вид!
- В самом деле, - согласился Фердинанд.
- Если на мундире не хватает даже полпуговицы, это бросается в глаза, простонал мундир.
- Ты прав. На обыкновенном костюме пуговица не такая важная вещь, но на мундире...
- В том-то и дело! Не могу ж я в таком виде вернуться в музей...
- Не можешь, - подтвердил Фердинанд.
- Надо что-то предпринять...
- Надо, - снова поддакнул Фердинанд.
- Но что?
- Думаешь, я знаю?.. - произнёс Фердинанд и почесал в затылке. - Если не отдадут по-хорошему, мы их покусаем!
- Ты забываешь, что зубов у мундира нет.
- Зато у меня есть, - заверил своего друга Фердинанд. - Хватит на нас обоих. Вот увидишь, сразу отдадут.
- Мы не имеем права действовать таким образом, - возразил мундир. - Раз выиграли, значит, выиграли. Я сам виноват... Зачем полез играть?
- Тогда никакого выхода я не вижу.
- Выхода... Выход есть.
- Какой?
- Надо поискать по городу...
- Поискать?..
- Да, поискать...
- Где ж ты собираешься их искать?
- Как это "где"? В магазинах, где продаются пуговицы, - пророкотал мундир.
- Думаешь, найдём точно такие же? - спросил с сомнением Фердинанд.
- Попробуем, мой друг, - ответил мундир. - Попробуем! Нечего тут сидеть!
Оба они разом поднялись с кресла - Фердинанд в мундире и мундир на Фердинанде - и направились к двери.
III
Прохожие на улице с изумлением наблюдали за странным человеком в нарядном мундире, который всё время сам с собой разговаривал, да ещё разными голосами. Откуда им было знать, что один из голосов, басовитый, - это голос мундира. Фердинанд заметил, что все обращают на него внимание.
- Что ты, собственно, за мундир? - спросил он вполголоса у мундира.
- Генеральский, - также вполголоса ответил мундир.
- Откровенно говоря, у меня и права-то нет тебя носить.
- А это почему же?
- А потому, что никакой я не генерал. А генеральские мундиры носят только генералы.
- В сущности, так оно и есть. Но ты не принимай это близко к сердцу! Шагай себе как ни в чём не бывало.
- Чего доброго, меня арестуют...
- За что?
- За то, что я оделся генералом.
- Брось, пожалуйста, - ответил на это мундир. - Тебе ничего не сделают. В крайнем случае, вали всё на меня.
- Страшно не люблю валить на других, - признался Фердинанд.
- Не ломайся, Фердинанд, - сказал на это мундир. - Если к тебе прицепятся, объяснишь, как было дело, скажешь, что я сам напялился на тебя. Другое дело, если б ты меня присвоил и злонамеренно во мне красовался, изображая из себя генерала. А так всё в порядке. Гляди, магазин с пуговицами!
- Пошли!
- Пошли!
- Здравствуйте! - сказал Фердинанд продавщице.
- Здравствуйте, - повторил, как эхо, мундир.
- Нам нужны две золотые генеральские пуговицы... - сказал Фердинанд.
- Вот такие! - пояснил мундир и выпятил грудь с двумя рядами золотых блестящих пуговиц.
Продавщица глянула на пуговицы из-за прилавка, внимательно рассмотрела их вблизи, и глаза у неё засветились от восхищения.
- До чего хороши! - сказала она. - До чего хороши эти пуговицы! Не видала ничего подобного.
- Значит, таких пуговиц у вас нет, - догадался Фердинанд.
- Да вы, кажется, ясновидец, - удивилась продавщица. - У меня и в самом деле таких пуговиц нет. Как это вы догадались?
- Вы же сами сказали... - заметил Фердинанд.
- Я ничего не сказала.
- Простите, пожалуйста. Вы сказали, что таких пуговиц никогда не видали. Если б в магазине такие пуговицы были, вы б этого не сказали.
- А ведь правда, - призналась продавщица.
- Значит, нам надо в другой магазин, - заключил Фердинанд.
- Надо, - поддержал его мундир.
- Погодите ещё минуточку, - сказала продавщица умоляющим голосом. - Так приятно любоваться этими замечательными пуговицами. Кто знает, доведётся ли в жизни увидеть что-нибудь подобное. К тому же вы так чудно говорите в два голоса!
Фердинанд даже покраснел от удовольствия. Собственно говоря, следовало бы тут же объяснить, как обстоит со вторым голосом, но Фердинанду пришло в голову, что дело это щекотливое, да и продавщица всё равно ему не поверит.
- Будьте так любезны... - И Фердинанд сделал рукой изящный жест. - Вы можете любоваться этими пуговицами сколько вам заблагорассудится!
- ...Сколько вам заблагорассудится! - повторил, как эхо, мундир.
И продавщица любовалась пуговицами сначала с левой, потом с правой стороны, потом принесла увеличительное стекло и стала детально их изучать.
Посыпались восторженные возгласы:
- Шедевр!
- Уникальная работа!
- Исключительно!
- Идеал пуговицы!
- Какая прелесть!
- А этот блеск!
- С ума можно сойти!
Фердинанд смотрел на неё с удивлением. Ему и в голову не приходило, что можно так тонко разбираться в пуговице. Когда миновал час, Фердинанд сказал:
- Извините, что мы покидаем ваш очаровательный магазин, но нас вынуждает к тому необходимость: мы хотим где-нибудь найти недостающие пуговицы...
- Недостающие пуговицы... - повторил мундир.
- Почему вы говорите о себе во множественном числе? - спросила продавщица, высоко подняв брови.
- Я говорю от своего имени и от имени мундира, - пояснил Фердинанд.
- То есть от моего имени, - добавил мундир.
- Вы необыкновенный! - воскликнула с восхищением продавщица. - Если вам когда-нибудь понадобятся пуговицы, разумеется, не такие редкие, как эти, то прошу ко мне в магазин. Мои пуговицы - это ваши пуговицы!
- Большое спасибо, - раскланялся с продавщицей Фердинанд. - Я постараюсь запомнить это навеки!
- И я! И я! - повторил мундир.
- До свиданья, - произнёс Фердинанд, направляясь к двери.
- До свиданья! - повторил мундир.
- До свиданья, двухголосый покупатель, - попрощалась продавщица и послала вслед Фердинанду улыбку, а тот красовался напропалую в своём мундире.
IV
Они побывали ещё в трёх магазинах с пуговицами. Но безуспешно. Дело приняло трагический оборот.
- Я не смогу принимать парад, - сказал убитый горем Фердинанд. - Кто это видывал чтоб генерал стоял на трибуне и принимал па-рад в мундире, на котором недостаёт двух пуговиц!
- А мне нельзя вернуться в музей! - просто-нал мундир. - Стоит директору на меня взгля-нуть, как он скажет: "Опять проигрался, олух!"
- Это послужит тебе уроком! - не выдержал Фердинанд. - Не будешь впредь играть в эти ду-рацкие пуговицы. Так тебе и надо!
Погружённые в свои печальные мысли, они уселись в парке на скамейке.
Сидели так, сидели, может, два, а может и три часа, как вдруг к ним стали приближаться чьи-то голоса.
