Но самым коварным был теннисный мяч. Стоило ему вылететь за пределы площадки, как он буквально растворялся в траве. Саманта с друзьями искали его, а он незаметно перекатывался с места на место. И в конце концов оказывался на виду, словно вовсе не прятался...
Потом лайнер нагнал - то есть Саманта вспомнила - Руди Битеринг в кепке с прозрачным козырьком. Он летел рядом на своем спортивном самолетике и грозил кулаком рыжему парню, который нравился его сестре.
В иллюминаторе, как в портретной раме, появилось лицо Дуга. Его короткие рыжие волосы топорщились от ветра, а он не обращал внимания, щурил глаза и говорил:
- Почему люди обязательно кого-то недолюбливают? Одни - рыжих, другие - черных, третьи - картавых, четвертые - всех, вместе взятых. Эти маленькие ненависти складываются, и получается большая ненависть. А большая ненависть - это война. Я так думаю.
"Значит, война начинается с таких, как Руди Битеринг, - подумала Саманта. - Но такие, как Дуг, должны уметь постоять за себя. Чтобы Руди Битеринги не очень распоясывались!"
Самолет плавно парил над облаками. Папа листал газету. Мама дремала. Саманте захотелось домой.
Куда она летит? Зачем? Что ждет ее впереди?
А что, если письмо русскому президенту было ошибкой?
И тут летящий со скоростью тысяча километров в час лайнер нагнал старый солдат на своей каталке. Саманта вспомнила и его. Она увидела лицо Ральфа Пастера с серебристой колючей бородой, увидела его натруженные руки - они лежали на пледе, прикрывающем колени, - услышала его голос:
"Всю жизнь ищи людей, которым можно верить. Потому что именно в них заключена правда... Правда не бывает русской, американской, она везде одинакова. Это ложь бывает всякой. Красной, синей, зеленой. Ложь очень живуча. Она прорастает сквозь землю, даже когда лгун лежит в земле... Люди стареют от лжи. А кто говорит правду, всегда молодой".
Почему здесь, над океаном, Саманта вспомнила мистера Ральфа? Может быть, потому, что летела за правдой?
Она вдруг подумала, что завтра ее встретят незнакомые дети. Они будут что-то говорить - она не поймет, потому что не знает русского языка. Может быть, они будут насмехаться над ней.
От этих тревожных дум Саманта поежилась. Ей захотелось, чтобы большой лайнер сделал разворот и вернулся домой.
Саманта повернулась к папе и спросила:
- Тебе не страшно?
- Почему мне должно быть страшно, Саманта?
- В одном справочнике я прочитала, что по московским улицам ходят медведи.
- Чушь, - ответил папа.
- Но ведь это напечатано.
- Значит, напечатана чушь. А написал ее невежда.
- Конечно, дело не в медведях, я в них тоже не очень-то верю. Но нас могут обидеть.
- Девочка, ты забываешь, что мы гости президента.
- Но играть-то я там буду не с президентом, а с детьми. Думаешь, они не будут считать меня американской шпионкой?
Папа усмехнулся, положил на колени газету и повернул голову к дочери:
- В каждой стране по-своему слышат петуха. Нам кажется, он поет "кок-э-дудл-ду", а французам слышится иное - "ко-ко-рику". Шведам слышится - "ку-ке-лику", португальцам - "ко-ко-ро-ко". На самом деле петухи во всем мире поют одинаково. - И тут, забыв, что он в самолете, папа пропел: - Кок-э-дудл-ду!
- Артур, что с тобой? Мы не одни, - тревожно прошептала удивленная мама.
Смущенный, папа спешно погрузился в чтение газеты. Тем временем стекло иллюминатора стало синим - наступили сумерки. В салоне зажгли свет.
Саманте вдруг показалось, что она лежит на диване, свернувшись калачиком. Один глаз закрылся, а другой все смотрит, смотрит. И видит, что в комнате идет снег. Снежинки падают на ковер и не тают. И весь ковер в сверкающих белых звездочках. "Вот бы, - во сне думает Саманта, - собрать белые звездочки и наклеить в тетрадку. Но для этого потребуется черная тетрадка. А где взять черную тетрадку?"
"Откуда падает снег?" - Саманта посмотрела наверх и увидела, что в комнате нет потолка, а над домом нет крыши, и над столом, над старыми часами, над ящиком телевизора стоят звезды.
Когда Саманта проснулась, было светло. Девочка повернула голову к иллюминатору и увидела, как солнце выбирается из своего логова - оно окутано туманом, словно выплывает из закипающего молока. Саманта вспомнила медную кастрюлю на плите и убегающее молоко, которое белой волной переваливает через край. И в салоне запахло молоком.
Саманта хотела сказать: "С добрым утром", но сказала:
- Молоко убежало.
Ей стало легко и весело, и она запела: "Олли, Олли, три быка!"
- Наш лайнер пересекает границу Советского Союза, - торжественно объявила стюардесса.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Первая Наташа
Впервые Москву Саманта увидела с неба. Город возник из лесов и полей белыми квадратами, и в белизне кварталов таилась удивительная, почти снежная, свежесть. Для жительницы маленького Манчестера это было так необычно, что девочка почувствовала себя Алисой, парящей над сказочной страной Зазеркалья. Сейчас мелькнет Черная Королева или на облачке проплывет надутый ворчун Шалтай-Болтай. Тревожная радость охватила Саманту. Она прижалась лбом и носом к холодному стеклу иллюминатора и смотрела на проплывающую внизу Москву. Людей не было видно - высоко! зато по тоненьким прямым капиллярам дорог двигались машины, они были едва видимы и казались сплошным потоком - это было кровообращение огромного города.
"Прежде всего, - считала Алиса, - надо изучить страну, по которой собираешься путешествовать".
Саманта готовилась к поездке в Союз, как Алиса к путешествию в страну Зазеркалья. Девочке казалось, что там, за океаном, все наоборот. То, что дома хорошо, там считается плохим. И напротив, то, что дома плохо, за океаном окажется хорошим. И часы там ходят в обратную сторону. Настоящее Зазеркалье!
Лайнер наклонился, и земля стремительно приблизилась - иллюминатор превратился в увеличительное стекло: дома, деревья, бегущие машины стали сразу крупнее. А тень самолета призрачно-легко скользила по зеленой траве, крышам домов и плыла по голубой воде озер.
Лайнер вздрогнул, качнулся - произошла его встреча с землей.
И дальше он уже бежал по бетонной полосе, как обыкновенный автобус. А полет стал казаться далеким и почти нереальным.
- После полной остановки двигателей вас при гласят к выходу, - мягким голосом объявила стюардесса. - Благодарю за внимание.
И вот первый глоток свежего воздуха, первый шаг со ступеньки трапа на землю. И запах земли, хотя вокруг был гладкий бетон аэродрома.
"Что меня ждет? Кто меня ждет? Что будет в следующее мгновение?" напряженно думала Саманта.
И в это время перед ней вырос невысокий, полный человек в кожаном пиджаке. У него на плече, как цепная обезьянка, примостилась кинокамера. В его лице было что-то располагающее и вместе с тем лукавое. А светло-голубые глаза сияли.
- Хелло, Саманта! Я - Пол Бертинг. Телевизионная компания Эй-би-си! Будем вместе работать! - Все это незнакомец произнес быстро, как скороговорку, и подмигнул Саманте.
- А что надо делать, мистер Пол? - растерянно спросила девочка.
- Шутить! Улыбаться! И не заниматься политикой. Нашим зрителям и без того хватает политики. - При этом Пол провел ребром ладони по горлу и доверительно сказал: - Политику мы будем делать сами. Можешь называть меня просто Пол. И не забудь, детка, ты дорого стоишь: компания и газеты вложили в тебя немалые деньги.
Потом Саманта узнает, что Пол Бертинг - один из самых ловких и удачливых телерепортеров и что коллеги называют его Попрыгунчик Пол. Оказывается, взрослые тоже дают друг другу прозвища.
- Итак, Сэми, первое интервью в Советах. Как тебе понравилась Москва? - "Обезьянка" с плеча смотрела на Саманту холодным стеклянным глазом.
- Я еще не видела Москвы! - призналась Саманта.
Но от этого Попрыгунчика не так-то просто было отделаться.
- Однако ты видела Москву с птичьего полета.
- С птичьего... Я мало что поняла... - растерянно ответила девочка.
- Тогда я передам, что встреча с Москвой озадачила тебя?
Попрыгунчик Пол исчез так же неожиданно, как и появился, а Саманта почувствовала себя слегка одураченной.
Тогда к ней подошла незнакомая женщина. У нее была легкая походка и серые доверчивые глаза. Незнакомка кого-то напоминала Саманте, но кого, девочка никак не могла вспомнить. Она только обратила внимание, что у незнакомки туфли на очень высоких каблуках, и подумала: если она снимет туфли, с ней вполне можно попрыгать через резинку.
- Здравствуй, Саманта! - Голос у женщины оказался мягким и располагающим. - Меня зовут Наталья Павловна. Но ты можешь называть меня Наташа. Так тебе легче. Я буду сопровождать тебя.
- Будем вместе работать? - вспомнив Попрыгунчика Пола, спросила Саманта.
Наташа улыбнулась:
- Разве в гостях работают? Работают дома.
Она положила на плечо Саманте руку, и девочка сразу почувствовала себя иначе, словно неожиданно встретила добрую знакомую. Саманта улыбнулась и увидела, что окружена множеством репортеров. Десятки камер, нацеленных на нее, заверещали, как кузнечики, захлопали затворами, заработали, чтобы показать всему миру прекрасную улыбку американской девочки - улыбку доверия и надежды.
