Часто нас ругают за то, что мы сделали. А сейчас - наоборот: за то, что не сделали.
– Очень кушать хочется, - жалобно сказал Алешка - он хорошо знал слабые мамины места. Но тут просчитался.
– Я вам голодовку объявляю, - сказала мама. - Пока все не сделаете.
Мама у нас, конечно, добрая и ласковая. А вот характер у нее - как стальной крейсер в бою.
Мы переглянулись. Я не успел открыть рот, а Лешка уже все придумал и решил.
– Мы, мам, сейчас все мигом сделаем. Очень дружно. Как настоящие родные братья. Старый и малый. То есть я хотел сказать: старший и младший.
– Правильно, - одобрила мама. - Один сделает одно, другой - другое. А вместе будет общее дело.
– Дим, - повернулся ко мне Алешка, - тебе, как всегда, самое простое. Помыть посуду, вытереть пылесос, то есть вытереть пыль, пропылесосить и сходить в магазин. А мне, как всегда, самое трудное - что-нибудь на кофемолке накарябать.
Вот так, подумал я: «А вместе будем делать одно общее дело».
– Ты только что-нибудь приличное накарябай, - буркнул я.
Алешка забрал кофемолку, инструменты и закрылся в нашей комнате. Я перемыл посуду, прибрался, взял помойное ведро и сумку для продуктов и пошел в магазин и на помойку. Опорожнив ведро, я спрятал его между контейнерами и отправился за покупками.
Народу в магазине было много, покупки у всех - полные до верха корзины, а то и две, да тут еще и одна касса сломалась. Все ринулись в другие, очереди смешались, началась ругань: «А вас тут не стояло!» - «Нас тут очень даже стояло! Перед вами!»
Короче, в магазине я проторчал довольно долго, и, когда вернулся домой, мама сидела на кухне перед тремя прежних лет кофемолками. Задумчивая такая, будто таблицу умножения вспоминала.
– А где Алешка? - спросил я, выгружая покупки из сумки и загружая их в холодильник.
– Спит, - шепотом ответила мама. - Утомился. Надпись делал новую.
Можно подумать, что он эту надпись отбойным молотком вырубал. В две ночные смены подряд.
– Сделал? - Я захлопнул дверцу холодильника.
– Сделал, - вздохнула мама. - Так красиво, - грустно добавила она. - Ничего не поймешь. Вот, посмотри.
Я взял ту кофемолку, которую Алешка должен был переадресовать от полковника к бухгалтеру. И правда здорово получилось. Алешка постарался внести как можно меньше исправлений. Поэтому вторую часть дарственной надписи он вообще не тронул.
Получилось: «От полковника Оболенского - булгахтеру Орловской за активную борьбу с преступностью!»
Я немного растерялся:
– А с какими тетя Наташа преступниками борется?
– В основном с тараканами. Они у нее даже ложки стали грызть.
Если меня не кормить, я тоже ложки грызть стану. И даже кофемолки.
Тут, позевывая, вошел Алешка.
– Ты чего тут понаписал? - спросил я.
Он перечитал дарственную надпись и сказал:
– Подумаешь. С юмором получилось. Нужно только дорисовать голодного таракана на крышке или засушенного приклеить. Еще больше юмора получится.
Мама фыркнула и стала комбинировать из трех прежних кофемолок одну поприличней - все-таки подарок. Но у нее ничего не получалось. Надписи были то на боку кофемолки, то на крышке, и собрать какую-нибудь одну, без надписей, не получалось.
– Ладно, - сказал Алешка с безмерной усталостью, - тогда дай мне пять рублей.
– За такую работу? - возмутилась мама. - «Булгахтер»!
– За исправление ошибок, - лаконично отрезал Алексей.
Получив деньги, он направился было к двери, но вдруг вспомнил:
– Ма, а эти кофемолки ты повыбрасывай в ведро, они все равно не работают.
– Как не работают? - подскочила мама. - Очень даже работают.
– Помнишь, ты велела обивку папиного кресла гвоздиками подбить, маленькими.
– Ну?
– А маленьких у нас не было. Были только большие. Средние такие.
– Ну?
– Ну я их и подровнял. Из больших сделал маленькие. В кофемолках.
– Все! - сказала мама и сгребла кофемолки в кучу. - Давай ведро.
Я заморгал. Я вспомнил, что спрятал его на помойке.
– Лех, - сказал я, - на обратном пути захвати наше ведро. Я его между контейнерами сунул.
– Ладно, - сказал Алешка и ушел. С пятью рублями.
А вернулся без рублей, но с… тремя ведрами.
– Мам, тебе какое больше нравится?
Мама сильно удивилась:
– Все три всего за пять рублей? Не слабо!
Все оказалось проще: за контейнерами пряталось не только наше ведро. Не одни мы такие практичные.
– Мне вот это, - сказала мама, указывая на красивое ведро с откидной крышкой. - Элегантное. С ним не стыдно из дома выйти. На помойку.
– А остальные куда? - спросил Алешка.
– В кладовку поставь, на даче пригодятся.
Мама сгребла «гвоздемолки» в новое ведро, Алешка скрылся в нашей комнате. И вскоре торжественно вышел с красиво и крайне оригинально оформленным подарком: в центре надписи о борьбе «булгахтера» с преступностью, на верхушке крышки, сидел громадный нахальный рыжий таракан с усами. Пластмассовый.
У нас рядом такой магазинчик есть, где продают всякие прикольные прибамбасы: тараканов, лягушек, мух, чтобы их незаметно в суп подбрасывать. Вот Алешка и выбрал - у него хороший вкус. И чувство юмора.
Мама сначала ахнула, потом засмеялась, а потом сказала:
– Вообще-то оригинально. Со вкусом. Со смыслом. С намеком. А то Наташкины тараканы все время к нам ползут.
Мама поставила кофемолку на стол, полюбовалась и сказала:
– Вообще-то, было бы логичней вместо этого таракана, Алексей, твою фотку наклеить. Дим, вынеси ведро с «гвоздодерами».
Я подхватил ведро и загремел с ним по лестнице вниз. На третьем этаже меня перехватила Ленка Понизовская.
– Хай, Дим! На помойку? У нас тоже такое ведро было. Только пропало. Очень похожее. Вы где его покупали?
Я махнул ведром в сторону помойки. А Ленка все внимательнее приглядывалась к нему.
– Ну совсем как наше. Даже царапина на крышке. А что там брякает?
Я разозлился, откинул крышку:
– Может, и это ваше?
– Ух ты! Сколько кофемолок. А у нас только одна, ручная. И та сломалась.
Они, наверное, тоже в ней гвозди мололи.
– Забирай, - щедро предложил я. - Железные кофемолки.
– Ой, Дим, правда? Тебе не жалко?
– Для тебя? Что ты! Бери.
Ленка выгребла из ведра кофемолки и поскорее захлопнула за собой дверь - чтобы я не передумал.
Ну вот и хорошо. И совесть чиста. Помойное ведро на неисправные кофемолки - нормальный бартер.
И я, довольный, вернулся домой.
– Что так быстро? - удивилась мама. - В подъезде свалил?
– В шестой квартире. Ленка забрала. У нее хобби - она их коллекционирует.
– Обратно не принесет? - насторожилась мама.
– Купленный товар, - вставил Алешка, - обратно не принимается и не обменивается. А папа когда придет?
– Поздно, они сегодня в какую-то Макеевку поехали. Ордена искать. Агенты доложили, будто их там на рынке видели.
– В Макеевку? - удивился Алешка. - Город-герой?
– У тебя, Лех, - сказал я, - в голове флотский борщ. Наваристый.
– А ты, Дим, бычок в томате.
– А ты… - Но тут пришел папа.
Мы дали ему переобуться и переодеться, не приставали за ужином, и только когда он сел смотреть криминальные новости, поделились своими успехами.
– Кофемолку сделали, ведро новое нашли, а старые кофемолки одной девочке задаром впарили.
– Безвозмездно, - сказал Алешка. - А за полугодие у нас будет примерное поведение.
– Как вам удалось? - Папе стало интересно.
– Мы нашему полковнику адмирала достали. С орденами и кортиком. А у тебя какие новости? Нашел ордена?
– Почти все, - сказал папа. - Кроме самого дорогого.
– С золотыми брильянтами? - уточнил Алешка.
– Да нет, орден-то довольно простой. Но очень редкий. Со времен Первой мировой и Гражданской войн. «Знак Корниловского ударного полка».
– Красивый? - спросила мама. - На вечернее платье годится?
– Сейчас опишу. - Папа достал из кармана записную книжку и прочитал вслух: «Серебряный крест, покрытый черной эмалью, положен на терновый венец, под которым находится серебряный с золотой рукоятью меч, расположенный наискось креста. В центре креста - голубой щит с мертвой головой над двумя скрещенными костями, по бокам - мечи клинками вниз. Все изображения золоченые».
– Красиво, - вздохнула мама, - как у нашей Марьи на блузке. - Марья - это мамина начальница. - Отец, может, он и есть?
Папа усмехнулся:
– А когда он у Марьи появился?
– Вчера.
– Проверим, спасибо. Этот орден редчайший. Он вообще один остался, единственный. И самое интересное - нашелся его хозяин. Потомок того самого русского офицера, которого лично наградил этим орденом генерал Корнилов, Верховный главнокомандующий. Этот орден он вручил капитану Кузнецову за его подвиг еще в Первой мировой войне.
– И чего? - спросил Алешка. - Кузнецов его потерял?
– Нет, не потерял, он его сохранил и даже, когда воевал во Второй мировой войне против нас, на стороне немцев, то носил его на груди рядом с фашистскими наградами.
