Из темноты выплыло какое-то светлое пятно, которое Каспер в первую минуту принял за спустившееся с небес облачко, но мычание коровы, тонкое блеяние и дробный топот копыт подсказали ему, что перед ним небольшое стадо.
- Чего это вы, на ночь глядя, по этакому морозу скотину гоните? спросил Вуек уже приветливее.
Ответа Каспер не расслышал.
- Кто мы - спрашиваешь? - прокричал над самым его ухом Куглер. - А вы что за королевские досмотрщики? Кто дал вам право опрашивать проезжающих! Скажу одно: мы честные люди, купец и студент, держим путь в замок Лидзбарк к племяннику его преосвященства епископа Вармийского - Миколаю Копернику.
От толпы отделилась темная фигурка. Каспер разглядел изрезанное морщинами лицо, отеки под глазами и обветренные, растрескавшиеся губы.
- Н-да, не очень-то сытно обедает этот бедняк, - приглядевшись к мужику, понимающе пробормотал Вуек. - Да что ты! Что ты! - тут же закричал он. - Сказано тебе: едут купец и студент... Не король и не бискуп!*
______________ * Бискуп - так в просторечии назывался епископ.
Но худой, истощенный хлоп уже повалился прямо в снег на колени.
- Пожалейте, ваши милости! Мы ведь такие же христиане, как и вы, ваши милости! Так же говеем и принимаем святое причастие! И мы не воры и не разбойники, а вот, как воры, перегоняем ночью свою последнюю скотинку, таясь от проклятых кшижаков! Пожалейте, заступитесь за нас, расскажите бискупу в Лидзбарке, что польскому хлопу житья не стало от кшижаков, все забрали зерно, полотна, солонину. Какие были в домах кожухи, сапоги - позабирали для своего кшижацкого войска... Жен наших и дочерей бесчестят, детей малых отбирают, хуже турок и татар! Заступитесь за нас, господа хорошие, перед светлым лицом нашего бискупа! Хвала святой троице, есть на свете человек, который может оборонить нас, вот мы и подались за вармийскую границу, может, пожалеет нас его милость каноник Миколай Коперник!
Куглер поглядел на Каспера, на пана Конопку, а потом важно ответил:
- Счастье ваше, мужики, - через день-два будем мы беседовать с каноником Миколаем Коперником, а может, допустят нас и до его преосвященства епископа Ваценрода... Какая у вас нужда в них, чем они вам могут помочь, хлоп? Только вот погляди хорошенько на меня, похож ли я на разбойника, который грабит ваш сельский люд и бесчестит ваших жен и дочерей? А? А я ведь немец чистых кровей, сын и внук немца... Когда болтаешь что - подумай прежде хорошенько!
- Не обессудьте, темнота наша всему виной, - взмолился, падая лицом в снег, мужик. - Ваша правда - и среди немцев хорошие люди бывают, нам ли об этом не знать: у нас в Поморье и не разберешь, кто немец, кто поляк - все одинаково бедуем... В один костел ходим, одну десятину платим... Но это свои немцы... А вот кшижаки нас и за людей не считают... Но и тут правда ваша: когда начальства поблизости нету, простые рейтары - немцы же! - больше милосердия к нам высказывают, чем свои же братья поляки... Слыхал пан, что натворили у нас в селе гданьские моряки, возвращаясь из дальних стран?
- Ну, это ты ври, да знай меру! - отозвался с козел пан Конопка. Слыхал я что-то, но никак не поверю, чтобы польский моряк, да еще из дальнего плавания возвратясь, стал в польском же селе бесчинствовать!
- Простите нас, ваша милость, за глупые слова, - совсем растерявшийся хлоп пополз на коленках к боцману. - Кашубы* мы... Под властью кшижаков живем, может, поэтому доблестные моряки на нас сердце сорвали...
______________ * Кашубы - поляки, жители польских приморских воеводств, а также областей, принадлежавших Тевтонскому ордену.
Пожалев несчастного, Каспер вмешался в разговор.
- А какое заступничество думаете вы искать у каноника Миколая? спросил он с интересом.
- Каноник Миколай святой человек! - закричали в толпе в один голос.
- У меня сына хворого вылечил, - говорил один.
- Два талера дал мне, - поддержал его другой.
- Грамоте моего племянника выучил...
- Ну, словом, гоните ваш скот, пока еще совсем не рассвело, - прервал мужиков Куглер. - Потому что, - обернувшись, он моргнул Касперу, - и польские шляхтичи далеко от немецких рыцарей не ушли. Смотрите, как бы не позарились они на вашу скотину.
Каспер дернул Вуйка за рукав, надеясь, что тот вступится за польскую шляхту, но боцман, в подтверждение слов купца, только кивнул головой.
- Это уж так, прости меня царица небесная: паны дерутся, а у мужиков чубы трещат! Правду говорит господин купец, гоните стадо наперерез через целину к Лидзбарку, и мы туда же тронемся, но только в объезд, через Торунь - большаком.
Мужик собрался было уже присоединиться к своим, когда его догнал окрик Куглера:
- Эй, хлоп, а не уступишь ли ты нам ягненка, а? Не даром же будем мы отнимать и у себя и у его преосвященства время, толкуя о ваших делах!
- Господин Куглер, что вы! - воскликнул Каспер возмущенно. - У нищего последнее?!
- Но, но, молодой человек! - сказал купец, принимая из рук мужика дрожащего от холода или испуга ягненка. - Ничего вы в жизни не смыслите. Не все ли равно этому бедняге, в чье брюхо попадет это мясцо? К поляку ли, к немцу, к духовному лицу или светскому... Могу только сказать, что в мужицкое брюхо оно не попадет!
Эта встреча окончательно развеяла сон путников. Вуек предложил подкрепиться едой, и все трое налегли на его дорожные припасы.
Как ни сердился Каспер на Куглера за его поступок с бедным хлопом, но, вступив с ним в беседу, студент не мог отказать купцу ни в здравом смысле, ни в знании света.
- Вот что творится на польской земле, - медленно прожевывая пищу, говорил Куглер. - Вы на своих отцов духовных гнев держите, но признаюсь, мне о Птолемее да о Пурбахе толковать - это все равно, что кота сивухой потчевать. Может, попы ополчились на вас зря, а может, вы на них понапрасну... А нас, купцов, шляхта больше, чем попы, донимает! Раньше купец в любую страну с любым товаром мог ездить, а теперь шляхта позавидовала нашим барышам. Да, зерном наши ясновельможные теперь сами торгуют... А ведь водку, пиво, брагу из того же зерна гонят, и всем этим теперь только шляхта торговать может... Раньше все было ясно: шляхтич воевал, а хлоп его кормил. А нынче сами паны за хозяйство взялись, хлопов с полосок сгоняют. Хлоп три дня в неделю на пана работает, три - на себя. Хороший хозяин и стрижет овцу, и кормит, вот у него и шерсти вдоволь бывает. Худой же хозяин шерсть снимет, а овцу зарежет, о завтрашнем дне не думая. В точности так и наша шляхта: у хлопов землю отбирает, а у купцов - торговлю... А какой из пана купец?! Должен сказать, господин студент, купец иной раз и схитрить должен, и обмануть, и обиду от покупателя стерпеть, а разве наши ясновельможные этак сумеют? Нанимают всяких посредников да управляющих, и добро бы соседей немцев, так нет, за чужестранцами - итальянцами да фламандцами - гонятся... Это же смеха достойно! Уплывает золото в чужие страны, а ясновельможные оттуда всякой роскоши навозят. Дочки ихние уже в имениях жить не желают некому, мол, там шелка да бархаты показывать, все в Краков стремятся. Видел пан целую улицу новых домов? И ведь это не купцы, не ремесленники, а шляхтичи поближе к королю строились. Лет пятнадцать назад, после самого Петрковского сейма, когда шляхта вздумала взяться за торговлю, и пошли наши беды...
Такого рода разговоры купец вел с Каспером в продолжение всего пути до самого города Торунь. Он то клял шляхту и попов, то жалел хлопов, которых разрешал себе называть "быдлом"*. "Быдло они и есть, если голову в ярмо суют да терпят все надругательства и молчат!"
______________ * Быдло (польск., ускраинск.) - скотина.
Особенно запомнилась Касперу последняя беседа с Куглером.
- Вот потому-то и приходится с особым почтением относиться к таким шляхтичам, как отец вашего товарища Збигнева. Богатства особого у пана Суходольского нет, но в душе у него живет настоящий старопольский гонор. Деньги он кладет в карман, не считая, а если из товара что приглянется ему, отваливает, не рядясь, столько, сколько с него спросишь... Приходилось ли пану Касперу бывать в "Сухом доле"? Или в их Гданьском прекрасном доме? Знаком ли пан с паненкой Вандзей?
- Я был у них в имении позапрошлым летом... Да какая Вандзя паненка! Длинноногий, желтоклювый галчонок! Впрочем, вы говорите, она сейчас совсем барышня? - в раздумье спросил Каспер, припоминая, что ведь и Митта не старше Ванды Суходольской.
- Прекрасная, разумная и благовоспитанная барышня!.. - отозвался купец с восхищением. - Какое счастье, что мне довелось подвезти столь ученого и достойного молодого человека! - без всякой связи с темой разговора вдруг добавил Куглер. - Ваше присутствие намного скрасило для меня скучную дорогу. В беседе, как говорится, познаешь истинного друга. Очень прошу вас, когда будете в Гданьске, навестите меня в моем новом доме близ рынка!
- Большое вам спасибо, - смущенно отозвался студент. - Но что касается нашей встречи с вами, то это скорее для меня можно считать счастьем. Вы оказываете неоценимую услугу, подвозя меня в Лидзбарк. А что касается наших бесед, то я безусловно больше почерпнул из них, чем господин купец.
