И не зря. На рассвете раздались выстрелы. Отряд конников умчался туда, где слышалась стрельба. Туман редел, смутно проступали уже мокрые деревья, влажная земля тускло поблескивала. Тяжелораненый пограничник указал направление, в котором скрылся враг. Раненого увезли, отряд двигался по лесу. След вел в глубокое, глухое ущелье. На дне его тяжело ворочалась река. Если враг побредет по воде – найти его будет трудно. Конники спешились. Проводник с собакой пошел впереди. Все обратили внимание, что рядом со следом тяжелых мужских сапог тянется след детских ботинок. «Откуда взялся ребенок?» – ломали себе голову бойцы. А след рассказывал им все, что происходило здесь несколькими минутами раньше. Вот мальчик – судя по всему, это был мальчик – присел и схватил шпиона за ногу. Тот плюхнулся и, вероятно, расшиб голову – на камне остался след крови. Вот мальчик подставил ему подножку, и враг свалился в довольно глубокий ров. Странным казалось, что диверсант не видит своего преследователя. Ага, вот тут он уже гнался за мальчиком, а тот кружил между деревьями.
Вдруг следы оборвались. И тогда все увидели, что на камнях лежит измученный мужчина со свирепым лицом и держит руки над головой.
– Держи, держи, а то выстрелю! – раздался за деревом детский голос, хотя никто не видел говорящего.
– Не мучь маленьких! – громко сказал, выходя из кустов, командир отряда. – Взять его! – Приказал он бойцам.
– Ой, спасите! – закричал вдруг юный пограничник.
– Что с тобой? Где ты? – спросили бойцы. – Подумать, как здорово замаскировался!
– Мне страшно!
– Не бойся! Теперь он тебе ничего не сделает.
– Да я не его боюсь, я лягушку…
– Что же ты за парень, – засмеялись пограничники, – если лягушек боишься?
– А я не парень. Я Вера… Вера Сокольникова из 117-й школы города Прибайкальска.
– А почему ты от нас прячешься?
– А я не прячусь вовсе. Я просто невидимка…
Рассказ пограничника записал редактор многотиражной газеты «На рубеже».
Виктор Мелентьев».
«…Дорогой Василий Михайлович!
Большое спасибо вам и за внимательность, и за все те меры, которые принимаете вы, чтобы отыскать наших бродяг. А главное – спасибо за письмо, где вы рассказали нам кое-что о наших ребятах. Родители продолжают атаковать школу, и каждая, даже самая малая весточка, полученная о невидимках, для нас очень важна. Наш старший пионервожатый Сеня, как его теперь зовут в городе – «Всадник без головы», оказался на редкость сообразительным, умнейшим парнем. Он один из немногих не растерялся, не поддался панике, а тотчас же извлек все выгоды – в хорошем смысле – из своего печального положения. Дело в том, что в отличие от нас, он видит невидимок, поэтому может ими командовать. Он собирает их в классе, мы даже пытаемся наладить учебу с ними. Кажется, получается неплохо, хотя класс и не в полном составе Отказалась от работы с невидимками только Гипотенуза Сергеевна. «Мистика, говорит, не могу, когда мистика». А Сеня создал штаб невидимок, и они вершат в городе большие дела. Они объявили борьбу хулиганам, и те сейчас притихли: кто его знает, не находятся ли рядом невидимки? Посылаю вам копию «Приказа по штабу невидимок»:
Всем! Всем! Всем!
Мы – отряд невидимок 5-го «В» класса
117-й школы – объявляем борьбу всем
Хулиганам города. Каждый, кто обидит
Малыша в школе и на улице, каждый, кто
Нарушит правила поведения в
Общественных местах, каждый, кто
Проявит грубость, будет строго наказан.
Мы, невидимки, можем оказаться всюду.
Граждане, будьте взаимно вежливы!
Штаб невидимок.
Материалов было много. Прочитав их, полковник Логинов вызвал Леню, передал ему письма, посоветовал сообщить в Прибайкальск о местонахождении ребят и послать соответствующим отделениям милиции материалы «о принятии мер к возвращению детей домой».
– А что мы будем делать с Димкой и Павлом? – Василий Михайлович взглянул на лейтенанта.
– У меня есть одна мысль по этому поводу.
Глава 17
О том, где спят поезда метро и кто спит в поездах метро.
Засыпает город. Даже поезда метро уходят спать. Устало гудят их натруженные за день ноги. В пустых вагонах гуляют ветерки. Поезда, не останавливаясь, пролетают мимо станций и, собравшись все вместе, затихают до утра.
И каждую ночь к ним приходят слесари, чтобы осмотреть и, если надо, починить.
– Послушай, Тимофей Митрофанович, не слышишь ты какого шума?
Пожилой слесарь заглянул в дверь одного из вагонов.
– Да вроде кто-то ходил внутри, – ответил ему второй и тоже заглянул в дверь.
– А знаешь, Сергей Николаевич, мне послышался голос, такой писклявенький. Иль показалось?
– Может, и показалось. А надо заявить начальнику. Я давеча слышал, Тимофей Митрофанович, будто спорят мальчишки какие-то в вагоне. Заглянул, а там никого. Голоса, однако же, слыхать. Ну, я зашел в вагон, для храбрости кашлянул и, значит, пошел на голоса. А они возьми да и смолкни. Ищу, значит, руками развожу, шарю кругом. Чувствую, мимо меня пробежал кто-то. Ногами-то хоть и потихоньку, а так, значит: топ, топ… топ… Чего бы это могло быть? А, Тимофей Митрофанович? Просто ума не приложу!
– Одно слово, дело подозрительное. Ты уж подежурь, а я пойду позвоню в милицию. Так-то оно вернее.
А тем временем наши друзья укладывались спать. Они легли на мягкие темно-коричневые диваны, положив под головы ладони.
– Генеральская постель, – сказал Паша, потягиваясь. – На таком диване, наверное, спит только персидский шах. Да и то по праздникам.
– Ладно, ладно, персидский шах, спи.
– Что-то в последнее время ты задумчивый стал какой. Прямо на глазах умнеешь.
– Задумаешься. Вот голова садовая! Я ведь не знаю, как снова стать видимым.
– А этот, с зеленой бородой, так и не сказал?
– Да в том-то и дело, что я не догадался все повыспросить. Не поверил, понимаешь, что могут быть волшебные галоши, а теперь вот…
– Так… значит, – заикаясь, пролепетал Паша, – значит, мы теперь на всю жизнь невидимки?
– Выходит, что так. Надо искать выход, а как его найдешь?
Павлик на минуту задумался.
– А может, вымазаться сажей и стать черными, как негры, – сказал он. – Это даже интересно. Здравствуйте, негр Димка! Здравствуйте, негр Паша! О’кей!
– Обрадовался. Вот у тебя руки грязные, а их все равно не видно. Ничего нам не поможет. Ничего!
Димка повернулся на бок, чтобы взглянуть на Пашу, и увидел под диваном брошенную кем-то газету.
Он стал проглядывать ее и сразу же обратил внимание на сообщение в отделе происшествий.
– Послушай, Павлик, что здесь пишется! – закричал он и, запинаясь, стал читать:
– «На днях два ученика Прибайкальской школы № 117 Вадим Смирнов и Павел Кашкин, рискуя жизнью, спасли из-под машины пятилетнюю девочку Марусю Логинову. Московское городское управление наградило отважных пионеров ценными подарками. Лиц, знающих местонахождение ребят, просят сообщить им, что премию можно получить в городском отделении милиции по адресу…»
Павлик даже остолбенел от изумления.
– Вот это да! – сказал он. – Ценные подарки! Интересно бы знать: какие?
– Ну чему ты обрадовался?
– Как – чему? – удивился Паша. – А ты разве не рад? Димка сокрушенно покачал головой.
– А откуда они знают наши фамилии? Нет, тут что-то не то…
Утром они, как всегда, вышли из метро на площади у Главпочтамта. На углу Кировской и Чистопрудного бульвара было тихо, не толпились вечно куда-то спешащие москвичи и приезжие. Невидимки поняли причину этого, только подойдя поближе: лоточниц, которые всегда торговали здесь пирожками, не было. На стене висело объявление:
ТОВАРИЩЕСКИЙ СУД!
Слушается дело гражданки
ПЕТУХОВОЙ ДАРЬИ МАТВЕЕВНЫ,
Обвиняемой в растрате государственных денег.
Начало в шесть часов вечера.
Вход свободный.
Общественный обвинитель Л. Фомин.
У объявления остановилась фиолетовая дама, – ребята сразу узнали ее. Она прочитала объявление и всплеснула руками.
– Боже мой! Каким людям доверяют торговлю пирожками!
– Ну, знаете ли, – возмутился молодой человек в сером пальто. – Это вы уж слишком!
Димка почувствовал, как сердце у него оборвалось в груди и покатилось куда-то далеко-далеко вниз…
– Паш! Понял, в чем дело? – А что же делать? Ее арестуют за это?
– Идем.
– Страшно, Димка…
– А пироги есть не страшно было? Раз виноваты – надо идти.
– Как же идти? Ведь милиция теперь знает наши фамилии. Тут нам награду дают за благородный поступок, а тут еще накажут за пирожки.
– Что же поделаешь, все равно надо идти. Первым они увидели Степку-драчуна. На его зареванном лице размазана грязь. И совсем он, ну ни капельки, не похож на «грозу переулка», предводителя хулиганов. Он стоял, шмыгая носом, а вокруг носились ребятишки, те, кого он совсем недавно одним щелчком мог заставить примолкнуть. Они носились вокруг и во весь голос орали:
