Костя в средней школе - Евгения Сергеевна Теплова

а Клещики чуть не задушили в объятьях — всё-таки я им позволил сдержать слово. Никитка махнул рукой типа «забей!». На Марусю я почему-то не взглянул. Естественно, я понимал, что никакого разочарования у неё не случилось, но из вредности или гордости не позволил себя поддержать.

Я сидел в раздевалке дольше всех и надеялся, что она дождётся. Но, когда вышел, обнаружил лишь верного Никиту.

— Что, все ушли?

— Так ты полчаса там просидел!

— Правда? Не заметил.

Я страшно расстроился из-за того, что Маруся меня не дождалась, в миллион раз больше, чем из-за незабитого пенальти.

— Ну что, пойдём напьёмся? — пошутил Никита.

— Уже напился, — я показал на бутылку из-под воды. — Мне бы теперь наесться. Я со вчерашнего дня ничего не ел.

И мы поплелись в сторону моего дома.

— Да не убивайся ты так! — Никита хлопнул меня по плечу. — Обидно, конечно. С другой стороны, Бэкхем не забивал, Месси не забивал…

— Да я не расстраиваюсь, — улыбнулся я с благодарностью, — устал просто.

— Да-а, ты носился, прям как Соник!

— Алиса была довольна? — мне хотелось вернуться к теме зрителей.

— Ага, она с Клещиками ушла, — ответил Никита. — Смешная троица. Жаль, у Алисы нет близняшки. А тебе Маруся просила передать, что ты круто играл.

— Могла бы и сама сказать, — пробурчал я.

— Скажи спасибо, что она вообще пришла. У её сестры сегодня ДР, причём загородом отмечают, а она сюда отпросилась, потому что знала, что ты будешь играть.

— Откуда?

— Я рассказал.

— Она же с самого начала собиралась идти.

— Ну, может, забыла про ДР…

— Как же ты узнал, что она передумала?

— Вот пристал! В чём ты меня подозреваешь, не пойму? Когда ставки на Клещиков собирал, тогда и узнал. Теперь можешь у неё всё разузнать, если мне не веришь.

— Верю-верю.

— В общем, после матча она бегом на электричку.

— Ясно.

Жизнь налаживалась. В такой ясный октябрьский день, когда солнце зажигает на деревьях тысячи жёлтых фонариков, загородом должно быть чудесно.

Придя домой, я съел тройную порцию обеда, но перед этим написал Марусе: «Ты успела на электричку?» «Да!» — был ответ. «Спасибо, что пришла, — написал я. — Только благодаря тебе мы так хорошо сыграли». Она, наверное, не поверила, но это была чистая правда.

А потом началась пандемия. Помню, как воскресным вечером еду за картошкой на ярмарку выходного дня и вижу, что дворники оцепляют полосатыми лентами детские площадки, мою футбольную коробку и даже небольшой сквер. Но я-то знал от мамы, что на свежем воздухе вирусы практически не распространяются, и мне ужасно хотелось сообщить об этом дворникам. Или тем, кто им приказал. Родители тоже не одобрили этих мер. К счастью, погода в последующие дни была ужасная, и я с удовольствием посидел несколько дней дома за книжками. Правда, мама иногда выпихивала меня на балкон. Детские площадки пустовали, и даже на балконы никто не выходил. Всё это казалось таким странным. Я не мог отделаться от ощущения, что жизнь остановилась.

Логичным продолжением безумства с детскими площадками стало дистанционное обучение. Бестолковое — самое подходящее для него слово. Несмотря на холод, мы переехали на дачу, потому что поползли слухи, что выезд из Москвы закроют. Но дача у нас отапливается только печкой, и вот я сидел около этой печки с компьютером и в валенках.

Бабушка, чтоб не замёрзнуть, осталась в Москве, пообещав не ходить по магазинам и в гости к подругам. Вообще, пандемия её мало заботила. Единственное — она волновалась, что закроют храмы. А на мамины уговоры «пропустить месяцок» она лишь сокрушённо качала головой.

— Жешечка, мне 95 — самое время начать бояться за свою тушку и забыть о душе́!

— А что, дома нельзя думать о душе?

— Можно, но она-то просится туда! — и бабушка указывала костлявой рукой в сторону окна, за которым сверкал золотой купол храма.

— Если о себе не заботишься, подумай о тех, кому в больнице места не хватит! — заходила с другой стороны мама.

— Сдалась мне ваша больница — только попробуйте меня туда отправить! — грозила пальцем бабушка.

— А что нам прикажешь делать, если тебе плохо будет? — не отставала мама.

— Прикажу читать канон на разлучение души от тела! Только разве вы, олухи, послушаетесь?

И она, махнув на маму рукой, уходила в свою комнату.

Я не мог понять, на чьей я стороне в этом споре: по логике права, как обычно, мама, но бабушкина правда мне почему-то нравилась больше. И я радовался, что с нашим отъездом на дачу она сможет вздохнуть свободно.

Возвращаясь к дистанционному учебному процессу. Пол-урока обычно уходило на то, чтоб впустить в конференцию всех желающих, и ещё пол-урока — на то, чтобы заставить Клещиков включить камеры. Они упражнялись в смешных аватарках — ставили свои фото на фоне пальм, потом котов вместо себя, а на урок естествознания поставили настоящих клещей, причём напитых. Галина Петровна, которой и так тяжело давалась компьютерная наука, пришла в исступление. Так как отправить Клещиков к директору не представлялось возможным.

Некоторые учителя успевали дать домашнее задание. Почти все задания состояли из тестов на компьютере. Их делала мама, потому что опасалась за моё зрение. Так что период дистанционки стал чуть не самым славным в моей учебной карьере. Но сами занятия ужасно нервировали: то связь прерывалась, то ссылки путались, и я стучался совсем не туда, куда следовало. Я призывал на помощь маму, а когда она приходила, по пятьсот раз проверял, выключены ли камера и звук. У нас даже стишок сложился:

Я пришёл к тебе с планшетом

Рассказать, как всё достало:

Перебои с интернетом,

Зумы, ЭЖД, вотсапы…

В конце концов я придумал отличный способ успокоения: закреплял в качестве основного окно с Марусей и просто смотрел на неё: как она морщила заборчик, слушая новый материал, как закусывала губу, готовясь дать ответ на вопрос учителя, как задумывалась о чём-то своём. Один раз получилось забавно. Она зевнула, хоть и прикрыв рот рукой, а зевание, как известно, заразно, и я тоже зевнул. И она еле заметно улыбнулась, хотя на уроке в это время ничего смешного не происходило. И хотя я не рассчитывал на то, что она сделала моё видео основным, но на экране я у неё явно присутствовал. Я подмигнул, и она, покраснев, уткнулась в тетрадь. Это единственный из дистанционных уроков, который мне запомнился.

Учителя пробовали пожаловаться на Клещиков за то, что они злостно не включают камеру, а отвечают через раз