Вкусняшки - Игорь Шляпка

— Привет, — сказал он. — Как дела?

— Болею.

— Хорошо, — улыбнулся Пруша, — будем играть в доктора. У тебя есть щекотливая кружка?

— А что это?

— Сейчас узнаешь.

Пруша полез в шкаф и достал кружку. Он приставил её к груди Лисёнка, приложил ухо и сказал:

— Дыши.

Кружка была очень холодная. Лисёнку стало щекотно, и он засмеялся.

Тогда Пруша скомандовал:

— Дыши и смейся.

Лисёнок дышал и смеялся.

Пруша приложил другое ухо и попросил:

— А теперь смейся и не дыши.

— Я так не умею!

— Тогда просто смейся.

Лисёнок смеялся.

— Не смейся.

Кружка была такая холодная, такая щекотливая, что больной едва-едва вытерпел одно мгновение.

— Всё ясно, — воскликнул Пруша. — У тебя смеховоспаление. Поэтому мы немедленно возьмёмся за смехолечение.

— Это как?

— Для начала закрой глаза.

Лисёнок крепко зажмурился. А Пруша взял пёрышко и сунул ему в нос.

— Апч-хи! — чихнул Лисёнок.

И засмеялся.

— Смехочихание — лучшее лекарство во всём смехолечении, — заметил Пруша.

И опять сунул пёрышко Лисёнку в нос.

— А-апч-хи! — ещё громче чихнул тот.

— Прекрасно! — обрадовался Пруша. — Как себя чувствуешь?

— Намного веселее.

— Поздравляю, ты полностью здоров.

У Лисёнка щипало в носу и в глазах от смеха, но ему было очень весело, а болеть расхотелось.

Друзья взяли мяч и пошли играть в футбол, потому что в доктора играть было уже незачем.

А щекотливая кружка осталась в шкафу. На всякий случай.

Пруша сочинил стихи. Первый раз в жизни. И они ему очень понравились. Вот такие:

Правда же здорово? Он забрался на дерево и прочитал стихи вслух. Громко-громко. А потом испугался — вдруг услышат! Сразу прибегут, станут шуметь, просить, чтобы прочитал ещё раз, потом ещё, начнут аплодировать, хвалить и восхищаться. Сколько шума будет! Ещё чего доброго поэтом назовут. Пруша не любил такое. Он быстро спустился и решил, что лучше спрятаться. Подальше от всех. И залез в шкаф.

Вдруг дверь приоткрылась — заглянул Лисёнок. И увидел Прушу.

— Ты что здесь делаешь?

— Прячусь.

— От кого?

— От всех.

— Можно с тобой?

Пруша подумал, что лисёнок — не все. Он друг. И сказал:

— Можно. А тебе зачем?

— Тоже хочу от всех спрятаться.

— Ух, ты! — удивился Пруша. — А почему?

— Стихи придумал, — вздохнул лисёнок.

— И я, — вздохнул Пруша. — Расскажешь?

Лисёнок рассказал.

— Здорово! — обрадовался Пруша. — Люблю раннее утро. И коробочку с чудесами. Очень хорошие стихи.

А потом рассказал свои.

— Замечательные стихи! — похвалил Лисёнок и чуть не захлопал в ладоши. — Жаль, рассказывать никому нельзя. Обязательно назовут великим поэтом.

— Точно, — согласился Пруша. — От славы не отделаешься.

Друзья решили больше никому-никому не рассказывать свои чудесные стихи. Так и сидели в шкафу до самого вечера.

В дверь кто-то постучался. Пруша открыл. На пороге стоял неизвестный. Не большой, не маленький, просто неизвестный.

— Здравствуйте, — сказал он.

— Здравствуй! — ответили Пруша. — Входи.

Он усадил гостя за стол, угостил малиновым чаем, а потом спросил:

— Ты кто?

Неизвестный вытер длинные усы и рассказал свою печальную историю:

— Я — Клупка. Меня придумала маленькая девочка. И мы замечательно проводили время вместе. Играли, гуляли, путешествовали и даже ходили в детский сад. Но вот, однажды, девочка перестала быть маленькой — выросла — и забыла меня. Теперь я ничей.

— Это как давнее воспоминание, — заметил Пруша. — Из детства.

— Так и есть, — согласился Клупка. — Можно я тут поживу, пока меня кто-нибудь не вспомнит?

— Она обязательно вспомнит, — успокоил Пруша. — А пока живи сколько хочешь.

— Спасибо, — кивнул гость.

Но Клупку никто не вспоминал. Поэтому он так и остался. Ничей.

В июле Пруша любил чай со звёздами. Он садил на спину своих друзей — Клупку с Лисёнком, и взлетал к ночному небу. Они устраивались на облаке, расстилали большую скатерть, расставляли красивые фарфоровые чашки и наливали чай из термоса. А вместо сахара размешивали звёзды.

Чай с июльскими звёздами самый вкусный на свете!

Лисёнок подцеплял ложкой те, что покрупнее, с горкой, внимательно их пересчитывал, чтобы записать в блокнот. И так много раз подряд. А потом жаловался, что слишком сладко.

Клупка любил, чтобы звёзды были светлые и прозрачные — их вкус напоминал ему то время, когда его ещё помнили.

А Пруша всегда выбирал одну. И сам не знал почему.

На десерт они съедали по кусочку луны. Просто так. Чтобы полюбоваться, как она превращается в месяц.

Друзья сидели на пригорке. Пруша спросил Лисёнка:

— Что ты любишь?

Тот подумал и ответил:

— Пересчитывать цветные камушки в песке, деревья в лесу, облака в небе и записывать в блокнот всё, что получилось. А ты?

— Чай с июльскими звёздами, пряники и чудеса в коробочке. Ну, те, что в твоих стихах, помнишь?

— Помню. Кстати, пряники я тоже люблю.

— Пряники трудно не любить, — согласился Пруша.

— Да, пряникам любви достаётся больше всех.

Они молчали, смотрели, как по небу плывут сахарные облака и думали о пряниках. О самых любимых пряниках.

Ночью Прушу разбудил стук. В дверь. Пришлось вставать с постели и спрашивать:

— Кто там?

Долго стояла тишина, а потом чей-то голос сказал:

— Кто-то.

— И зачем стучишь? — удивился Пруша.

— Просто так.

— Кого-то ищешь?

— Нет.

— Так что тебе нужно? — всё сильнее удивлялся Пруша.

— Ничего. Я, пожалуй, пойду.

— Куда ты идёшь?

— Не знаю.

И кто-то ушёл. Тихо-тихо. Незаметно.

А Пруша подумал, будь он сам этим «кем-то», наверное, ему тоже некуда было бы пойти. И не с кем поговорить. И он тоже стучался бы в чужие двери. Просто так. От одиночества.

Когда-то давным-давно наступила осень. Пруша сидел под деревом, а жёлтые листья один за другим падали рядом. В это время мимо проходил Лисёнок.

— Привет! — крикнул он.

— Привет, — сказал Пруша. — Хочешь подарок?

— Конечно.

— Вот, держи, — Пруша поднял резной кленовый лист, — на память.

— На память о чём?

— Об этой осени.

— Спасибо, — поблагодарил Лисёнок. — Я запишу в блокнот.

— Не нужно. Просто положи подарок между страниц и воспоминание будет с тобой всегда.

— Хорошо.

Лисёнок аккуратно вложил золотой осенний лист в блокнот и побежал дальше.

А теперь, много-много лет спустя, открывая нужную страницу, он смотрит на сухой кленовый лист и вспоминает ту самую осень.