И чем лучше говорил святой муфтий про рай, тем больше разгоралось в сердцах слушателей желание узнать этот рай поскорее и увидать его хоть на одно мгновенье.
Чем больше проповедовал муфтий, тем сильнее и сильнее распространялось курение опиума в Каире.
Скоро не осталось ни одного благочестивого человека, который бы не курил.
Если встречался на улице или на базаре человек с цветущим лицом и ясными глазами, - мальчишки схватывали камни:
- Вот нечестивец, который никогда не ходит в мечеть! Он не слыхал, как наш святой муфтий описывает рай, и не желает повидать этот рай хоть на мгновенье.
Все это встревожило заботливого правителя города Джиаффара.
Он созвал к себе знатнейших и благороднейших жителей города на совещание, угостил их кофе и сластями, как требовало его и их достоинство, поклонился и сказал:
- Благочестие благочестием, но внушать людям хорошие мысли при помощи слов мне кажется противным природе. Человек принимает и извергает принятую пищу с разных концов своего тела. То же должно быть и с пищей духовной. Голова - это желудок, где перевариваются мысли, а изо рта они вылетают в виде слов. Раз с этого конца тела мысли выходят, - значит, входить они должны с другого конца. Из этого я заключаю, что хорошие мысли должно внушать палками по пяткам. Это дело уже не муфтия, а заптиев. Так я понимаю свои обязанности.
Все вежливо молчали.
Присутствовавший на собрании мудрый и святой дервиш перестал есть сладости и сказал:
- Ты прав. Но нужно бить палками надлежащие пятки!
- Я и буду колотить те пятки, которые следует! - сказал Джиаффар.
В тот же день глашатаи на всех базарах и перекрестках улиц Каира с барабанным боем во все горло прокричали приказ заботливого правителя города:
- Объявляется всем добрым и благочестивым жителям Каира, - да хранит аллах этот город тысячи тысячелетий, - что отныне воспрещается всем, мужчинам, женщинам и евнухам, юношам, взрослым, старикам, знатным, рабам, богачам и нищим, курить опиум, - так как куренье опиума не только вредно для здоровья, но неприятно начальству. Всякий, кто будет уличен в курении опиума, тут же, на месте, немедленно, без всяких разговоров, получит столько палок по пяткам, сколько он может вытерпеть. И даже несколько больше. О чем правителем города Джиаффаром, - да пошлет ему аллах столько счастья, сколько послал мудрости, - дан надлежащий приказ всем заптиям. Имеющие пятки пусть подумают!
Джиаффар собрал к себе заптиев и сказал им:
- Отныне, как только увидите человека с бледным лицом, в поту и с мутными глазам, бейте его по пяткам, как в бубен. Безо всякого милосердия. Идите, и да поможет вам в этом аллах.
Заптии весело посмотрели на заботливого правителя города. Полиция всегда рада исполнить волю начальства. И сказали:
- Пошли аллах жителям побольше пяток, а у заптиев рук хватит.
Целые дни и даже ночи Джиаффар, сидя у себя в доме, слышал вопли тех, кому вбивали в пятки хорошие мысли, и радовался:
- Искореняют!
Заптии, как он заметил, стали одеваться лучше, губы и щеки у них лоснились от бараньего жира, - видимо, каждый день ели молодого барашка, - и многие даже завели себе кольца с бирюзой.
Но курение опиума не уменьшалось.
Кофейни были полны людьми, которые душевными глазами видели рай, но телесными смотрели мутно и не видели ничего.
- Те ли пятки вы бьете? - спросил заботливый правитель города у начальника заптиев, помня слова мудрого и святого дервиша.
- Господин! - отвечал тот, целуя землю у его ног. - Мы поступаем по твоему мудрому приказу: как только увидим человека в поту, с бледным лицом и с мутными глазами, безо всякого милосердия бьем его по пяткам.
Джиаффар приказал послать осла за мудрым и святым дервишем.
Мудрый и святой дервиш приехал с великой честью. Джиаффар встретил его босиком, полому что голова мудреца - это дом аллаха, и к жилищу аллаха надо приближаться босым.
Поклонился дервишу до земли и рассказал свое горе. - Спроси совета у твоей мудрости и сообщи его моей простоте.
Дервиш пришел в дом заботливого правителя города, сел на почетное место и сказал:
- Моя мудрость сейчас молчит, потому что говорит желудок. Мудрость умна и знает, что желудка не перекричишь. У него такой громкий голос, что, когда он кричит, все мысли улетают из головы, как испуганные птицы из куста. Я пробовал его укрощать, но с этим бунтовщиком можно справиться, только исполнив все его требования. Этот бунтовщик меньше всякого другого слушает доводы рассудка. По дороге к тебе я встретил ягненка, но с таким курдючком, какой приятно было бы видеть и у взрослого барана. В желудке у меня явилась мысль: "Хорошо бы посмотреть его зажаренным". Но рассудок ответил: "Мы едем к заботливому Джиаффару, и там нас ждет ягненок, чиненый орехами". Желудок замолчал, пока мы не встретили курицы, курицы такой жирной, что от лени она едва ходила. - "Хорошо бы начинить эту курицу фисташками! " - подумал желудок, но разум ответил ему: "Заботливый Джиаффар, наверное, это уже сделал". При виде гранатового дерева желудок стал кричать: "Куда мы едем и чего ищем, когда счастье около нас? В жару какое общество может быть приятнее общества спелой гранаты в тени дерева?" Разум отвечал разумно: "У заботливого Джиаффара нас ждут не только спелые гранаты, но и апельсинные корки, вареные в меду, и все сорта шербета, какие только может придумать заботливый человек". Так ехал я и всю дорогу думал о кебабах, пловах, почках, жареных на вертеле курах с шафраном, и успокаивал желудок тем, что все это, наверное, найдем мы у тебя. И в изобилии. Теперь же, когда я не вижу ничего, кроме тебя, мой желудок кричит так громко, что моя мудрость молчит из боязни не быть услышанной даже мною.
Джиаффар удивился:
- Неужели мудрые и святые думают о таких вещах, как кебабы и пловы? Дервиш рассмеялся:
- А неужели ты думаешь, что вкусные вещи созданы для дураков? Святые должны жить в свое удовольствие, чтоб всякому захотелось стать святым. А если святые будут жить плохо, а хорошо только грешники, всякий человек предпочтет быть грешником. Если святые будут умирать с голода, - только дурак захочет быть святым. И тогда вся земля наполнится грешниками, а рай пророка - одними дураками.
Услыхав такие мудрые и справедливые слова, заботливый Джиаффар поспешил приготовить для дервиша угощение, которое отвечало бы его мудрости и было бы достойно его святости.
Мудрый и святой дервиш поел всего с величайшим вниманием и сказал:
- Теперь займемся делами. Горе твое в том, что ты бьешь не по тем пяткам.
И заснул, как делает каждый мудрый человек после хорошего обеда.
Три дня думал заботливый Джиаффар:
- Что же могли значить мудрые слова святого человека? И наконец, радостно воскликнул:
- Нашел настоящие пятки!
Он призвал к себе всех заптиев города и сказал:
- Друзья мои! Вы жалуетесь, что пятки жителей победили руки полицейских. Но это случилось потому, что мы били не по тем пяткам. Желая уничтожить деревья, мы обрывали листья, а надо выкопать корни. Отныне бейте без всякого милосердия не только тех, кто курит, но и кто продает опиум. Всех содержателей кофеен, харчевен и бань. Не жалейте палок, аллах создал целые леса из бамбука.
Заптии весело посмотрели на заботливого правителя города. Полиция всегда рада приказаниям начальства. И сказали:
- Господин! Мы жалеем только об одном. Что у жителей всего по две пятки. Если бы было по четыре, мы вдвое сильнее могли бы доказать тебе свое усердие!
Через неделю Джиаффар с радостным изумлением увидел, что заптии оделись совсем хорошо, все ездили на ослах, и никто не ходил пешком, даже самые бедные, женатые всего на одной жене, переженились на четырех.
А курение опиума все не уменьшалось.
Заботливый Джиаффар впал в сомнение:
- Неужели ошибается мудрый и святой человек?
И сам поехал к дервишу. Дервиш встретил его с поклонами и сказал:
- Твое посещение - великая честь. Я плачу за нее обедом. Всякий раз, когда ты приезжаешь ко мне, вместо того, чтобы позвать меня к себе, - мне кажется, что у меня отнимают превосходный обед.
Джиаффар понял и подал святому и мудрому блюдо с серебряными монетами.
- Рыба, - сказал он, - это только рыба. Из нее не сделаешь баклажанов. Баклажаны только баклажаны. Барашек только барашек. А деньги - это и рыба, и баклажаны, и барашек. Из денег можно сделать все. Не смогут ли эти монеты заменить тебе обед?
Мудрый и святой дервиш посмотрел на блюдо с серебряными монетами, погладил бороду и сказал:
- Блюдо серебряных монет похоже на плов, которого можно съесть сколько угодно. Но заботливый хозяин прибавляет в плов шафрану!
Джиаффар понял и посыпал серебряные монеты сверху золотыми.
Тогда дервиш взял блюдо, с почестями ввел заботливого правителя города к себе в дом, внимательно выслушал его и сказал:
- Скажу тебе, Джиаффар! Твое горе в одном: ты бьешь не те пятки! И курение опиума в Каире не прекратится до тех пор, пока ты не отколотишь надлежащих пяток!
