– Ух ты, Эльфхельм, – прошептал Николас. – Совсем такой, как говорил отец.
– Мне нравится твоя шапка, – сказала Малышка Нуш.
– Спасибо, – кивнул Николас, стянул с головы колпак и посмотрел на него. – Это моего отца. Он отправился на поиски Эльфхельма. И я хотел узнать, что с ним случилось. Их в экспедиции было семеро. Отца звали…
Но Малышка Нуш взволнованно его перебила:
– Красный – мой любимый цвет! После зелёного. И жёлтого. Я все цвета люблю. Кроме фиолетового. От него у меня в голове заводятся грустные мысли. Мы живём вон там, – сказала она, тыча пальцем в красно-зелёный домик неподалёку.
– Красивый, – отозвался Николас. – А вы тут случайно мышь не видели?
– Видели! – закричала Малышка Нуш, и Отец Топо торопливо зажал ей рот.
– Ладно, человеческое дитя, теперь ты посмотрел на Эльфхельм. Так что садись на своего оленя и скорее уезжай отсюда, – сказал он. – Что бы ты ни искал, здесь ты этого не найдёшь.
Блитцен толкнул Николаса в плечо, словно почувствовал напряжение в голосе старого эльфа, но мальчик не двинулся с места.
– Я ищу своего отца, – сказал он. – Я прошёл уже тысячу миль. Не думайте, что мы с Блитценом так просто развернёмся и уйдём.
Отец Топо сокрушённо покачал головой.
– Мне жаль, но человеку здесь не место. Возвращайся на юг. Ради твоего же блага.
Николас посмотрел эльфу в глаза и взмолился:
– Кроме отца, у меня никого нет. Я должен выяснить, добрался он до Эльфхельма или нет.
– Он может стать нашим домашним животным! – предложила Малышка Нуш.
Отец Топо погладил внучку по макушке.
– Не думаю, что людям нравится быть домашними животными.
– Пожалуйста! Я пришёл с миром. Я просто хочу узнать, что случилось с отцом.
Старый эльф призадумался.
– Что ж, учитывая, какое сейчас время года… Может статься, тебя и примут в деревне.
Малышка Нуш запрыгала от радости.
– Давай отведём его в Главный зал!
– Обещаю, я не доставлю вам неприятностей, – заверил Николас Отца Топо.
Тот бросил быстрый взгляд на запад, где темнела башня.
– Неприятности не всегда нужно доставлять. Иногда они приходят сами.
Николас не понял, что Отец Топо имел в виду, но послушно последовал за эльфами, которые направились к большому дому на берегу озера. Они пошли по широкой улице, мимо указателя с надписью «Главный путь», обувной лавки, кондитерской с запотевшими окнами и магазина, где продавались игрушки и санки, а яркое объявление на витрине приглашало всех в Школу санного мастерства.
Николас с любопытством посмотрел на покосившийся дом с ледяными окнами. Вывеска гласила: «Ежеснежник».
– Главная газета эльфов, – пояснил Отец Топо. – Пишут всякую чепуху, только страху нагоняют.
У двери в редакцию были кучей свалены бесплатные номера.
«Малыша Кипа до сих пор не нашли», – кричал главный заголовок, и Николас задался вопросом, а кто такой Малыш Кип. Он уже собирался спросить эльфов – но те, несмотря на свой малый рост, ногами в башмаках перебирали довольно шустро и, пока мальчик глазел по сторонам, оставили его далеко позади. Николасу с Блитценом пришлось поднажать, чтобы догнать своих провожатых.
– А что это за башня? – спросил Николас, на время позабыв о пропавшем Малыше Кипе.
– Смотри, – сказал Отец Топо, резко меняя тему. – Это Северный полюс. – Он ткнул пальцем в зелёную палку, которая торчала из земли.
– Как думаешь, Отец Водоль его примет? – снова подала голос Малышка Нуш.
– Думаю, всё будет хорошо, – успокоил внучку старый эльф. – Пойдем, Малышка Нуш. Мы, эльфы, народ добрый и гостеприимный. Во всяком случае, были такими. Об этом знает даже Отец Водоль.
Николас окончательно растерялся.
– Гм, Отец Типпо?
– Топо, – поправил его старый эльф.
– Простите, Отец Топо. Я только хотел спросить…
– Блитцен, посмотри! – вдруг воскликнула Малышка Нуш.
Они уже дошли до блестящего, скованного льдом озера. На противоположном берегу раскинулся луг, где семёрка оленей мирно жевала лишайник.
– Вы не знаете, мой отец… – не унимался Николас, но старый эльф снова не дал ему закончить.
– Эй, рогатушки, подите-ка сюда! – окликнул он оленей. – Познакомьтесь с новым другом.
А Малышка Нуш тем временем опять заговорила о своих любимых цветах.
– Ещё мне нравится тёмно-синий. Он куда красивее фиолетового. И алый. И лазурный. И пурпурный.
Блитцен стоял позади Николаса, уткнувшись мордой ему в плечо.
– Он у меня немножко стеснительный, – объяснил эльфам мальчик.
Но тут одна олениха подошла и дала Блитцену клочок травы. На секунду Николасу показалось, что её ноги оторвались от земли – там, где заканчивались копыта и начиналась тень. Но, наверное, ему просто привиделось.
– Это Гроза, – подсказала Малышка Нуш. – Она самая добрая. Это Комета, – маленькая эльфа ткнула пальцем в оленя с белой полоской на спине, а затем начала поочерёдно называть остальных: – Вон там – Скакун, смешной такой, играет в догонялки с Купидоном. За Купидоном нужен глаз да глаз, не то всего тебя обслюнявит от нежности. А вон та тёмненькая – старушка Резвая, с ней поосторожнее, она часто бывает не в духе. Это Танцор, а это Вихрь, он самый быстрый.
– Ты в порядке, дружище? – спросил Николас своего оленя, но Блитцен уже оправился от смущения и принялся знакомиться с пёстрой рогатой компанией. Николас заметил, что рана у него на ноге полностью затянулась.
Оставив Блитцена пощипывать лишайник в компании сородичей, эльфы и мальчик двинулись дальше. Вскоре они прошли мимо указателя с надписью «Лесистые холмы, где живут пикси». Музыка теперь звучала громче, аромат имбирных пряников нещадно дразнил нос, а страх в груди Николаса смешивался с волнительным предвкушением. Наконец они остановились перед дверью Главного зала.
– Кстати, ты же знаешь, какой сегодня день? – с нервной улыбкой спросил Отец Топо.
– Я даже не помню, какой сейчас месяц, – признался Николас.
– Двадцать третье декабря! До Рождества всего два дня. И у нас сегодня праздник. Единственный, который нам оставили. Но после того, как танцы запретили, его и праздником-то не назовешь.
Неужели прошло столько времени? Николасу было трудно в это поверить. А впереди его ждала встреча с тем, поверить во что ещё труднее.
Если бы вы, как и Николас, были одиннадцатилетним мальчиком нормального роста, вы бы тоже пригнулись при входе в Главный зал Эльфхельма. Едва попав внутрь, он широко распахнул глаза от изумления. В зале стояли семь длинных деревянных столов, за которыми сидели эльфы. Сотни эльфов. Маленькие эльфы и эльфы чуть побольше. Эльфы-детишки и эльфы-взрослые. Худые эльфы, толстые эльфы и эльфы в-самый-раз.
Николас всегда думал, что, увидев эльфов, сойдёт с ума от счастья, но атмосфера в Главном зале царила гнетущая. Эльфы были разделены по цвету туник.
– У меня зелёная туника, – пустился в объяснения Отец Топо. – Значит, я сижу за верхним столом. Зелёные туники носят члены Эльфийского Совета. В синих туниках ходят эльфы-мастера – те, что умеют делать игрушки, санки или печь имбирные пряники. Эльфы в коричневых туниках никаким ремеслом не владеют. Раньше всё было иначе. До Отца Водоля мы сидели все вместе. Ведь в единстве сама суть эльфийского народа.
– А кто такой Отец Водоль? – спросил Николас.
– Шшш! – шикнул на него старый эльф. – Потише! Не то он тебя услышит.
Когда Николас представлял себе Рождество у эльфов, ему всегда казалось, что они будут петь и объедаться сладостями. Нет, сладостей тут имелось в достатке – зал насквозь пропах имбирём и корицей, – но эльфам, кажется, не было никакого дела до угощения. И хотя они пели, голоса их были исполнены горькой печали, которую не могли скрыть даже весёлые слова:
Растают горести, как снег:
Его недолог век!
Пока мы можем песни петь,
Огонь будет гореть.
Мы пир закатим и споём,
И Рождество придёт в наш дом!
Вопреки радостной песне, лица эльфов были безрадостны. Николасу стало не по себе. Он наклонился к Отцу Топо:
– Что случилось? Почему все такие грустные?
Прежде чем старый эльф успел ответить, его пра-пра-пра-пра-правнучка доказала, что не все эльфы впали в уныние.
– Скоро Рождество! – восторженно воскликнула она.
В Главном зале повисла тишина, а воздух сгустился, словно все в комнате задержали дыхание. Теперь эльфы заметили новоприбывших и смотрели на Николаса так, будто пытались прожечь в нём дыру.
Отец Топо прочистил горло.
– Приветствую вас, эльфы! Кажется, к нам на праздник заглянул особенный гость! И поскольку близится Рождество, мы должны проявить доброту и продемонстрировать старое эльфийское гостеприимство. Даже если наш гость – человек.
Услышав последнее слово, эльфы разом ахнули.
