нём, ей становилось неловко и грустно. Но она спрашивала себя, что может сделать — и получалось, что… ничего. Почти ничего.
«Может, замазать написанное новым слоем краски? Но я не знаю точного оттенка, и могу всё испортить…»
Мелькала и мысль приписать ниже извинение, но это было бы совсем уж глупо.
Оценив свои шансы, усталость собственных коленей и время прибытия родителей домой, Тамара после занятий спросила приехавшего за ней на «Мистере Парусе» Егора:
— Можешь свозить меня в одно место?
— Могу, мы прямо сейчас туда едем.
— Это не к нам домой.
— А куда тебя опять тянет? На съёмки? Поздно ведь уже.
— Нет, не на съёмки. Мне, в общем, нужно в район Щорса кое-что глянуть. Это недолго, но зато потом я буду спокойна. Мы же можем через туда домой поехать?
— Ты чё, мышка, это ж крюк через полгорода… Что тебе там нужно?
— Сложно объяснить. Я просто кое-что гляну, и всё. У нас ведь есть ещё время, так? Родители сегодня будут в семь…
— Даже если так — мне бензин не бесплатно капает, — недовольно сказал Егор, протягивая сестре шлем. — Это точно не терпит до другого раза?
— Может быть, и терпит, но давай сегодня? Пожалуйста. Чтобы лишний раз потом тебя не гонять.
Егор тяжело вздохнул, когда она вскарабкалась на заднее сиденье, и нажал на педаль.
— Ладно, съездим. Куда ж тебя девать.
Тамара весьма смутно, но всё же запомнила, где расположено граффити. И силуэт человека возле него она увидела издалека. Из-за одежды фигуру было не разглядеть, но, кажется, это была девушка. Когда они приблизились, Тамара увидела, что девушка делает именно то, о чём она недавно думала: макает кисть в банку с краской и замазывает Ромкино послание.
Когда они подъехали, она тихо сказала Егору:
— Останови вот тут.
Она слезла с мопеда, опёршись на Стикер, сняла шлем и, держа его в одной руке, медленно подошла к девушке. В голове Тамары роились вопросы. Почему именно сегодня? Кто она? Может, это автор надписи? Что ему, в таком случае, сказать?
Тамара сделала ещё шаг. Девушка не замечала её. Она замазала почти всё: оставались видны только их с Ромкой подписи.
«Стоит ли выдавать себя? — подумала Тамара. — Стоит ли вообще…»
Она долго собиралась с мыслями, и наконец громко спросила:
— Это вы нарисовали?
Девушка ответила не сразу, тихим глубоким голосом:
— Не я. Друг мой.
Набрав носом воздуха, Тамара зажмурилась.
— Извини, пожалуйста!!! То, что ты стираешь, написал мой друг! Он бы тоже сейчас извинился, но он не может, он в больнице…
Закрасив последнюю подпись (она всё равно немного просвечивала), девушка медленно поднялась, сдёрнула с лица маску и обернулась. Тамара, посмотрев ей в лицо, медленно похолодела, узнав Дашу Швецову — Дурью.
— Это ведь и ты тоже написала, — сказала она спокойным, ровным голосом, держа в пальцах опущенной руки банку с краской. — Там твоя подпись. «Многоножка».
Тамара сжала губы.
— Я не знала, что он… впишет меня.
— Почему не остановила его?
— Я не знала…
— Артур умер вчера. В больнице. Это граффити — всё, что он оставил.
Глаза у Даши в тот момент были некрасивые, как всегда выпученные, но покрасневшие и до невероятия печальные. Тамара не могла себя заставить посмотреть в них, помня прошлые обиды, и не могла заставить себя извиняться перед ней. Ведь не Даша была автором граффити.
И всё же Тамара чувствовала, что виновата — в том числе и перед ней.
Она не помнила, сколько времени они стояли молча. Но в один момент Даша взяла банку с остатками серой краски из одной руки в другую и резким рывком выплеснула всё, что было, Тамаре на одежду.
Та даже не пошевелилась.
— Сдохни.
— Эй, ты что творишь?! — послышался сзади крик Егора. Бросив на него быстрый взгляд, Даша развернулась и зашагала прочь.
Егор подбежал к сестре.
— Твою мать… Эй, а ну стой!
— Не надо, — тихо сказала Тамара, не поднимая головы. Она чувствовала, как холодная липкая тяжесть на одежде будто бы утягивающую её вниз. В тот момент она подумала о том, как это иронично: краска, замазавшая след Ромкиной пакости, теперь была и на ней самой.
— Что значит «не надо»?! — не унимался Егор. — Она тебе пальто испоганила!
Тамара подняла голову, чувствуя, как намокают глаза.
— Я это заслужила.
Может, стоило тогда остановить Ромку, а не присоединяться к нему? Но разве он знал, что этой своей «шалостью» испортит, возможно, последнее, что оставил после себя тяжело больной человек? Испортит последнюю память о нём?
— Едем домой, — сказала Тамара тихо, снова опуская голову и вытирая рукой — но не рукавом — глаза.
С пальто, подумала она смиренно, придётся распрощаться.
По поводу испорченной одежды Егор был раздосадован гораздо больше самой Тамары — ещё и на себя ворчал, что недоглядел, и не вмешался, когда нужно было, да ещё и Тамару послушал, и обидчицу догонять не стал.
— Вот тебе и съездили… Что маме теперь скажем? В чём теперь ходить будешь? Эта дрянь ведь не отстирывается… — сетовал он, когда они ехали домой. Тамара слушала его вполуха, потому что ей в тот момент было решительно всё равно, как она одета. Ведь она стала виновником того, что Ромка испортил «скрытый смысл», решив внести в него свою лепту. А в итоге…
Егор остановил «Мистер Парус» в трёх кварталах от их дома. Снял шлем и слез с сиденья.
— Жди тут. Я быстро. Какой у тебя размер?..
— А? — не сразу поняла Тамара.
— Размер пальто, говорю, какой у тебя?
— Аааа… ну…
Спустя примерно минут двадцать Егор вернулся из магазина одежды, возле которого они припарковались, неся в руках пакет. Отдав его Тамаре он буркнул «не заляпай», и снова завёл мопед.
До дома он больше не проронил ни слова.
* * *
К их невероятному везению, родители ещё не пришли. Насупленный и сердитый — или старающийся таким казаться — Егор отправил Тамару мыться (неясно, зачем, ведь на кожу краски почти не попало, но она всё равно послушалась). Когда она переоделась в домашнее, он сказал, что испачканное пальто спрятал, и в ближайшее время тайком выбросит, а ей купил точно такое же.
— Ты мне должна, поняла? — спросил он сурово. — Оно стоило ни хера не дёшево. Я адски рискую своей жопой, чтобы тебя покрывать, ты хоть это понимаешь?
— Понимаю, — признала Тамара грустно. — Прости. Спасибо большое. Без тебя я бы точно пропала.
— Вот-вот! Вспоминай об этом почаще. А теперь сядь и расскажи, какого хера это было.
С
