Надевал он чорну шляпу на одно́ ухо;
Да спущалса Микита на широкой двор;
Выберал он коня да самолучшаго,
155. Самолучшаго-то коничька неезжона.
Только видели Микитушку седучись,
Да не видели Романовиця поедуцись:
Во чистом-то поли курёва стоит,
Курёва-то стоит да дым столбом валит.
160. Он рукою машот да голосом кричит:
«Прироздвиньтесь, народ да люди добрыи,
Да на вси-ты на четыре сторонушки!
Уж вы дайте Микиты дороженьку
Попроехать Романовицю в чисто полё,
165. Попроститьсе мне с любезным племенничком!
Уж ты ой еси, Мальгута Скурлатов сын!
Не секи-ко го́ловы да призамешкайсе,
Да не твой веть был кус да не тебе бы съись [123];
Хошь съеш, вор-собака, — не похвалишьсе,
170. Не похвалишсе, вор-собака, подавишсе!»
Прироздвинулись народ-люди добрыи
На вси-ты на цотыре на сторонушки,
Они дали Микитушки дороженьку;
Попроехал Романовиць в чисто полё.
175. Он выхватывал любезного племенника,
Он бросал тут Мальгуту Скурлатова,
Он срубил у Мальгуты буйну голову.
Приехал Микита во свою Литву (так)
Со своим-то со любезным племеницком.
180. Позвонили тут цосну Божью заутреню
Да цосну-ту воскресеньскую.
Тут походит веть цярь ко заутрени;
Надеваёт он платьё-то тёмноё,
Уж он чорноё платьё, опальнёе;
185. Становился тут цярь да под лево крыльцё.
Да походит Микита ко заутрени;
Надеваёт он платьё-то цветноё,
Уж он цветноё платьё, христовськоё (так);
Становилса Микита под право крыльцё.
190. Как отпели тут цосну Божю заутреню;
Да спроговорил Микита да таково слово:
«Уж ты здраствуй, цярь, со царицою
Да со трёма ты с любезныма племенницкамы!»
Тут спроговорит веть цярь таково слово:
195. «Уж ты ой еси, Микита Романовиць!
Ты таки ль моёй незгодушки не ведаёш?
Ты таки ль вочью да насмехаишсе?
Да не стало у м’ня красного солнышка,
Да потухла зоря да раноутрянна,
200. Да погасла свеща да воску ярова, —
Да не стало у м’ня младого цяревиця,
Скоромладого-то Фёдора Ивановиця:
Увели ёго во полё Кули[к]ово
А на тую-ли на плашку на липову
205. Да ко той-ли ко ляги кровавыи
Да ко той-ли ко сабли ко вострыи,
Да отрубили у йего да буйну голову;
По князьям-то, боярам да поста́ратели есь,
По моём-то Фёдорушке нету некого!»
210. Тут спроговорил Микита таково слово:
«Ище есь ли виноватому прощеньицё?»
Тут спроговорил цярь таково слово:
«Ище рад бы я простить да полно [124]: (так)негде взеть».
Тут выхватывал Микита Романовиць
215. Из-под тоёй ис-под правой полы племенницька.
Тут спроговорил цярь таково слово:
«Уж ты ой еси, Микита Романовиць!
Ты бери-тко злата, чиста серёбра,
Ты бери города да с пригоротокамы!»
220. Тут спроговорил Микита таково слово:
«Мне не надоть злата, чиста серёбра,
Мне не надоть городов с пригоротокамы, —
Только надоть мне любезного племеньничка!»
23. Князь Дмитрий и его невеста Домна
Сваталса Митрей по три года,
Васильёвиць-кнезь да по три осени;
На четвёртой год да лишь бы сватьбы быть,
Лишь бы свадьбы быть, только к венцю идти, —
5. Позвонили чосну Божью заутреню.
Пошёл Митрей-кнезь да ко заутрени
По тому-ли по улици по Софьиной,
По тому-ли переулоцку по Домниной.
Бросаласе Домнушка по плечь в окно:
10. «Сказали, що Митрей хорош да пригош,
Васильёвича ёго да лучше нет, —
Он сутул-горбат да наперёд горбат,
У ёго веть оци косы,
И ёго веть ноги кривы,
15. И ёго веть кудри заонежьскии,
Заонежьскии кудри молодецькии!»
Йэты реци Митрею во слух пришли,
Васильёвицю да за беду стали,
За беду стали да за великую.
20. Воротилса Митрей да от заутрени,
Пришол к сестрици, к сестри[ци] к родимыи,
К молодыи Марии Васильёвны:
«Уж ты сестриця, сестриця родимая,
Молодая Мария Васильёвна!
25. Заведи-ко, сестриця, свой почестён пир;
Не зови ни князей не бо́яров,
Одну зови Домну Микульёвну!»
Уж ту-ль первы послы к Софьи на двор пришли,
Умельнё зовут да ниско кланеютсе:
30. «Спусти-тко, Софья Микулицьна,
Пожалуй-ко, Домна Олёксандровна,
На Марьин на девоций на почестён пир;
У ёй братьця Митрея дома нет,
Васильёвиця да не слуцилось во дому́:
35. Ушёл братец Митрей да [за] охвотами,
За куницамы ушёл, за лисицамы,
За черныма соболямы сибирскима,
Стрелить-палить маленьких утушок,
Малых утушок да серых цыпушок!»
40. Да первы послы да с двора не сошли,
Что други послы к Софьи на двор пришли, —
Умельнё зовут да ниско кланеютсе:
«Спусти, спусти, Софья Меркульицна,
Пожалуй-ко, Домна да Олёксандровна,
45. На Марьин на девочён на почестён пир;
У ёй братьця Митрия дома нет,
Васильёвиця да не слуцилос во дому:
Ушол братець Митрей да за охвотами,
За куницямы ушёл, за лисицямы,
50. За чёрныма соболямы сибирскима,
Стрелить-палить маленьких утушок,
Малых утушок да серых цыпушок!»
Что-ль други послы с двора да не сошли,
Что-ль третьи послы к Софьи на двор пришли, —
55. Умельнё зовут да ниско кланеютсе:
«Спусти-ко, спусти, Софья Микурьицьна,
Пожалуй-ко, Домна да Олёксандр[о]в[н]а,
На Марьин на девоций да на почестён пир;
У ёй братця Митрея дома нет,
60. Васильёвиця не случилось во дому:
Ушёл братец Митрей да за охвотамы,
За куницямы ушёл, за лисицямы,
За чорныма соболямы сибирскима,
Стрелить-палить маленьких утушок,
65. Малых утушок да серых цыпушок!»
(Сказительница петь до конца не умеет, а рассказывала его согласно с другими вариантами.)
24. Мать продает Ивана Гостиного сына
Был-жил кнезюшко да сын Иванушко;
Он от батюшка Иванушка от умного,
Да он от матушки жоны было розумныи —
Зарожжалосе цадушко неумноё,
5. Что-ль неумноё чадо неразумноё —
Зарождался Иванушко Гостинной
