лопнет.
– Нет! – Феникс щёлкнул клювиком. – Я повелитель!
– А я говорю – хватит! – строго сказал Том.
Не получив желаемого, птенец закатил поистине королевскую истерику. Чтобы его успокоить, Том перепробовал все мыслимые и немыслимые способы, от строгих приказаний до жалобных просьб. Но феникс не унимался. Жэв заботливо наклонилась к птичке.
– Ты просто устал, да? – Она вытащила несколько цветков из букета, подаренного госпожой Квик, и ловко сплела из них маленький веночек. – Вот. Корона для его всемогущества.
– О-о! Красиво! – пропищал птенец и удивлённо вздрогнул, когда девочка надела венок ему на головку.
Том изумился ещё больше, чем феникс. Такая боевая девчонка, а умеет делать что-то настолько милое! Он бы скорее поверил, если бы она взмахнула руками и взлетела. Жэв заметила его удивлённый взгляд.
– Чего?
– Где ты такому научилась?
Она смутилась:
– Улица учит не только плохому. Смотри, какой ты нарядный!
Пока птенец не стряхнул с себя корону, она вытащила из рукава стилет и, развернув лезвие к малышу гладкой поверхностью, показала ему его отражение.
– Нарядный! – Феникс согласно кивнул головкой, отчего венок съехал набок. – Красиво! – Он тронул венок кончиком крылышка, потом посмотрел на Жэв и Тома. – Мама и папа тоже!
– Ни за что! – стал упрямиться Том.
Феникс ещё энергичнее закивал головкой, тыкая в свой веночек.
– Мама, папа, малыш! Мы одинаковые.
Том осторожно пальцами поправил венок на птичьей головке.
– Спасибо, но нет.
Господин Ху оглянулся через плечо.
– Мастер Томас, ребёнок всего лишь хочет быть похожим на вас. Неужели вам так уж трудно?
Том взглянул на Жэв, надеясь, что она тоже откажется, но, удивив его снова, она пожала плечами и просто ответила:
– Мне-то всё равно, лишь бы он угомонился.
На этом родительские навыки Тома были исчерпаны, так что он сдался. Умелые пальцы девочки превратили весь оставшийся букет в два новых венка. Том и Жэв надели их себе на головы.
– Только чур не смеяться! – пробурчал Том, с опаской глядя на остальных и на всякий случай по-тигриному показывая зубы.
– Даже не думал! – заверил маг-обезьяна. – Разве только совсем чуть-чуть…
Он прикрыл рот лапой, скрывая усмешку. Сидни отвернулся и стал с необъяснимым интересом разглядывать дыру в одной из досок. Даже у ослабевшего дракона плечи тряслись от плохо сдерживаемого смеха. Господин Ху обратился к птице пи-фан:
– Может быть, желаете отдохнуть и пообедать?
– Вы говорили, что дело его всемогущества срочное.
Птица летела с видимой лёгкостью:
– Да, но нам не хотелось бы чрезмерно обременять вас.
Феникс потянул господина Ху за штанину:
– Дедушка, надо говорить «пожалуйста».
Вздрогнув от неожиданности, тигр заглянул себе под ноги.
– Скажи «пожалуйста», – повторил птенец.
– Чего молчишь? – оживилась обезьяна. – Давай, подай хороший пример внуку. Ты же воспитанный дедушка.
Сверля его свирепым взглядом, Страж пробурчал:
– Пожалуйста, уважаемый пи-фан, отдохните, если желаете.
– У меня важное поручение от его всемогущества, я не могу позволить себе быть уставшим.
Из остатков еды, завалявшихся у Сидни в шубке, получился ещё один перекус. Обезьяна взяла порцию птицы пи-фан и покормила её с рук прямо в полёте. Покончив с едой, господин Ху вернулся к управлению повозкой. Заодно он решил, что в дороге может возобновить занятия с учеником, и говорил с воодушевлением:
– Скоро вы у меня будете вершить магию, как настоящий тигр.
Так что, пока Жэв развлекала феникса, Том осваивал новый раздел Мастерства. Зная об опасностях, которые ожидали впереди, он старался быть внимательным. Но в голове постоянно крутилась одна и та же мысль, не давая сосредоточиться. Наконец он не выдержал и спросил:
– Как может Ваттен разрушить небо?
– У той горы, – Страж провёл лапой в воздухе вертикальную черту, – соединяются так много каналов ци, что в этой точке концентрируется громадный поток энергии. Он способен ослабить действие законов нашей физической вселенной.
– Но ведь небо – это не крыша. Это просто воздух, вода и всякое такое.
– Давайте попробуем взглянуть на это с другой стороны. И Мастерство, и человеческая наука солидарны в том, что все вещи в физической вселенной состоят из одного и того же, только в разных формах. Мастерство говорит нам, что они суть разные воплощения единого Пути. Человеческие же учёные сказали бы, – тигр переложил поводья в одну лапу, а другой похлопал по краю повозки, – что доски нашего транспортного средства есть не что иное, как совокупность определённых атомов – углерода, водорода и кислорода, из которых состоят молекулы. А молекулы, в свою очередь, соединяются друг с другом и образуют более сложные структуры. И так получается материал, который мы называем деревом. Возьмём те же атомы в других пропорциях, составим их по-другому – и получится ваше тело.
Том честно пытался уследить за мыслью учителя:
– Получается, повозка и моё тело – это одно и то же?
Тигр кивнул:
– В конечном счёте да. Хотя на уровне нашего житейского опыта они весьма различны.
– Но только не рядом с той горой, – догадался ученик.
– Именно! – Господин Ху снова взял поводья обеими лапами. – Непрочный Столп – особое место. У него исключительное предназначение. Мастерство называет его колонной, подпирающей небо. Но, выражаясь более современным языком, гора представляет собой нечто вроде приспособления, которое напоминает молекулам вокруг себя, на каких местах они должны находиться. Когда Кун-Кун повредил гору, он сломал этот механизм. И молекулы воздуха забыли, что все вместе они составляют газ, и перевоплотились в нечто твёрдое. Отвердевшее небо раскололось и стало осыпаться вниз, точно крыша без опоры. Хуже того, из одной этой точки несоответствие стало распространяться дальше. Оно могло охватить всю атмосферу.
– Но явилась императрица и залечила трещину. – Том не осмелился назвать имя загадочной императрицы Нюй Куа.
– Да, она наложила на неё что-то вроде заплатки. Благодаря ей гора и доныне способна выполнять своё изначальное предназначение, несмотря на поломку. – И тигр пустился в обсуждение вопросов, в которых законы квантовой механики пересекались с магическими знаниями. У мальчика закружилась голова. Он был рад, когда эта часть лекции закончилась и Страж вернулся к хорошо знакомым заклинаниям.
Наступил вечер. Луна повисла над пустошью большим серебряным диском. Её мягкий свет преобразил родники и речки в мерцающие ручейки ртути и посеребрил кроны деревьев. Но феникс смотрел только на звёзды.
– Чудесно видеть окружающий мир глазами ребёнка, – вздохнул господин Ху.
– Красивые! – не уставал восхищаться птенчик. – Только маленькие.
Том сначала не понял, а потом догадался, что птенчик сравнил звёзды на небе с хрустальной звездой, которую видел в витрине в китайском квартале.
– Это только так кажется, – объяснил он, – потому что они далеко. Но если к ним прилететь поближе, они станут
