И. Э. Персиани
Рассуждения о Греции
От прибытия короля до конца 1834 года
© Петрунина О. Е., публикация текста, вступительная статья и комментарии, 2016
© Издательство «Индрик, Оформление, 2016
Иван Эммануилович Персиани и его «Рассуждения о Греции»
В XIX веке на дипломатической службе в России находилось много греков, среди которых такие известные личности как вице-канцлер И. А. Каподистрия, директор Азиатского департамента К. К. Родофиникин. Семья Персиани не достигла таких высоких служебных постов, но четыре ее поколения верно служили российскому государству. Грек-фанариот[1] Эммануил Иванович Персиани получил модное тогда среди греков медицинское образование и даже имел практику в Константинополе. Однако перспектива сделать карьеру на государственно-административном поприще показалась ему более привлекательной. Для образованных греков Османской империи такие возможности были связаны преимущественно с дипломатической службой. Эммануил Персиани, знавший несколько языков, по его собственным словам, принимал участие в первом постоянном посольстве Порты в Лондоне, занимая в нем пост советника. За отличную службу султан «пожаловал ему титулы и привилегии специальным бератом»[2]. Впоследствии Э. Персиани занимал различные должности при дворе К. Ипсиланти[3] в Молдавии, а затем в Валахии. Там он влился в ряды довольно многочисленной греческой общины, сложившейся к тому времени в дунайских княжествах.
Однако с началом XIX в. для местных греков наступили нелегкие времена. В 1806 году началась очередная русско-турецкая война. Греки, традиционно составлявшие в Молдавии и Валахии часть правящей элиты, оказались втянутыми в военно-политические события, разворачивавшиеся на территории княжеств. Те из них, кто пошел на сотрудничество с Россией, дорого за это заплатили: османские власти, под верховным суверенитетом которых находились в то время княжества, не простили им измены. Уже в 1806 году бывший валашский господарь К. Ипсиланти со своей семьей, а также его приближенные, в числе которых был и Эммануил Персиани с семьей, вынуждены были эмигрировать, спасая свою жизнь и сетуя на «всегда непостоянную политику Порты»[4]. Спасти от конфискации свое имущество им не удалось. Опись конфискованного имущества была представлена Персиани в российскую миссию в Константинополе, поскольку он надеялся вернуть утраченное при покровительстве России[5]. Однако с началом греческой революции 1821 года всякая надежда восстановить свои позиции при султанском дворе исчезла окончательно. В связи с таким развитием событий Э. Персиани в 1822 г. сумел выхлопотать у российского императора ежегодный пенсион в 2 тыс. руб., который по его смерти в 1839 г. по ходатайству новороссийского и бессарабского генерал-губернатора графа М. С. Воронцова был продлен его вдове[6].
После начала русско-турецкой войны многие политэмигранты из дунайских княжеств получили пристанище в России. Кроме того, при зачислении на государственную службу в России им жаловались классные чины[7] в соответствии с их социальным происхождением и чином, который они имели на родине. Вернуться на родину им уже было не суждено: по условиям Бухарестского мирного договора 1812 года Порта сохранила верховный суверенитет над княжествами.
В России Персиани продолжали поддерживать отношения со своим покровителем князем К. Ипсиланти, обосновавшемся в Киеве. Там он провел последние годы жизни и в 1816 году скончался. Незадолго до смерти он успел оказать важную услугу некоторым грекам, прибывшим вместе с ним в Россию, снабдив их рекомендательным письмом для поступления на российскую службу. В письме он дал рекомендации своим зятьям Александру Негрису и Константину Катакази, Эммануилу Персиани и его сыну Ивану, а также брату своего зятя Гавриилу Катакази. Интересна судьба двух последних: оба они прибыли в Россию подростками вместе с К. Ипсиланти, одновременно подали прошения о принятии их на российскую службу, впоследствии много лет рука об руку трудились в российской миссии в Афинах. По рекомендации К. Ипсиланти (документы служебной переписки постоянно ссылаются на его письмо) все протежируемые им лица были приняты в российское подданство и пожалованы просимыми чинами. 9 сентября 1815 года они были приведены к присяге в Исаакиевском соборе[8].
Указанное письмо К. Ипсиланти содержит интересные сведения о семьях Персиани и Катакази: из него мы узнаем об их социальном положении, о сотрудничестве с Россией во время русско-турецкой войны 1806–1812 г. Из него же известно, что последним постом, который занимал Эммануил Персиани, был пост гетмана Валашского княжества. В иерархии военных чинов княжества этот чин был вторым после воеводы (господаря). Во время русско-турецкой войны, как свидетельствует К. Ипсиланти, он «с большим рвением послужил снабжению армии, содержанию госпиталей, экипировке и вооружению войск, сформированных в Валахии по приказу Его Императорского Величества»[9].
В России семья Персиани жила в Одессе и ее материальное положение оставляло желать лучшего. В связи с этим Э. Персиани, получивший по рекомендации К. Ипсиланти чин действительного статского советника, решился просить Александра I о зачислении на российскую службу[10]. Э. Персиани испрашивал для себя должность карантинного инспектора в Одессе, «надеясь соделаться в оном месте полезным Высочайшей службе, по давнему упражнению своему в медицине, по привычке к признакам заразительной болезни (речь идет о чуме. – О.П.), и к средствам предохранения от оной, и по знанию языков тех наций, которые наиболее посещают тот край», – так было изложено соответствующее место прошения в записке, представленной 24.05.1816 г. в комитет министров за подписью К. В. Нессельроде[11]. Однако в тот момент вакантного места не нашлось и на заседании комитета министров было решено «употребить действительного статского советника Персиани на службу, когда откроется приличная званию его вакансия»[12]. Как явствует из другого документа, впоследствии Э. Персиани действительно служил «по карантинной части» в Одессе до самой своей смерти в 1838 г. и даже принял деятельное участие в ликвидации знаменитой одесской чумы 1837 года[13].
Между тем, рекомендательное письмо К. Ипсиланти, скорее всего, сыграло определяющую роль в решении императора зачислить двух молодых греков – И. Персиани и Г. Катакази – в штат коллегии иностранных дел. В тексте указа от 11 февраля 1816 г., направленного Сенату, значилось: «Въехавших в Россию с бывшим Господарем княжества Валахского кн. Ипсилантием, тамошних чиновников Гавриила Катакази и Ивана Персиани, пожалованных в коллежские Советники, повелеваем определить в нашу службу и причислить в ведомство Государственной коллегии иностранных дел с жалованьем по чину из общих государственных доходов»[14]. Зачисление на службу с возведением сразу в столь высокий – шестой – ранг вместо начального четырнадцатого объяснялось тем, что в России политэмигранты из Османской империи и вассальных государств получали ранги, аналогичные тем, которые они имели на родине. К. Ипсиланти подтверждал, что в Валахии И. Персиани и Г. Катакази принадлежали к числу каминаров[15] и потому просил «в соответствии с тем соотношением, которое соблюдалось прежде и в последнее время касательно большинства валашских и молдавских бояр, а также греческих иммигрантов»[16] предоставить им ранг коллежского советника. 30 марта 1816 г. И. Персиани и Г. Катакази были приведены к присяге как государственные служащие[17].
Причисленный к ведомству коллегии иностранных дел (после 1830 г. – Министерства иностранных дел), И. Персиани вскоре получил первое назначение в качестве канцелярского служителя российской миссии при Германском союзе, располагавшейся во Франкфурте-на-Майне. Соответствующий указ был подписан 11 января 1817 г.[18] Получение следующего ранга не было напрямую связано с занятием более высокой должности: продвижение в классных чинах определялось выслугой лет, происхождением и уровнем образования. При отсутствии служебных взысканий чиновник мог рассчитывать на получение следующего ранга по истечении определенного срока. Для потомственных дворян сроки пребывания в каждом ранге были несколько сокращены. Сокращались эти сроки и для лиц с высшим образованием, а для чиновников, не имевших даже среднего, наоборот, повышались. Получение следующего ранга досрочно было возможно лишь в исключительных случаях, а «перескочить» через ранг было и вовсе невозможно. Начиная с четвертого ранга, никакого срока пребывания в чинах не устанавливалось: их пожалование определялось исключительно волей государя. Персиани получил ранг статского советника (V) в 1828 г., действительного статского советника (IV) в 1844 г., тайного советника (III) в 1857 г. и, наконец, действительного тайного советника (II) лишь в 1866 г. в связи с выходом в отставку.
