Однако, в изложении и оценках некоторых событий Персиани принципиальным образом расходится с утвердившейся в среди историков точкой зрения. Важнейшие из этих расхождений касаются оценки политики первого президента страны И. Каподистрии, а также событий, предшествовавших имевшему серьезные политические последствия судебному процессу над крупнейшим военачальником эпохи революции 1821 г. Ф. Колокотронисом.
Анализ правления И. Каподистрии не входит в непосредственную задачу автора «рассуждений», это другой хронологический период. Однако на самом деле он в сочинении Персиани присутствует и служит отправной точкой при описании положения дел в различных областях, а также используется для сравнения с мероприятиями регентства. Общий вывод, который можно сделать, собрав по страницам сочинения Персиани мнения автора о различных направлениях деятельности первого президента Греции, таков: Каподистрия был лучшим правителем, какого страна могла только пожелать. В отличие от многих историков, находящих в политике Каподистрии некоторые «перегибы», которые, по их мнению, и стали причиной формирования оппозиции, Персиани полагает, что путь, которым пошел Каподистрия, был единственно возможным для страны. Раздувание оппозиционных настроений он приписывает действиям иностранных держав[40].
До сих пор многих интересует вопрос о заказчиках и вдохновителях убийства Каподистрии, поскольку известные на сегодняшний день документы не называют их имен. Не найдем мы их и у Персиани, который сознательно уклоняется от обсуждения этого вопроса. Тем не менее, в «рассуждениях о Греции» можно найти некоторые косвенные указания на этот счет. Прежде всего, это касается вопроса о причастности к этому злодеянию России, на которую пытались возложить вину за него его истинные виновники. Сожаление Персиани о гибели Каподистрии столь же велико, сколь велико и его негодование по поводу открытого убийства законного президента страны. Достаточно сказать, что с выражения своего возмущения и чувства стыда за «нацию, обагрившую свои руки кровью главы государства» он начинает свое сочинение. Вряд ли наш автор смог бы так смело выражать эти настроения, если бы они, хотя бы отчасти, не разделялись его начальством. Иначе и не могло быть: Россия ни в коей мере не была заинтересована в смерти Каподистрии, а его гибель стала одной из важнейших причин удара, нанесенного по «русской» партии в Греции в первой половине 1830-х годов и ослабления влияния России в этой стране. Разумеется, в этой ситуации трудно заподозрить российскую дипломатию не только в причастности к убийству, но и вообще в каких-либо злых намерениях в отношении греческого президента.
Важнейшую причину всех несчастий Греции Персиани видит в интригах Англии и Франции: «…Именно агенты этих двух держав, чтобы утвердить в Греции их влияние, посеяли смуту среди ее жителей, наточили нож, поразивший графа И. Каподистрию». Но это общая оценка, а в частности, Персиани склонен согласиться с теми, кто обвинял в сговоре с убийцами Каподистрии французского посланника барона Руана. Возможно, выводы Персиани имеют под собой те же основания, что и свидетельство состоявшего в то время на службе в Греции русского офицера А. Н. Райка[41]. Также Персиани возлагает на Англию и Францию вину за разжигание гражданской войны в Греции после смерти И. Каподистрии.
У Персиани сложилась своя, отличная от некоторых современников и многих историков, оценка событий, связанных с т. н. «заговором Колокотрониса» и последующими репрессиями в отношении сторонников России в Греции. Он полагал, что этот «заговор» был полностью сфабрикован британской дипломатией и ее агентами из числа баварцев[42].
В «Рассуждениях» Персиани важны не только факты, но и тот угол зрения, под которым они излагаются. В начале своей работы автор заявляет об объективности и беспристрастности, однако на деле он не бывает (да и не может быть) объективным. На его оценки влияли его политические взгляды, греческое происхождение, нахождение на российской службе, наконец, общественное мнение страны пребывания. В то же время отметим, что сочинение Персиани предназначалось для служебного пользования, а не для печати, а потому свободно от «черного пиара», которым были напичканы публикации многих европейских авторов на греческую и вообще восточную тему[43]. Очень вероятно, что Персиани был знаком с некоторыми из этих публикаций, особенно с вышедшей в 1833 г. Книгой немецкого филолога-эллиниста и горячего филэллина Фридриха Вильгельма Тирша, открыто пропагандировавшего свои либеральные взгляды. На страницах своего труда Персиани неоднократно вступает с ним в полемику. В то же время автор «рассуждений» испытал на себе несомненное влияние книги Тирша: структура его собственного сочинения повторяет логику изложения его немецкого оппонента.
Политические взгляды Персиани вполне соответствовали той степени благонадежности, которая требовалась от сотрудников российского МИД. Как известно, император Николай I твердо стоял на легитимистских позициях, отрицательно относясь не столько к республиканскому строю, сколько к революционному способу его установления[44]. Даже установленная революционным путем монархия вызывала его негодование. Настроение самодержца передавалось по вертикали власти и вполне разделялось Персиани. Излагая факты, он не упускает случая подчеркнуть свое негативное отношение к «якобинству», под которым понимает либеральные формы политической жизни. Несмотря на то, что молодой греческий король – не этнический грек, тем не менее, его власть вполне легитимна, а значит, заслуживает защиты от посягательств со стороны этого самого якобинства. Вот почему Персиани критикует, например, вводившуюся регентством систему местного управления, подразумевавшую создание коммунальных и муниципальных советов из числа лиц, избираемых гражданами. По мнению российского дипломата, регентство пыталось таким образом «низвести до уровня деревень подобие представительного правления и по собственной инициативе ограничить прерогативы короны». Между тем как эти советы «представляют собой часть государственного аппарата, и как таковые, даже в самых конституционных странах подлежат назначению королем».
Помимо собственно греческих реалий, предметом анализа Персиани являются действия российской миссии в стране. Конечно, деятельность российских дипломатов за рубежом была четко регламентирована детальными инструкциями Нессельроде, так что у них оставалось немного возможностей для проявления собственной инициативы. Поэтому критика действий своего непосредственного начальства со стороны кого-либо из сотрудников миссии могла бы восприниматься как критика самой политической линии руководства МИД. И все же, имейся у Персиани повод для недовольства, он мог бы, пользуясь представившейся возможностью, дать ему ход. Но он никогда и ни в чем не критикует действий российской миссии: если она бездействует, он называет это осторожностью, если принимает участие в интригах – необходимым политическим лавированием. Ни первый российский посланник в Греции барон Рюкман, ни сменивший его в 1833 г. старый знакомый Персиани Г. А. Катакази никоим образом не подвергаются критике.
Персиани не был отстраненным кабинетным наблюдателем жизни греческого общества. По долгу службы ему приходилось общаться со многими представителями политической элиты страны. Разумеется, их мнения не могли не оказать определенного влияния на точку зрения самого Персиани. Прежде всего, это касается характеристики самих действующих лиц греческой политической сцены: регентов, иностранных дипломатов, греческих политиков. За четыре года своего пребывания в стране Персиани не мог досконально изучить их всех, поэтому часто ему приходилось полагаться на то мнение, которое составилось о том или ином человеке в обществе.
Чрезвычайно интересны собственные размышления Персиани, помещаемые им в конце многих глав. В них представляет ценность не столько его личная оценка происходившего, сколько настроения, господствовавшие среди членов российской миссии. Нам неизвестно о каких-либо несогласиях между российскими дипломатами, поэтому Персиани можно считать выразителем этих настроений.
«Рассуждения о Греции» дают возможность получить общее впечатление об активности и целях российской политики в Греции в тот период. Оно складывается из описания действий российской миссии, их оценки, а также рекомендаций молодому греческому монарху.
Известно, что регентство считало деятельность иностранных дипломатов в Греции вмешательством во внутренние дела страны, а потому, еще до прибытия регентов Бавария предложила державам сменить своих представителей в Греции[45]. Однако на это пожелание откликнулась одна лишь Россия, отозвав Рюкмана и прислав на его место Катакази.
