…Ведь от тайги до британских морей — Красная Армия всех сильней!
сл. Л.-Кумача, муз. братьев Покрасс
Обратный путь из Индийского океана в Тихий был уже накатан, легче и обыденней. При всплытии перед входом в Малаккский пролив нас должен был ждать наш корабль сопровождения и америкосы. У Сингапура будут массовые съемки нашей субмарины — как резидентами всех разведок, так и любителями. Будет жарко, но не так, как в Баб-эль-Мандебском проливе Красного моря. В общем, ничего особенного.
Все шло по плану. Кораблем-обеспечителем оказался средний десантный корабль — СДК польской постройки, переходивший из Балтийска во Владивосток. А нашими «палачами» стали два штатовских фрегата типа «Нокс», бортовые номера 1057 и 1061, как сейчас помню.
Вдруг на мостике возникла какая-то суета и нервозность.
— Учебная тревога!!! (Слава Богу, не боевая…) Всем вниз!!!
Естественно, на элиту (командование) и богему (верхняя вахта) команда не распространялась.
Пультовики, используя возможности ими же усовершенствованной системы «каштан», сразу же начали перехват переговоров мостика с центральным. Оказывается, фрегаты начали маневрировать и «опасно пересекать» курс лодки. По всем правилам лодка пользуется бесспорным приоритетом — в мирное, конечно, время. Поэтому командир дал радио на СДК: «Обеспечить безопасность прохода…»
Наш мастодонт-обеспечитель, со своими шестнадцатью узлами максимум, начал кое-как маневрировать. Своей неповоротливостью он представлял больше опасности нам, чем американцам. Янки сообразили это раньше коллективного разума нашего походного штаба и тут же влепили открытым текстом на русском (во дают!): Ваш обеспечитель опасно маневрирует; мы действуем в рамках «Правил…».
Первым спохватился старший похода (с академией):
— Смотрите, дятлы! — это в первую очередь, конечно, вахтенному офицеру. — Они сначала поднимают сигналы, а потом осуществляют маневр. Все правильно! Вон 57-й на правом борту набор сменил… Что это? А?
Дружное молчание и сопение. Пялятся на флаги.
— Командир, подскажите.
Командир был всезнайкой. Он запросто мог встрять в любой разговор, будь то любимое блюдо президента США или самые популярные позы совокупляющихся эскимосов, мог легко перехватить инициативу рассказчика. Даже старший не мог изложить академические взгляды на «неправильное использование танков и авиации в Курской битве»…
А тут — чудо. Командир… молчал. И старший, наконец-то отыгрался!
— А-а, молчите! А где можно посмотреть?
— В приложении к МППСС, в «Справочнике вахтенного офицера»… смущенно промямлил командир.
— (торжественно) Мореходы, матерь вашу! Тащите все сюда.
Фрегаты продолжали свои законные маневры, а лодка встала в кильватер СДК, и мы с обреченностью двоечников пошли вперед. Справочника нигде не могли найти. Весь гнев сыпался на помощника командира.
— Ну, где?!
— Ищем…
— И долго еще искать?
— Ищем…
— Сколько их всего?
— Четыре. Каждому выдано под роспись…
— …ну и где они?
— Ищут…
— Кто ищет?!
— Вахтенные офицеры…
— А ваш, ваш-то где?
— Отдал…
— Кому? Эфиопам?
— Никак нет, вахтенным офицерам…
— Идиотизм сплошной, вас даже долбоебами назвать нельзя, — подвел итог старший. — Помощник, спускайтесь вниз и без справочника не возвращайтесь. И чем быстрее, тем лучше…
Помощник пулей слетел вниз, но продолжение он чувствовал спинным мозгом:
— …иначе вечно останетесь помощником. И никаких переводов, никакой вам Москвы, никакого Ленинграда…
Чужое горе — двойная радость, но не всегда. Помощник был неплохим мужиком и на целых три года старше самых закоренелых пультовиков. Надо выручать.
Дело в том, что у вахтенных офицеров и механиков-пультовиков шел извечный спор — кто умнее, кто нужнее и т. д. Мол, ни один вахтенный офицер не сможет научиться управлять реактором, а им — раз плюнуть, и штурманские дела осилят, если захотят. Короче, в результате все «Справочники вахтенного офицера» оказались на Пульте ГЭУ. Нет, это не воровство и не «подляна». Просто в подводном положении вахтенные офицеры обходят лодку, заходят, естественно, на Пульт, пьют там вкусный чай и нормально забывают там свои справочники. А тем что — оставили, значит, так нужен…
Командир группы автоматики взял первый же попавшийся справочник, сигареты, напялил ПДУ и пилотку.
— Ну, я на мостик, помощника выручать, — «автоматчик» мог покинуть Пульт с разрешения операторов.
— А что ты скажешь?
— Что я скажу? Скажу: «Прошу добро наверх, доставить справочник вахтенного офицера».
— А если спросят, откуда он у тебя?
— Да там от радости в штаны наложат, а коли спросят, скажу — с пульта ГЭУ, помощник оставил.
Наверху никто ничего не спросил, и лишь старший буркнул:
— У вас только на Пульте служить и умеют, хотя тоже все — разгильдяи и диссиденты…
Это все же похвала.
Вахтенный офицер зашелестел справочником и как малыш, впервые произносящий «мама», радостно пролепетал расшифрованный сигнал:
— Э-э… «намереваюсь пересечь ваш курс по корме на дистанции два кабельтова…»
— Во, бля! — выматерился командир. Голос прорезался…
Фрегаты, словно догадавшись о появлении на нашем мостике справочника, прекратили свои маневры. Легли на параллельные курсы с обоих траверзов от нас в полукабельтове.
На мостике перевели дух. Дали отбой тревоги. В ограждение рубки тут же поднялись десять жетоно-человек и давай глазеть со всех щелей на америкосов. А они там все такие стройные, подтянутые, подстриженные, в удобной светлой «тропичке», улыбаются. Тоже решили расслабиться — понатащили объективов и ну снимать нас всем чем попало. И еще приветливо так руками машут, «хэллоу», мол, улыбайтесь! Как же, дождетесь! Наш советский человек скорее улыбнется собственной кончине или чужим похоронам, чем птичке во вражеском объективе.
— Не вздумайте улыбаться и приветствовать руками, — закрепил общее мнение старший. — И принесите чего-нибудь попить.
— Дайте команду вестовым — холодного компоту наверх, — сказал командир, потом вахтенный офицер, потом вахтенный инженер-механик, согласно иерархии. Многократно повторившись и отразившись, команда вскоре материализовалась на мостике в виде чайника — вестовые давно ждали этой команды, видя в ней шанс подняться наверх без очереди. Чайник пошел по инстанциям. Пили, разумеется, с носика. Вроде, ничего особенного… Но с появлением чайника американские фрегаты аж накренились в сторону лодки. На ближних к ней бортах образовалась толпа, интенсивность съемок возросла многократно.
