Утолив жажду, старший осмотрел свое войско оценивающим взглядом. Чайник был литой, чугунный, непонятного цвета времен первой обороны Севастополя. Ручка с одной стороны прикручена медной проволокой, с другой — «люминевой» и еще черной изолентой. Подводники напоминали пеструю толпу дервишей или бедуинов. Строгой и единообразной «тропички» уже не существовало. На ком легкая сатиновая куртка от зимнего РБ, на ком — «разуха», у кого из под пилотки — бедуинская накидка из разового полотенца, да и пилотки, мягко скажем, не у всех одинаковые. Командир вообще был в цветастых волчьих трусах «Ну, погоди!». В общем — в лучших традициях вечно полураздетой, полуобутой, полуголодной, полуобученной, но сильной духом и непобедимой Красной Армии.
— Дайте сюда чайник! — рявкнул старший. К чайнику в это время присосался вахтенный офицер, молодой минер. Он с тоской оторвался от носика, как Христос-младенец от груди Божьей Матери, и услужливо протянул чайник старшему.
Старший взял злополучный чайник образца 1854 года, с ненавистью посмотрел на него, потом размахнулся и — бульк! Пучина поглотила историческую ценность. Все с недоумением уставились на единоначальника.
— На себя посмотрите! Бардак! Кто в чем! Командир! Когда прекратится этот бардак?! Сколько можно, етить вашу мать? А ну, всем вниз!!! Разгильдяи…
Вот так неожиданно кончилась идиллия. Народ уныло пополз в чрево лодки. Русский сувенир стремительно шел ко дну. Глазеть супостату больше было не на что.
Поплыли дальше.
Коварство англичан и русская смекалка
На всякую хитрую гайку найдется болт с обратною резьбою
Механическая мудрость
Всплытие было внезапным и неизбежным, как ежегодная битва за урожай. Всплыли перед входом в Молуккский пролив при переходе в Индийский океан, потому что по международным правилам проходить его нужно непременно под Государственным флагом. Возможно, мы бы эти правила и послали куда подальше, но мелководье и слишком интенсивное судоходство не позволяли…
Это было в воскресенье в полдень после долгого подводного перехода. Всплыли — и никакой реакции окружающей среды. Плывет черная современнейшая атомная подводная лодка под Советским Военно-морским флагом среди «торгашей» всех цветов и оттенков, как верблюд по Калининскому проспекту, и абсолютный ноль внимания. Будто наши атомоходы здесь ежедневно всплывают. Впереди — в виде маленькой точки — еле угадывается обеспечивающий тральщик, защита и охрана беспомощной ПЛ.
А ведь как готовились! Выход наверх в ограждение рубки — только по жетонам, только десять человек, только с ПДУ, только в тропической форме одежды… Тропическая форма одежды имеет синий цвет и состоит из пилотки с огромным кривым козырьком, куртки с пристегивающимися погонами и короткими рукавами, а также необъятных шорт. Обувь — дырявые тапочки подводника на босу ногу. Люди, которые придумали такую форму вряд ли были умственно отсталыми, но в тропиках точно ни разу не были, тем более на подводном атомоходе в надводном положении. Ткань — плотная и тяжелая, но весь шарм не в ней, а в советском стандарте. Все это сшито на каких-то или уже вымерших, или еще не появившихся советских людей, потому что у нас на лодке не было никого, кому эта форма пришлась бы впору. Когда в первый раз заступающая смена построилась на развод в «тропичке», заулыбался даже прибывший инструктировать и проверять старпом (хотя вообще-то делать это старпому уж совсем ни к чему). Но к форме этой довольно скоро привыкли, подогнали кое-как и перестали ржать друг с друга.
После всплытия температура в энергетических отсеках сразу же превысила +36,6 по Цельсию. Началось интенсивное потовыделение всего, что накопилось за неделю. Все охлаждение перевели на более современную электронику «люксов», а к приборам управления реактором просто невозможно было прикоснуться. Но они работали! Работали и механики в поте лица и других частей тела.
Как бы то ни было, но десять жетоно-человек, а следом за ними и замполит с укороченным «калашом», поднялись наверх. «Калаш» — это чтобы самым радикальным образом предотвратить попытку побега с лодки кого бы то ни было, буде такая ситуация возникнет, была даже специальная инструкция на этот счет — если кто не знает…
Внизу стойко потели и ждали новостей. Часа через два-три должны были прилететь два «Ориона» и подойти противолодочные корабли супостатов; жетоно-человеки сменились уже много раз, замполит с автоматом на шее устал проявлять бдительность и рвение, но беспартийных не было, а коммунисты и комсомольцы не собирались наперегонки с акулами плыть за проходящими мимо иностранными судами. Затем устал разведчик со штатным ФЭДом и трофейной «лейкой». Командир спустился в центральный и начал отрабатывать КБР по атаке надводных целей. Электронные мозги лодки зашкаливало от обилия «целей», торпеды с нормальным зарядом быстро заканчивались (теоретически, конечно), атака повторялась за атакой, но «целей» меньше не становилось. Начали съезжать мозги и у личного состава КБР, а настоящего супостата все не было. Вот это оторвались! Ни шпионы, ни космическая разведка не смогли предсказать и отследить наш переход. А может, мы провалились в «черную дыру» и всплыли в другом разумном мире, где нет войн и супостатов? Где нет лилипутских вопросов, с какой стороны разбивать яйцо?..
Зажаренный на солнце зам, окончательно устав проявлять бдительность и рвение, попытался передать свою функцию вместе с «калашом» особисту, но тот наотрез отказался от чести выполнять замполитовскую версию ситуации «человек за бортом». Категорически отказались и вахтенные офицеры. Зам пошел и поставил автомат в пирамиду.
Так прошло почти все воскресенье. Страсти улеглись. У чрезмерно любопытных появились первые солнечные ожоги — экватор и в Африке экватор, и на нем даже негры чернеют от загара. За разочарованием наступило даже какое-то беспокойствие за американцев. Что они, сквозь землю провалились? Или мы опять друзья-союзники? Но тогда — против кого?
Трезвее всех рассуждали внизу пультовики-управленцы — ум, честь и совесть экипажа: «По воскресеньям они не летают, а отдыхают. По понедельникам до обеда служат, но под руководством капелланов и, следовательно, тоже не летают. Ну, а после обеда прилетят…»
Так оно и вышло, но заложил нас английский сухогруз (ясно, не задаром). Сначала мы нормально разошлись с ним на встречных курсах, как ни в чем не бывало. Но потом до флегматичных англичан дошло, с кем они разошлись, и сухогруз лег на обратный курс, догнал нашу субмарину и открыл сеанс связи. Тут появилась работа и у офицера радиоразведки. Он сказал, что передают информацию про нас, причем, открытым текстом. Проделав свою иудину работу, англичанин повернул обратно.
