Тумас Шёберг
Ингмар Бергман. Жизнь, любовь и измены
Моей любимой дочери Фредрике
Thomas Sjöberg
Ingmar Bergman
– en berättelse
om kärlek,
sex och svek
1918 Рождение Ингмара Бергмана.
1940 Помолвка с Марианной фон Шанц. Начало связи с Карин Ланнбю. Расторжение помолвки с фон Шанц.
1942 Конец романа с Карин Ланнбю. Знакомство с Эльсой Фишер.
1943 Женитьба на Эльсе Фишер. Рождение дочери Лены.
1944 Встреча с Эллен Стрёмхольм (урожд. Лундстрём).
1945 Рождение дочери Эвы.
1946 Рождение сына Яна.
1947 Развод с Эльсой Фишер-Бергман. Женитьба на Эллен Лундстрём.
1948 Рождение близнецов Матса и Анны.
1949 Начало связи с замужней Гюн Грут (урожд. Хагберг), отъезд с нею в Париж.
1951 Рождение сына Лилль-Ингмара.
1952 Развод с Эллен Бергман. Женитьба на Гюн Грут. Начало связи с Харриет Андерссон.
1955 Начало связи с Биби Андерссон.
1957 Начало связи с замужней Ингрид фон Розен (урожд. Карлебу). Знакомство с Кэби Ларетай.
1959 Развод с Гюн Бергман и женитьба на Кэби Ларетай. Рождение дочери Марии, которую он втайне имеет от Ингрид фон Розен.
1962 Рождение сына Даниеля.
1965 Начало связи с Лив Ульман.
1966 Рождение дочери Линн.
1969 Развод с Кэби Ларетай.
1971 Женитьба на Ингрид фон Розен.
1995 Смерть Ингрид Бергман.
2007 Смерть Ингмара Бергмана.
Как и многим другим, Бергман с его религиозными рефлексиями и меланхоличными фильмами долго представлялся мне непостижимым. Стареющий чудак с желудочными проблемами, в неизменном берете, потертой кожаной куртке и кроссовках. Добровольная изоляция на Форё. И покорность окружающих. Страх перед его властью. Нескрываемое восхищение избранного круга.
В 1993 году я написал о нем большую статью для журнала “Нёйесгайд”. Анонс на обложке: “Дело И. Б.” Заголовок внутри журнала: “Великая неприязнь – или просто шведская зависть?” Дальше вступление, резюме моей тогдашней задачи:
В большинстве кругов Ингмар Бергман слывет великим, и не просто великим – величайшим. В культуре он – божество, перед которым не только склоняют голову, но испытывают религиозное благоговение. Другие же категорически заявляют, что он эффективнейший тормоз нашей культурной жизни. Национальный монумент, который надо бы включить в планы сноса. После нескольких недель работы над этой статьей мы совершенно твердо знаем, по крайней мере, одно: свое мнение об Ингмаре Бергмане есть у всех, но лишь немногим хватает духу его высказать.
Вот я и решил найти побольше людей, которые рискнут открыто высказать свое мнение о старикане (тем летом ему исполнилось семьдесят пять). В качестве отправной точки для моей статьи вполне подошла книга, вернее, полемическая работа Бу Видерберга “Панорама шведского кино”. Опубликованная еще в 1962-м, она являла собой сведение счетов со шведской кинематографией и ее “прискорбной трусостью и инертностью”. Видербергу было тогда тридцать два года и, пожалуй, прочной опорой он еще не обзавелся. Конечно, снял с оператором Яном Труэллем короткометражку “Мальчик и дракон”, однако слава пришла к нему позднее, когда он один за другим выпустил культовые фильмы: “Детская коляска” (1963), “Вороний квартал” (1963), “Эльвира Мадиган” (1967), “Одален-31” (1969).
И все-таки Видерберг дерзнул ополчиться на своего всемирно известного коллегу, двенадцатью годами его старше, который, в частности, удостоился двух “Оскаров” и попал на обложку американского иллюстрированного журнала “Тайм”. Ведь именно по милости Бергмана окружающий мир смотрел на нас, шведов, как на сборище мрачных типов: “Он поощряет худшие мифы о нас, подчеркивает ложные представления, с которыми заграница рада не расставаться”. Видерберг надеялся, что Бергману надоест играть перед миром роль этакой сувенирной “даларнской лошадки”. По его вине молодые кинематографисты вообще не имели шансов, потому что международная известность обеспечила ему непререкаемо доминирующее положение. Бергман делал вертикальные фильмы (человек против Бога/дьявола), а не горизонтальные, то бишь более важные (человек против человека).
Швеция – одна из наименее религиозных стран мира, и все-таки И. Б. упорно снимает фильмы о людях, чья главная проблема – существует ли Бог или нет, вопрос, который в силу своей мнимой важности заслоняет все остальные вопросы, – писал Видерберг. – Но мне кажется, подобная приватная ностальгия, получи она возможность создать школу, крайне опасна для развития шведской кинематографии.
Я отправился на бергмановскую территорию, чтобы найти ответ на вопрос, по-прежнему ли Бергман, как тридцать лет назад утверждал Видерберг, был тормозом, барьером на пути молодого поколения кинематографистов и драматургов. Да, безусловно, многие, кого я интервьюировал, считали, что все обстоит именно так. А кое-кто высказывал суждения, встречающиеся, пожалуй, не на каждом шагу.
Сюзанна Остен, режиссер и руководитель театра “Молодая Клара”, сомневалась, может ли она сказать о Бергмане что-то важное. Но, судя по моим записям, так или иначе сказала вот что:
Я живу своей жизнью, без Бергмана, но подчас такой возможности нет. Говорить о нем рискованно, и я наверняка единственная, кому недостает ума промолчать. Вот когда он умрет, все захотят высказаться о нем. Сейчас-то опасаются. Никогда не слыхала ни о ком столько гадостей, сколько об Ингмаре Бергмане. У него огромная потребность держать все под контролем. Именно теперь Бергману возводят монумент, однако как театральный деятель он уже не слишком интересен, да и фильмы не снимает.
Затем Остен умолкла. Решила день-другой подумать, продолжать ли ей вообще разговор со мной о Бергмане. В следующий раз она захотела побольше узнать о проблематике и направленности моей статьи. К замыслу Остен отнеслась с симпатией, но тем не менее ответила отказом. Ей требовалось больше времени, а как раз его у нее тогда не было. Она пожелала мне удачи. Минуло два десятка лет, прежде чем мы встретились снова.
Режиссер Оке Сандгрен, снявший нашумевшие фильмы “Чудо в Вальбю” и “Выстрел из рогатки”, принадлежал в ту пору к новому поколению кинематографистов. Ингмара Бергмана он воспринимал спокойно:
В Швеции невозможно снимать кино, не выработав отношения к Ингмару Бергману. Памятуя о его огромной творческой продукции и множестве хороших фильмов, нельзя не спросить себя: как он этого достиг? Ведь тут все равно что создавать в Швеции новую марку автомобиля – ее непременно станут сравнивать с “вольво”. И коль скоро ступаешь на территорию Бергмана, надо быть готовым к сравнению. Становишься либо его учеником, как Челль Греде, либо его антагонистом, как Бу Видерберг. Фильмы Ингмара Бергмана строятся на скандинавской повествовательной традиции, суровости и меланхолии. Потому-то его позиция так сильна. Его интересует происходящее в нашей душевной жизни, и многим кинематографистам, наверно, очень непросто сделать выбор: следовать ли украдкой англосаксонской традиции или продолжать родную? А там стоит Бергман.
