Михаил Родзянко - За кулисами царской власти

Перед нами — отрывки из воспоминаний видного общественного деятеля России начала XX в., председателя IV Государственной думы. Они посвящены одной из наиболее позорных страниц в истории российского самодержавия — последним годам царствования Николая II, тесно связанным с личностью Григория Распутина, по сути, главного героя этой книги. Как позднее объяснял сам Родзянко, листать эти «темные страницы» российской истории он начал в назидание потомству, которое «должно знать все прошлое своего народа во всех его подробностях и в ошибках прошлого черпать опыт для настоящего и будущего».

Несмотря на всю сдержанность автора, его стремление не «набросить тень на личность русского царя», со страниц книги веет болью за поруганную «безнравственным, развратным мужиком» и «изувером» честь императорской семьи, за общепризнанное «безволие» царя, легко подпадавшего под посторонние влияния, и гневом по отношению к той части русского образованного общества и придворных сфер, которая сделала Распутина орудием для достижения своих честолюбивых или корыстных целей. Необходимость, говоря словами А. И. Гучкова, «отстаивать монархистов против тех, кто является естественным защитником монархического начала», «авторитет правительственной власти — против носителей этой власти» для Родзянко так же драматична, как и для лидера «Союза 17 октября».

В книге ярко показано кризисное состояние российского государственного организма накануне февраля, справедливо названное тем же Гучковым состоянием «прострации», «маразма» и «внутреннего омертвения». «Точно умышленно все делается во вред России и на пользу ее врагов», — восклицает Родзянко в разговоре с царем. Трудно, однако, согласиться с автором, когда он, подменяя причину следствием, именно в деятельности Распутина и его «кружка» видит начало упадка династии и первопричину русской революции.

Помимо Распутина и императорской четы в калейдоскопе лиц, мелькающих на арене русской политической жизни, читатель встретит лгуна и интригана Н. А. Маклакова, в 1912–1915 гг. возглавлявшего министерство внутренних дел, фрейлину императрицы М. А. Васильчикову, принятую во дворце, несмотря на свое явное и активное сотрудничество с австрийским и германским правительствами, личного секретаря премьер-министра, взяточника и шантажиста И. Ф. Манасевича-Мануйлова, политического перевертыша А. Д. Протопопова и многих других не менее одиозных фигур. Тщетны и явно недостаточны попытки председателя Думы (в которых он, кстати, был далеко не одинок) спасти монархию и выправить курс русского государственного корабля путем устранения распутинского влияния и создания правительственного кабинета, «облеченного доверием» Думы. Корабль этот неотвратимо вступал в полосу политических бурь.

Полагаем, что читателям будет интересно познакомиться не только с самими воспоминаниями, но и с предисловием к ним издательства «Гудок», выпустившего книгу М. В. Родзянко в 1926 году.

Д. ПАВЛОВ, кандидат исторических наук

Судьба жестоко посмеялась над бывшим председателем Государственной Думы М. В. Родзянко.

Правый октябрист и монархист, крупный помещик, он не только дожил до гибели империи и собственного изгнания из пределов родины; махровые черносотенцы умудрились и там, в эмиграции, обвинить его в «революционности», в содействии «низложения царя». Его, «своего» человека, заклятого врага революции, обвинили в том, будто «он заставил Николая II подписать отречение».

Во всем этом, конечно, было очень мало правды, но много затаенной старой ненависти голодных бюрократов, бездельничающих за границей и ищущих на ком сорвать свою злобу за все бедствия, причиненные им революцией.

Родзянко остро реагировал на эти обвинения. Он решил оправдать себя в глазах людей своего круга. Изданные в Берлине его записки являются этим самооправданием. Писал он их- «отнюдь не имея в виду набросить тень на личность русского царя».

Но при всей сдержанности Родзянко, картина получилась исключительно красочная. Может быть, даже помимо его воли. Ибо он много знал, многое видел в той закулисной жизни царского двора, которая была покрыта мраком таинственности.

Стоя близ центра власти, сам принимая в ней участие, Родзянко, по его собственным словам, был в курсе тех дел, которые для простых смертных были тайной. Теперь он эти тайны поведал миру. Сделал он это для того, чтоб показать всем, что не он, Родзянко, губил монархию, а она сама валилась в пропасть. Отчасти эта цель достигается. Но записки Родзянко дают гораздо большее.

Они охватывают не только Николая II, ничтожного, двуличного, творящего одни преступления, его двор, где господствует такое чудовище, как Григорий Распутин и, наконец, его правительство — сплошную вереницу авантюристов, бездарностей, интриганов, а то и просто преступников.

Мы здесь имеем яркую картину состояния тех общественных кругов помещиков и крупной буржуазии, которые стояли за Родзянко, поддерживали Думу. Собственными руками Родзянко разрушает ту легенду, где Дума фигурирует в качестве «зачинательницы» революции. Мы видим здесь, что Дума не только решительно не боролась с преступлениями царского правительства, но делала все, что было в ее силах, чтоб сдерживать негодование страны. Фактически это было прикрытие для господ Горемыки-ных и Штюрмеров.

Сам Родзянко не только не выносил на суд народа все известные ему вопиющие деяния царских министров, но порой даже скрывал это от членов Думы. Вся «борьба» Думы заключалась в словесных выступлениях против того или иного министра. И делалось это даже тогда, когда по приказу Протопопова на крышах Петроградских домов устанавливались пулеметы против нараставших народных волнений, в последние дни царской власти, когда революция уже властно стучалась в окна и двери страны.

Да, Родзянко прав. Он неповинен в гибели царской власти. Это сделали другие силы помимо Думы, наперекор Думе. Это сделало народное восстание. Вот почему, несмотря на кажущуюся оппозиционность, Государственная Дума погибла вместе с царской властью, а сам Родзянко был вынужден спасаться бегством за границу.

Читая записки Родзянко, ясно представляешь себе картину великого разложения монархии накануне ее гибели. Весь механизм власти насквозь был пропитан гниением, а носители этой власти бурно жили только сегодняшним днем. Тщетно дальновидный монархист Родзянко взывал, грозил, проклинал. Над ним в лучшем случае только смеялись. Николай II иронизировал над «толстым Родзянко», а царица в своих письмах к царю отыскивала способ, как бы «посадить в тюрьму этого мерзавца Родзянко».