Алексей Кулаковский - Двенадцатый жесткий

Алексей Николаевич Кулаковский

Двенадцатый жесткий

Рассказ

Перевод с белорусского Владимира Жиженко.

Мало-помалу все стало настраиваться на обычный дорожный лад. Проводница забросила на верхнюю полку свой желтый флажок, с которым недавно стояла на перроне, и принялась ходить по вагону, собирать плацкартные билеты. Старательно размещалась в своем купе одна уже немолодая пара, на которую все обратили внимание, потому что она ввалилась в вагон с четырьмя чемоданами невероятной величины и здоровенным куцехвостым бульдогом.

В соседнем купе на крючке уже висел длинный, военного покроя плащ с капюшоном и возле него стоял, приглаживая мягкие, с желтоватым отливом волосы, стройный лейтенант. На нижней полке, между двумя узлами, сидела девочка того возраста, когда ничего не стоит дотянуться пяткой до рта. Ее мать, совсем еще молодая женщина с прямыми светло-русыми волосами, заплетенными в две косы, возилась с узлами - что-то поправляла, что-то перекладывала с одного места на другое.

Лейтенант услышал, что в том купе, где вместе с немолодой парой ехал бульдог, разгорается не очень мирная беседа. Он улыбнулся, будто обрадовавшись случаю увидеть что-то забавное, и быстро вышел в коридор. Собака настороженно лежала на нижней полке и встретила лейтенанта такими ласковыми и доверчивыми глазами, что у того сразу пропала неприязнь к ней. Смешны были ее хозяева. Перебивая друг друга, они втолковывали своему соседу, тоже лейтенанту, что собака имеет полное право ехать в купе, потому что на нее куплен билет. Лейтенант-сосед позвал проводницу. Та подошла, безразлично глянула на собаку и, не говоря ни слова, двинулась дальше.

- Так как же? - почти в один голос спросили оба лейтенанта.

- Имеет право, - невозмутимо ответила проводница.

- Значит, пассажир?

Проводница кивнула головой.

А четвероногий пассажир, будто смекнув, что спор вокруг его особы уже закончен, свободней улегся на полке, широко зевнул и добродушно свесил язык.

- Он ведь у нас о-очень споко-о-ойный, - напевно заговорила хозяйка собаки и, протянув голую до плеча руку, унизанную какими-то обручиками, погладила собачий хвост. - Тюльпан никогда никого не трогает, даже не лает никогда.

- Так это, может, и не собака? - спросил лейтенант, сосед по купе.

- Ну что вы! Собака, конечно, - ответила женщина, - только это такая собака, каких мало. Мы за нее, когда она еще щеночком была, пятьсот рублей заплатили.

- И все-таки я не хочу ехать рядом с ней, - сказал лейтенант и встал.

- Так знаете что, - обратился к нему второй лейтенант, - в моем купе есть свободное место. Переходите к нам.

Спросили согласия проводницы, она издали снова молча кивнула головой.

Когда были перенесены вещи, лейтенанты познакомились.

- Володя, - сказал тот, что пригласил к себе соседа.

- Ермолов, - ответил сосед.

Они пожали друг другу руки, и Володя полусерьезно заметил:

- А вам повезло с фамилией... Не то что у меня - Мох. Помнится, адмирал какой-то был - тоже Ермолов.

- Не адмирал, а генерал, - поправил лейтенант.

- Так я ж и говорю: был кто-то... А это - моя спутница жизни, - показал Володя на молодую женщину. - Зина. А это - дочка.

Ермолов присел на полку, наклонился к девочке и протянул ей руку:

- Ну, давай познакомимся, красавица.

Девочка засмеялась, широко открывая свой еще совсем беззубый ротик, и так смешно сморщила нос с немного синеватой переносицей, что, казалось, она сама хотела позабавить незнакомого дядю.

- Как же тебя зовут, красавица?

Девочка взмахнула худенькими ручками и потянулась к маме.

- Скажи, Людочка, как тебя зовут, - попросила мама. - Не умеешь? Не умеем, скажи, совсем мы еще говорить не умеем. Нам всего еще девять месяцев.

- Ну, теперь-то мы уже знаем, как тебя зовут, - улыбаясь сказал лейтенант. - Познакомились. А вот это тебе нравится? - Он достал из какого-то своего свертка конфету. - Видишь, мишка тут нарисован. Медведь.

Мать взяла девочку на руки, прижала к себе и счастливо улыбнулась. Лейтенант заметил, что у нее тоже чуть-чуть сморщилась переносица, но только это и было детское в ее улыбке - очень своеобразной, приметной. Доброе открытое лицо стало сначала веселым, почти торжественным, а потом как-то вдруг помрачнело, словно на него набежала тень. Женщина, видно, хотела поднять на соседа глаза, чтобы ответить на его слова, но почему-то не решилась.

- В карты играете? - спросил Володя.

- Нет, - ответил Ермолов. - Раньше пробовал в дурака, а теперь и это забыл. Как сяду с кем-нибудь играть, так обязательно дураком себя чувствую.

- Мы вас научим, - принялся уговаривать Володя. - Стоит раз-другой перекинуться - и все.

- Нет-нет, - возразил Ермолов. - Не люблю я карт.

- Жаль, - натянуто улыбнулся Володя. - Ну что ж, пойду искать партнеров. Колода у меня с собой.

Он подошел к соседнему купе. Дверь была по-прежнему открыта. Женщина с яркими обручиками на руке кормила из алюминиевой миски собаку, а ее спутник, по-видимому, муж, старательно вылизывал банку из-под какого-то джема.

- Прошу прощения, - обратился к ним лейтенант. - Вы в карты играете?

Женщина подарила ему долгий, полный доверия взгляд и очень охотно заговорила:

- А кто же это в дороге в карты не играет? Конечно, играем. У нас и карты где-то есть. Дима, у тебя эта новая колода?

- У меня старая, - ответил Дима, облизывая толстые губы. - А новая где-то у тебя.

- Так сыграем? - удовлетворенно спросил лейтенант.

- Конечно, конечно! - заторопилась женщина, придвигая собаке миску. Вот только четвертого партнера у нас нет.

- А этот? - показал Володя на собаку и громко рассмеялся, довольный остротой.

Мать тем временем забавляла в своем купе Людочку. Она показала ей большой лысый каштан. "Смотри, Людочка, мячик". Девочка потянулась ручонками к каштану и, завладев им, поспешила направить в рот.

- Нельзя так, Людочка. - Мать снова взяла девочку на руки и вышла с ней в коридор.

- Володя! - позвала она, услышав голос мужа в соседнем купе. - Иди подержи минутку ребенка. Я ей постелю.

- Сейчас! - ответил Володя.

Она постояла несколько минут у окна и вернулась в купе.

- Давайте я подержу, - предложил Ермолов. - Иди, Людочка, ко мне.

- Ой, что вы? - удивилась мать. - Он сейчас придет. Очень любит в карты играть. Дома так чуть не каждый вечер. Как пойдет к этим своим партнерам, так мы с Людочкой уже и выспаться успеем, а его все нет.

Володя не пришел в свое купе. Зина принялась развязывать узлы одна, и, чтобы не стеснять ее, Ермолов вышел в коридор. За окном уплывал в сизую даль осенний лес. Смесь желтого с зеленым давала какой-то непривычный глазу темно-серый цвет. Эта однообразная полоса время от времени перебивалась голубыми, хоть и не совсем ясными, просветами. Из соседнего купе доносилось азартное шлепанье карт, возбужденные голоса да изредка свист. А между этими голосами и свистом Ермолов слышал монотонные, как в дремоте, слова женщины: